Время демографических перемен. Избранные статьи - Анатолий Вишневский

Рис. 1. Коэффициент суммарной рождаемости в некоторых странах в 2004 г.

Начиная с 2006 г., после выступления Президента Путина с Посланием Федеральному собранию в мае 2006 г., проблемы низкой рождаемости оказались в центре внимания политического истеблишмента страны, а с начала 2007 г. были введены в действие новые или усилены старые меры пронаталистской политики.

Особое внимание инициаторы нынешней активизации этой политики придают так называемому «материнскому капиталу» – сумме, равнозначной примерно 10 тыс. долл. (и подлежащей индексации), которая предоставляется в виде особого сертификата при рождении или усыновлении второго или последующих детей. Этим капиталом женщина (а в некоторых случаях и мужчина) может распоряжаться после достижения ребенком трехлетнего возраста или по прошествии трех лет с даты усыновления ребенка. Расходовать его можно только на приобретение жилья, на оплату образования детей или на формирование накопительной части трудовой пенсии матери.

Кроме того, увеличены размеры пособия по уходу за ребенком до достижения им 1,5 года и расширен круг его получателей, несколько улучшены условия получения женщинами пособий по беременности и родам, увеличен размер оплаты услуг женских консультаций и роддомов, предоставляемых на основе так называемых «родовых сертификатов», введена компенсации оплаты услуг дошкольных учреждений и т. п.

Предполагается, что пронаталистские меры государства будут наращиваться, и с этим связывают надежды на повышение рождаемости. Однако эксперты-демографы проявляют весьма сдержанный оптимизм, отмечая, что речь идет об очень сложной задаче, которую никому пока решить не удалось. Правда, есть недавний положительный пример Франции, где коэффициент суммарной рождаемости достиг в 2006 г. двух детей на женщину. Но даже если считать, что нынешний успех Франции – результат пронаталистской политики, нельзя не видеть, что она шла к этому успеху очень долго и что есть другие европейские страны, которые также озабочены низкой рождаемостью, нередко затрачивают немалые средства, чтобы добиться ее повышения, но достигают при этом очень незначительного эффекта.

Высокая смертность и низкая рождаемость накладываются в России на специфические изменения возрастной структуры. Население России стареет, но эта общая для всех развитых стран тенденция усугубляется особенностями российской возрастной пирамиды. Подавляющее большинство смертей всегда приходится на пожилых людей – после 60, а особенно после 70 лет. До начала 1990‑х годов таких людей в России было сравнительно мало, потому что они принадлежали к поколениям, понесшим огромные потери во время Второй мировой войны. Но затем через 60‑летний, а потом и через 70‑летний рубеж стали переходить поколения, родившиеся в конце 1920‑х годов и позднее. Они достигли призывного возраста уже после войны, не принимали в ней непосредственного участия и поэтому к моменту выхода на пенсию оказались гораздо более многочисленными. Это не могло не сказаться в значительном увеличении абсолютного числа смертей в предыдущем и нынешнем десятилетии. И хотя число женщин прокреативного возраста на рубеже веков в России было велико, как никогда, из-за низкой рождаемости абсолютное число рождений с 1992 г. оказалось ниже числа смертей, и началась естественная убыль населения.

Добиться того, чтобы естественный прирост населения России снова стал положительным, очень трудно, а в ближайшие 10–20 лет, скорее всего, невозможно. Нынешний режим воспроизводства населения России обеспечивает замену родительских поколений детьми всего на 60–65 %, и существенные изменения этого соотношения в обозримом будущем маловероятны даже и в случае самого благоприятного развития событий. В этом сходятся авторы всех демографических прогнозов для России.

