Золото влюбленных - Кэт Мартин

— А теперь, где Илейн?

— Как я уже сказал, моя жена…

В два огромных прыжка Рен оказался возле Даусона, схватил его за лацканы пиджака и приподнял над землей. С мрачной решимостью он сунул ствол Даусону между зубов, пытаясь заткнуть эту глотку.

Генри Даусон в испуге подскочил.

— На твоем месте я не стал бы этого делать, — предупредил Рен. — А теперь уже я устал спрашивать. Где она?

Даусон молчал, и тогда Рен щелкнул курком. При этом угрожающем звуке на лбу Чака выступили крупные капли пота.

— Она… она…

— Где она? — Рен засунул ствол глубже.

— В шахте, — прохрипел Чак.

Слова можно было разобрать с большим трудом из-за сидевшего почти в горле дула револьвера.

Рен вытащил оружие изо рта Чака.

— В какой шахте? Где?

— Недалеко от входа. В уровне А. Старый туннель справа.

— Это все, что я хотел знать.

Рен отодвинулся, продолжая держать кольт у сердца Чака.

Он распахнул его пиджак и достал торчавший из-за пояса брюк револьвер, потом проделал то же самое с Генри. Выкинув найденное оружие в открытое окно, свой револьвер он сунул в кобуру. Вдруг его внимание привлекла тень в дверях.

— Привет, Морган. Я долго ждал тебя. — В темном коридоре показался Билл Шарп. Он был высоким, хорошо сложенным. Глядя на Рена, Шарп самоуверенно улыбался. — Я надеялся, что рано или поздно ты появишься.

Он стоял, широко расставив ноги и держа руку в дюйме от рукоятки своего револьвера системы «Смит и Вессон» сорок пятого калибра.

Рен выпрямился.

— Ты хочешь разобраться здесь?

— Другого такого случая не представится.

— Я не верю тебе, Морган. Вдруг выстрелишь мне в спину. Никогда не знаешь, что может случиться.

Шарп не сводил глаз с лица Рена. Это был старый номер — смотреть в глаза противника, ждать, пока он не моргнет, — но на этот раз номер не прошел: Рен заставил себя расслабиться. В гостиной он оказался в невыгодном положении. Шарп стоял спиной к солнцу, его глаза были в тени.

— Начинай, Шарп, — поманил Рен, надеясь спровоцировать руку бандита.

Шарп сохранял хладнокровие.

— У-у. Начинай ты, Морган. Когда я убью тебя, то хочу знать, что дал тебе шанс стать первым.

Рен стремился быть спокойным. «Не думай о Лейни, — говорил он себе. — Думай только об оружии. О том, как твой палец прикоснется к курку. Как в старые времена — как всегда».

В доли секунды он увидел голубой блеск металла на солнце. В комнате послышался грохот выстрела, и в воздухе запахло порохом и дымом. Секунду оба мужчины стояли спокойно, наблюдая друг за другом, будто произошедшее не было реальным. Потом Билл Шарп рухнул на пол, его алая кровь полилась на толстый персидский ковер.

— Чак… — скрипучий голос Генри Даусона был хриплым.

Рен повернулся и увидел, как Чак Даусон упал на ковер, и на его груди расползалось темное кровавое пятно.

Генри припал к его груди, потом положил голову Чака к себе на колени.

— Он мертв, — выдохнул Генри, еле сдерживая рыдания: глаза были полны слез.

— Пуля Шарпа была слепа. Вместо тебя он убил Чака.

«Правосудие Всевышнего», — подумал Рен, пряча оружие в кобуру.

— Мне хотелось бы сказать, что я сожалею. Но, увы, я не могу этого сделать.

Слова Чака вспыхнули в мозгу, как молния: моя жена. Рен верил этим словам Даусона, но если она была его женой, значит стала его вдовой. Рен молча поблагодарил Бога за то, что вовремя вернулся и помешал Даусону воспользоваться правами супруга — или сделать гораздо худшее. Он не позволит мрачным предчувствиям поглотить себя. Он должен разыскать Илейн и как можно скорее.

— Сколько мы здесь? — Илейн пристально посмотрела на керосиновую лампу, стоявшую у ног Энди. Лампа давала мрачное сумеречное освещение, но все же защищала от кромешной темноты. Илейн сидела, завернувшись в одеяло, на полу шахты, прислонившись спиной к толстому грубому деревянному брусу. Похоже, это была самая старая ветка шахты. Деревянные перекладины были сухими и полусгнившими. Она вздрогнула, вспомнив о шахтерах, работающих в таких опасных условиях.

— Несколько часов. Кажется, Чак сильно ударил тебя.

Илейн потрогала синяк на подбородке. Похоже, он распух и побагровел. Чак не потерял былую силу. Боль пульсировала в голове, но, по крайней мере, у нее прошло головокружение и разум был ясен.

Энди Джонсон направлял оружие прямо на нее, но даже если бы он и не был вооружен, у нее не хватило бы сил сбежать. С тех пор как она уехала из Калифорнии, она похудела, а опий, — видимо, им, решила Илейн, пичкал ее Чак — сделал ее слабой и ни на что не годной.

Илейн гадала, а знает ли Рен о том, что ее похитили. Возможно, нет. Он сейчас в свадебном путешествии. И вряд ли он оставил записку со своим маршрутом. А даже если он и узнал, то скорей всего не приедет. Теперь у него много новых обязанностей. Он женатый человек.

В первый раз за много дней она испытывала что-то, кроме онемелости. Она страдала от одиночества, от отсутствия Рена. Даже насильственное бракосочетание с Чаком не расстраивало ее так, как мысли о Рене и Мелиссе.

— Почему мы здесь сидим? — спросила Илейн, надеясь, что ее отведут в дом. — Скажи ради Бога, что мы здесь делаем?

До этого момента она могла сдерживать страх, проникавший в душу, она не давала мрачным стенам сомкнуться над собой. Она знала, что не одна, что из шахты есть выход и еще горит лампа. Поэтому и держала себя в руках. Господи, помоги ей. Если Чак узнает, что она страшится темноты и замкнутого пространства, он перестанет использовать опий.

— Послушайте, миссис Даусон. Я просто выполняю приказы.

— Не называй меня так! — зашипела Илейн.

В первый раз Энди Джонсон улыбнулся.

— Знаете, мне кажется, что вы и ваш муж испытываете друг к другу одинаковые чувства. Вам просто нужен хороший мужчина.

У нее расширились глаза от такой отвратительной мысли. Энди смотрел на нее, как на лакомое блюдо.

— Я видел твои груди, — проговорил он, и девушка почувствовала очередной приступ ужаса. — Они прекрасны: такие белые, нежные. И такие круглые. Именно такие груди любят ласкать мужчины.

Он встал со своей жерди и двинулся к Илейн, все еще направляя на нее револьвер.

— Держись-ка от меня подальше, — пригрозила она. — Если помнишь, я — жена Чака.

— Ты только что велела не называть тебя его именем. И кроме того, Чак говорит, что ты спала с Морганом. Он считает тебя шлюхой, а я — нет.

Он погладил тонкой рукой ее густые, пышные волосы.

— Я считаю тебя красавицей.

У Илейн все перевернулось внутри. Она смотрела на огонь, а его пальцы трогали ее щеку. Страх перед темнотой и отвращение к этому хилому мужчине грозили окончательно овладеть ее ослабевшим телом.