Во имя государства (сборник) - Юлия Латынина

Нан побарабанил по стене пальцами.

– А почему, – спросил он, – Айр-Незиму? Почему не Нараю?

– Я как раз читал «Книгу наставлений» – пробормотал мальчишка. Там написано, что если у тебя два врага, то надо покончить с первым врагом руками второго, а второго арестовать за убийство. И вот я решил, что Айр-Незим убьет Ахсая, а потом Айр-Незима арестуют за это убийство. Вы же знаете, что Ахсая убил Айр-Незим! Это нечестно, что вы его не арестовали!

Нан, не говоря ни слова, повернулся и пошел к выходу. Мальчик пополз за ним. Дверь открылась: на пороге возник стражник.

– Кормите заключенного три раза в день, – брезгливо сказал Нан. – И смотрите, чтоб не убился: господин Нарай будет недоволен. Книгочей!

Астак глядел на дверь остановившимися зрачками: Боже мой! Неужели его порочный отчим спас ему жизнь, рискуя собственной, а справедливый советник Нарай готов казнить его из-за шутки о раздавленном персике?

Через два часа господин Нан снова появился в доме осуйского консула, в паланкине и в сопровождении пяти сыщиков. Айр-Незим, с хмурым выражением лица, велел попотчевать сыщиков на кухне, а гостя повел вверх. Когда они остались одни, Нан вынул здоровой рукой из-за пазухи два удостоверения личности: одно, на имя мужа своей племянницы Амая, консул выдал сам. Другое было выдано на имя какого-то Шии, морского писаря: отпечатки пальцев на обоих удостоверениях были, однако, одинаковые.

– Это, – сказал Нан, – я нашел при покойнике и забрал, чтобы не было лишних пересудов. Иммани таскал с собой оба документа и предъявлял бы их по мере надобности.

Айр-Незим запихал обе бумаги в карман, буркнул, что второй документ делали умельцы империи.

Нан промолчал.

Консул порылся в шкатулке, вытащил десять билетов осуйского банка, каждый по пять тысяч, и шлепнул деньги на стол перед Наном:

– Хватит?

Нан покосился на бумажки.

– Господин Айр-Незим, – сказал он, – честь вашей семьи бесценна, да и дружба ваша с Андарзом не поддается исчислению. Я бы не хотел разорять вас: эти два документа – скромный подарок молодого чиновника.

Айр-Незим так же молча взял билеты и сунул обратно в шкатулку.

– Однако, – сказал Нан, – чтобы оправдаться от подозрений в близости к партии Нарая, я принес также некоторые вещи, которые хотел бы продать.

– Хороши подозрения! – взвизгнул консул, – это вы писали указ об отмене государственного долга!

– До сих пор, – спокойно продолжал Нан, не обращая особого внимания на критический выпад собеседника, – вы находились в прекрасных отношениях с господином Андарзом. Советник Нарай пытался испортить эти отношения, распуская слухи, будто это город Осуя, и даже лично вы, господин банкир, натравили варваров на провинцию Хабарту, опасаясь конкуренции от ремесел, заведенных наместником, и что, таким образом, ответственность за завоевание провинции и смерть наместника Хамавна лежит на Осуе.

– Вздор и чушь! – с сердцем воскликнул Айр-Незим.

Судья Нан вынул из рукава пачку писем, перевязанных розовой ленточкой.

– И вот, – сказал изящный чиновник, – я стал собирать материалы, опровергающие эти слухи…

Нан развязал ленточку.

– Ваше письмо, – сказал он, – писанное в качестве секретаря республики королю Аннару Рогачу: республика продаст ему арбалеты и копья, только если он нападет на Хабарту. Отчет некоего Галатты, купца, бывшего в Хабарте, о состоянии городских укреплений. Имена чиновников, которые, будучи дружны с Осуей, сдадут королю Аннару город: начальник сырного ведомства Аден, смотритель над церемониями Атоя, глава над семью видами складов Варан…

Нан говорил и перебирал своими тонкими пальцами жуткие бумаги.

– Как видите, – сказал судья Нан, – Черному Бужве не было необходимости творить чудеса для варваров. Это сделали вполне живые и купленные вами чиновники…

– Как это к вам попало? – взвизгнул посланник.

– А, вот еще: водный инспектор Кигира в городе Май, – он очень кстати рассказывает, как забраться в город по разрушенному акведуку.

Посланник вскочил из кресла и схватил бумаги. В здоровой руке Нана сверкнул кинжал: миг, – и узкий рукав посланника был пришпилен к лакированному столику. Горожанин зашипел.

– Тише, – сказал Нан, – а то прибежит моя стража.

И убрал бумаги в рукав.

– Сколько вы стоите? – сказал посланник.

Чиновник, не спеша, рассматривал свои пальцы. Пальцы были длинные и узкие, кончики их были выкрашены хной и присыпаны ароматной пылью. На среднем пальце сиял перстень в виде золотого угря, обвившегося вокруг пальца и держащего в своей пасти рубин. Молодой судья, конечно, одевался не с той показной роскошью, что господин Андарз. Но странное дело, – аккуратность его прически и необыкновенное изящество немногочисленных украшений придавали ему больше блеска, чем иному бессмысленному франту, цепляющему на себя золото и камни без счета.

– Я дорого стою, – задумчиво сказал Нан.

Вдруг поднял глаза на посланника.

– А может, это только начало? Может, вы натравите короля на столицу, как натравили на провинцию, и тоже попросите себе четверть земель и доходов бывшей империи. Может, здесь, в столице, вы так же ходите, покупаете недовольных чиновников, разыскиваете старые акведуки…

– Империя, – сказал осторожно посланник, – большой тигр, а мы – маленький хвост.

– Нынче такие времена, что хвосты вертят тиграми.

– Вы опасный человек, господин Нан, – огорчился посланник.

Нан, казалось, встревожился.

– Я не хочу сказать, что эти письма не продаются. Просто они очень дорого стоят. Вот я и хочу подчеркнуть, как дорого они стоят.

Посланник засмеялся.

– Вот я и говорю, что вы опасный человек, господин Нан. Опасный человек – это не тот, кто не берет взяток, и не тот, кто берет их по любому поводу. Опасный человек – это тот, кто продается, соблюдая свою выгоду, и умеет взять деньги за то, что он сделал бы и так.

Молодой судья улыбнулся и откинулся в кресле. Несмотря на все свои хлопоты и небезобидную рану, он выглядел собранно и аккуратно, – разве что скулы на его белом, как молоко, лице, слегка заострились, и зрачки ореховых глаз были чуть расширены от боли.

– Вот господин Нарай, – продолжал посланник, – он опасный человек. Но разве он не брал взяток? Когда десять лет назад он был послан в Осую, он сумел убедить дома Кадуни и Рашков дать ему целую кадушку золота за то, чтобы он помешал присоединить город к империи.

Посланник развел руками.

– Спрашивается: ведь советник Нарай скорее умер бы, чем позволил совершиться такому объединению! Но он сумел получить за свои убеждения еще и кадушку золота, и что же он с нею сделал? Он раздал ее черни, та подняла бунт и вырезала Кадуни и Рашков!