Даже если смертность начнет, наконец, снижаться, трудно предположить, что удастся не только резко и за короткое время переломить негативные тенденции ее динамики, нараставшие более 40 лет, но и наверстать скопившееся за это время отставание от Запада. Не легче будет обеспечить и быстрый и устойчивый подъем рождаемости. Самые оптимистические российские прогнозы, исходящие из безусловного успеха предпринимаемых сейчас пронаталистских усилий, предполагают, что число рождений на одну женщину вырастет с нынешних 1,3 до 1,7–1,8. Но этого недостаточно для простого замещения поколений даже в обычных условиях, а тем более в условиях ожидаемого резкого сокращения числа женщин прокреативного возраста: за 16 лет – с 1990 по 2005 г. – родилось на 6,6 млн (на 37 %) меньше девочек, чем за предыдущие 16 лет. Число же пожилых людей, от которого в решающей степени зависит число смертей, будет быстро увеличиваться. После 2005 г. когорты пожилых людей будут пополняться за счет самых многочисленных послевоенных поколений россиян: за 15 лет, с 1946 по 1960 г., в России родилось 76 млн детей, которые к тому же росли в условиях гораздо меньшей детской смертности, чем 47 млн детей, родившихся за предыдущие 15 лет, включавшие годы Второй мировой войны. Так что в лучшем случае можно рассчитывать только на постепенное улучшение ситуации, которое способно замедлить естественную убыль населения, но не способно ее прекратить.

В этих условиях единственным ресурсом пополнения населения России, позволяющим избежать его сокращения, становится иммиграция. С момента появления естественной убыли в 1992 г. и до начала 2007 г. ее общий объем составил 11,8 млн человек. Миграционный прирост за то же время достиг 5,5 млн человек, что было недостаточно для компенсации естественной убыли, хотя и уменьшило общие потери населения России до 6,3 млн человек. Правда, при этом не учитывается нерегистрируемая, «нелегальная» миграция, объем которой не известен. Но, насколько можно судить, основную массу нелегальных мигрантов составляют временные гастарбайтеры, поэтому едва ли их присутствие в стране может рассматриваться как компенсация естественной убыли постоянного населения.

До сих пор основную массу компенсирующей миграции составляла репатриация – четыре пятых прибывающих в Россию мигрантов составляли этнические русские или представители других народов России (татар, башкир и т. п.). Они возвращались из бывших республик СССР, и в последнее время значительная часть из них к моменту миграции уже обладает российским гражданством.

Этот миграционный ресурс постепенно исчерпывается, что и выражается в сокращении миграционного прироста и его компенсирующей роли. В 1994 г. регистрируемый миграционный прирост приближался к 1 млн человек, затем несколько лет он держался на уровне полумиллиона, с начала нынешнего десятилетия колеблется вокруг 100 тыс. человек в год. Таким образом, фактически компенсирующая роль репатриации быстро ослабевает, и Россия оказывается перед необходимостью обращаться к другим источникам миграционного прироста. Положение усугубляется тем, что если до сих пор сокращение общего числа россиян сопровождалось ростом численности населения в рабочем возрасте, то в ближайшие годы ожидается быстрое падение этой численности (со скоростью примерно 1 млн человек в год), так что к демографическим аргументам в пользу иммиграции прибавляются экономические.

Еще в 2005 г. президент России в своем послании Федеральному собранию заявил, что Россия «заинтересована в притоке квалифицированных, легальных трудовых ресурсов» и что стране нужна «осмысленная стратегия иммиграционной политики». «В конечном итоге – каждый легальный иммигрант должен получить возможность стать гражданином России», – сказал он. Однако нельзя не видеть, что пока в России очень сильны антииммиграционные настроения, и крупномасштабный приток иммигрантов, способный компенсировать естественную убыль населения, становится все более и более проблематичным. А это означает продолжающееся сокращение числа жителей России.

Формально в России существует официальная Концепция демографического развития страны, принятая правительством еще в 2001 г., где сформулирована цель: стабилизация численности населения и формирование предпосылок к последующему демографическому росту. Там же в качестве одной из задач названо «регулирование миграционных потоков в целях создания действенных механизмов замещения естественной убыли населения». Сейчас разрабатывается новая Концепция демографической политики, при определении целей демографического развития сохраняющая преемственность по отношению к предыдущей.

При принятии такой как минимум «стабилизационной» логики масштабы миграции автоматически вытекают из размеров естественной убыли населения: они должны быть не меньше нее. А эти размеры могут оказаться настолько значительными, что реальная компенсация естественной убыли населения за счет его миграционного прироста становится маловероятной. Ежегодная естественная убыль, а в ближайшие годы, как отмечалось выше, – и убыль населения в рабочем возрасте приближается к 1 млн человек. Ежегодный прием такого количества людей в качестве постоянных жителей России сейчас едва ли возможен (по разным соображениям).