Крест Империи - Яна Завацкая

Но как думать самой? Элис уже голову сломала, размышляя, как улучшить свою судьбу. Она - не знала. Может быть, просто не стоило заводить ребенка так рано. Надо было сначала закончить учебу. Была бы сейчас врачом… Но в Эдоли никто не задумывается о таком - какая разница, чем помешает ребенок.

Времена изменились, а она поступила по-старому.

Ничего, сказала себе Элис, выкатывая тележку из магазина. Вот Тигренок подрастет… сможет оставаться дома один. Пойду учиться. Может, года три-четыре всего подождать надо. Потом еще учиться сколько-то. Тоже года четыре - часть пройденных в Эдоли предметов ей признают. А потом… Элис вдруг ощутила тоску.

Не хочу. Ничего уже не хочу.

Хочу просто, чтобы меня хоть кто-нибудь любил. Чтобы хоть кому-нибудь я не была совсем безразлична. Чтобы варить суп и ждать по вечерам знакомых шагов за дверью. Даже пусть Макс будет. Кто угодно.

Чтобы мама была рядом, подруги.

Вроде бы и здесь появились знакомые, но именно просто - знакомые. Не друзья. Здесь каждый - сам по себе.

Можно пройдя неимоверные трудности, стать врачом. Найти работу где-нибудь - это трудно, но если искать по всей Сканти, хоть за 500 лонг отсюда, да найдешь что-нибудь. Скорее всего, работать, как Йэн примерно - без продыху. Зарабатывать очень приличные деньги. Купить себе шикарное авто. Съездить куда-нибудь на острова в отпуск, поваляться на пляже…

Почему-то ничего уже не хочется. Совсем ничего. Может, у нее депрессия, может, лечиться надо? Да нет. Со сном и аппетитом все в порядке.

Просто не хочется жить.

Жизнь - это борьба. Борьба за кусок хлеба, за профессию, за образование, за каждую крупицу материальных благ, вырванных у бездушного общественного механизма.

Многим это нравится, мобилизует, дает стимул. Они лезут по голой каменистой скале, продираясь сквозь колючки, всегда в напряжении сил - и вот они стоят на вершине. На своей, пусть небольшой, в зависимости от начальной точки - богатства родителей, собственных способностей - но все-таки вершине. Они покупают собственный домик в кредит, хорошую машину, ежегодно ездят в отпуск, заводят ребенка. Они счастливы.

Наверное, это правильно, наверное, так и надо жить.

Ведь благодаря этому (именно этому?) скантийцы и построили такое вот сытое, благополучное общество, совсем не похожее на Эдоли с ее серостью и гарантированной всеобщей нищетой.

Ну ладно, хорошо, пусть не нищетой, не совсем нищетой - но ведь все-таки гораздо беднее жили… уж во всяком случае таких колбасных витрин там не было.

Только вот почему-то не хочется лезть к вершине. Именно сама эта мысль - о борьбе - отталкивает.

И вершина не привлекает, потому что - там, наверху, ты будешь точно знать: Нея, Ришаль, Фидес, Бейта - навсегда остались внизу. Они слишком стары, они не могут участвовать в конкурентной борьбе. И моют пол со своим высшим образованием, и выслушивают покорно придирки Винни, дипломированной домохозяйки. Айрейя осталась внизу, потому что ее школьное образование, примитивное, полученное на Сёгоре, не позволяет в этой борьбе участвовать.

— Ты ведь молодая, Элис, - так сказала Фидес, - ты еще можешь всего добиться.

Да, она еще может всего добиться. Вот только не хочется.

Это надо обладать особым складом характера - чтобы стоять на той вершине и с наслаждением, с радостью смотреть на оставшихся внизу, а их всегда будет больше.

Да и продираться к той вершине, делать карьеру, писать резюме, продавая себя повыгоднее - вообще продавать себя… Унижаться перед начальством, актерствовать…

Элис хотелось просто учиться и потом работать. Но так не будет. Она насмотрелась на Макса, она знает.

Как там говорили, когда началось Обновление? Образование и работа должны стать ценностью. Люди должны стремиться к ним, бороться, добиваться.

Вот именно так в Сканти и есть. Надо добиваться, чтобы тебя приняли учиться… потом надо добиваться, чтобы не выгнали, чтобы удержаться на бешено вращающемся диске, потом - искать работу, продавать себя. Потом - всю жизнь дрожать, а не будет ли сокращения, а не захочет ли кто-нибудь тебя подсидеть, избавиться, дрожать перед начальником любого ранга. Конечно, в итоге можно создать себе хорошую репутацию, более или менее прочное положение… Кто-то сможет создать, а кто-то нет. А кто-то и вообще не достигнет ничего.

Ее готовили к другому. Было само собой разумеется, что она пойдет учиться, и выберет дело по душе. Да, учиться тоже было трудно, но все это воспринималось иначе. Именно из-за обилия альтернатив. Ну не выдержишь тяжелой учебы в медицинской школе - найдешь специальность попроще, и тоже интересную. Любую. Абсолютно любую. Побежденных нет. Тебе открыты все дороги. И работы потом - сколько угодно. На выбор.

