А единороги будут? - Ирина Владимировна Смирнова

— Да, — Рикиши нахмурился и тоже принялся изучать моего брата так, как будто впервые его увидел. — Нет, я уверен, что это вы.

— Почему? — заинтересовалась я такой дискриминацией.

— Потому что ни я, ни Бхинатар не воспринимаем Чхара, как светлый центр, вокруг которого мы будем объединяться.

— А выбор только между элгкарес и чернозадым? — похабно усмехнулся лежащий рядом с нами гном и тут же получил звучную оплеуху от Рикиши. Дар речи у него пока не отбирали, — Бхинатару было немного не до этого. — Да ясен перец, элгкарес лучше… — последовала очередная оплеуха. — Да что вы вокруг нее все крутитесь–то? Человечка обыкновенная!

— Леди, а давайте вы его выдерете?

— И он сразу меня зауважает? — фыркнула я, недовольно косясь на мальчишку.

— Нет, но нам всем будет приятно, — буркнул Бхинатар, усаживаясь рядом.

Я поглядела на подозрительно быстро заткнувшегося гнома, вздохнула и согласно кивнула. Не стоит вновь обострять обстановку до попыток убийства. Не может через голову, пусть через задницу учится.

— А давайте… Каждый день будем ему на какое–то время возвращать дар речи, чтобы мог спросить, уточнить, рассказать, поговорить. И за каждое оскорбление по пять ударов.

— Отличное решение, леди, — довольно улыбнулся Рикиши.

— Могу одолжить свой ремень, — Чхар тоже решил поучаствовать.

— А я подержать в воздухе, пока вы наказываете, — поразительное единодушие в семье.

Прямо вот слеза умиления на глазах. Хотя я их прекрасно понимаю. Достал уже своей элгкарес. Понять бы еще, что это значит, раз даже у Рикиши глаз дергается.

Глава 24

Собираясь пороть Рики в библиотеке, я была напряжена и возбуждена. Я понимала, что это необходимо, потому что никак иначе выразить свое недовольство его поведением у меня не получится. Нет, вариантов было множество, но все не радовали.

Не хочу, чтобы Рикиши слушался меня только потому, что он моя собственность. Поэтому же не в восторге, осознавая, что Бхинатар воспринимает меня лишь как главу, назначенную сверху, навязанную матерью и богиней. Нет, он уважает меня за целеустремленность, с которой я училась магии — это было очень заметно. За это же меня уважает Рикиши. И своим поведением я потихоньку расширяю это чувство уважения, но до обидного медленно.

Единственное, что знаю точно, — если буду постоянно подчеркивать, что я здесь главная, уважать меня перестанут в момент. Все. Даже те, кто еще не начал. Тот же Чхар, который до сих пор присматривается. На него легко можно надавить фактом признания меня двумя богинями, но это будет не мое достижение, не мое уважение, не мое признание!

Я чужая в этом мире и полностью завишу от этой троицы. Глупо обижаться, дуться, ругаться, когда нам надо срабатываться и искать подходы друг к другу. Учиться уважать друг друга, ценить…

Да, я могу постоянно шантажировать Рики его зависимостью от меня. Типа пошел налево — остался голодным, пошел направо — три дня без секса… Только кто из нас потеряет больше? Нет, я выдержу три дня без секса — вон уже второй пошел и ничего, креплюсь. Но переживать, превратится он в вурдалака или нет, буду не меньше, чем сам Рикиши. Да и не смогу долго смотреть, как он ходит бледно–зеленой немощью.

Так что выплескивание агрессии, чтобы показать свое неприятие происходящего, мне тогда было просто необходимо. Для кого–то это шумный скандал с криками, битьем посуды, слезами, хлопаньем дверями. Последнее, кстати, никогда не понимала. Нет, можно пойти погулять, проветриться, успокоиться. Или уж тогда собрать все вещи, вызвать такси и уехать, но навсегда. А просто убежать и ждать ниже этажом, когда тебя пойдут искать и умолять вернуться… нет, это не мой метод воспитания.

А вот отшлепать, как оказалось, очень даже приятно. И, главное, если вложить в хлопки все свои обиды, то потом на душе легко и светло. Никогда до Рикиши такого не практиковала. Царапалась, кусалась, злилась, но вот чтобы сознательно разложить попой кверху — не пробовала. Но это было забавно с любовником, с тем, кого воспринимаешь, как равного, отсюда и возбуждение в процессе…

А сейчас я смотрела на гнома и никак не могла себя заставить начать. Понимала, что надо, что все ждут, но последний шаг сделать было очень сложно.

Кураж начал спадать сразу, как только я увидела его взгляд при виде ремня. И ведь главное, реально же должна быть какая–то отдача за его оскорбления! Мужики мои просто меня ни в грош не ставят и посоветоваться забывают, когда принимают решение — обидно, да! Но винить не кого. Саму себя? За что? За то, что даже у Чхара в этом мире опыта выживания больше, чем у меня? И при этом он — простой воин, а к моему мнению прислушиваются же… И главное, я для них не балласт с неприятностями, а еще и пользу приношу. Да мне гордиться собой впору, а не переживать, что передо мной не преклоняются. Главное, ведь могу… Могу топнуть ногой и заставить преклоняться. Не зря же меня богини выбрали? Но не хочу! Сама добьюсь. Сама! Хочу, чтобы уважали за мои достижения. А то, что их пока у меня мало — не беда.

М–да, а пороть–то все–таки придется. Хотя к достижениям это я бы относить не стала, и уважения в глазах гнома мне это не прибавит.

— Бхинатар, верни ему голос, пожалуйста.

— Так я и не лишал его дара речи, госпожа.

Все с интересом уставились на гнома, молчащего уже минут пять, пока я тут морально с духом собираюсь.

На самом деле, вот мне на него смотреть было не обязательно, потому что и так никакого уже желания пороть нет, так еще взгляд на ремень у него какой–то неправильный. Он на меч в моих руках так не смотрел, как на это кожаное изделие. Но раз говорить может, а извиняться не стремится — продолжим.

— Как тебя зовут?

— Считаешь самое время познакомиться? Раз вчера не убила, да? — в голосе мальчишки вместе со злостью звучит… обреченность, что ли? Но не страх, нет, такие не боятся. Не показывают, что боятся. Если Чхар — ежик, то это… дикобраз какой–то! Ходячий вызов.

— Нам вместе путешествовать достаточно долго, — спокойно, почти дружелюбным голосом поясняю я. Вчера, когда уговаривала извиниться перед дядей, я, скорее, с материнско–воспитательными интонациями вещала. Сейчас — как с ровесником, который что–то недопонимает. — Поэтому я бы хотела знать, как тебя зовут.