Здесь не так, здесь - надо лезть и бороться.

Конечно, она полезет, как только будет возможность. Если не карабкаться вверх, быстро скатишься вниз. Совсем. Еще ниже, чем сейчас. А пособие могут ведь и отменить, постоянно идут об этом дебаты. Стоит ли кормить дармоедов и неудачников… Раньше ведь их и не кормили. Фактически социальные гарантии в Сканти были введены именно потому, что иначе Эдоли была слишком привлекательна для людей во всем мире, оставаясь единственной страной, где нет голодных и бездомных.

А теперь в Эдоли полно голодных и бездомных, говорят. Так что и скантийским победителям незачем тратить деньги на побежденных. У побежденных нет альтернатив.

Самой-то Элис все равно, но у нее ведь сын…

Она забрала Тигренка из сада. Мальчик шагал вприпрыжку, цепляясь за ее ладонь.

— А я ему как дал!

— А словами нельзя было объяснить? - спросила Элис. Интересно, куда смотрят воспитатели?

Маркус посопел.

— А чего он меня назвал харванской обезьяной?

Элис прикусила губу. Действительно… взрослые скантийцы обычно вежливы, но дети не считают нужным сдерживать себя.

Почему у нас в детстве никогда, никого не обзывали, не дразнили по национальному признаку? У нас учились ведь леранцы, дети карийских народов… и ничего. Все были едины. Воспитатели, впрочем, были совсем другие.

Элис давно привыкла считать эдолийскую систему воспитания казарменной, калечащей душу, ее и в детстве коробила сама мысль о тех же телесных наказаниях… правда, ей самой ни разу не досталось. Да и за что бы… Но все равно страшно подумать, что есть даже такая угроза. Да. Это калечит душу. Наверное.

Здесь свои недостатки. Воспитателям просто плевать на то, что там делают дети.

И еще - с ними совсем не занимаются. Элис очень удивилась, узнав, что в садике - аналог нулевой школьной ступени - детей не учат не только читать и считать, но даже с ними не рисуют, не показывают цвета и формы, не рассказывают ни о чем. Никаких занятий. Совсем. Как будто дети - это зверята, выпустил их играть на площадку и присматривай. Чтобы совсем уж не покалечили друг друга.

Что ж, раз так - Элис сама должна заниматься с ребенком. Хотя и это противоречило усвоенным в детстве правилам - с ребенком занимается педагог, человек со специальным образованием, умеющий обращаться с малышами, знающий дидактику. При чем тут родители? Родители должны любить детей. А так - у них своя жизнь и своя работа.

Но что поделаешь, так, как раньше, теперь не будет. Надо приспосабливаться к тому, что есть. Например, самой учить своего ребенка. Элис составила расписание и ежедневно чем-то занималась с Маркусом. Не слишком успешно. Все буквы он уже знал, но читал неохотно и плохо. Пока она научила его читать по-харвански, со скантийским еще успеется.

И говорила с малышом по-харвански. Здешний язык он и так неплохо выучил в садике.

Элис, в общем-то, нравилась жизнь после работы, наедине с Маркусом.

Жаль даже, что нельзя родить еще двух-трех малышей, просто не от кого. И рассчитывать можно только на себя. То есть надо идти все-таки лезть по головам и по камням, делать карьеру, чтобы у Маркуса, когда он вырастет, были деньги на образование, на машину, на водительские права.

Смешно - всего несколько лет назад ее волновали судьбы человечества. Колонизация Квиринуса, открытие новых планет. Нанотехнологии, гравитехнологии, вообще новая НТР - где она, так ведь ничего и не произошло особенного. Ни в Эдоли, ни в Сканти. Социальное переустройство мира. Собственная работа рассматривалась только в этом контексте, это было важным, даже главным. Так их учили.

Теперь, выходит, надо всю свою жизнь, все свои силы потратить лишь на то, чтобы удержаться на наклонной плоскости и помочь сыну. Вырастить сына. Тоже хорошо, конечно, тоже важно.

А сын будет так же напрягаться ради собственных детей. Это в лучшем случае, конечно, если он не вырастет негодяем каким-нибудь.

А те дети - ради собственных.

При чем тут вообще судьбы человечества?

В Эдоли не надо было думать о будущем ребенка - и так ясно, что у него есть будущее. Пусть даже без колбасных витрин и без машины. Работа, учеба… а может быть, и вообще все изменится, даже наверняка изменится, ведь наука не стоит на месте… И люди живут все-таки лучше и лучше. Мама рассказывала, в детстве она жила с родителями и тремя сестрами в одной комнате. Такие тогда были блоки - лишь бы крыша над головой. Дети все равно в основном в школе… А вот Элис провела детство уже в двухкомнатном очень приличном блоке, и когда они с Маркусом были в школе, мама - одна в двух комнатах. У многих уже появились домашние циллосы и даже собственные машины. У папы с Адой была своя машина.