Зора (СИ) - "1ex0"

Исцелив некоторых бедняков на улицах, брат с сестрой направились в таверну, чтобы поговорить с хозяином этого помещения и расспросить, если кто-нибудь с каким-нибудь сильным физически недостатком, кто остро нуждался бы в исцелении. И снова, как в тот самый раз, всё внимание было приковано к ним. Двое в чёрных одеяниях и с чёрными боевыми косами проследовали к прилавку, где их встречал изумлённый мужчина обычного телосложения. И брат с сестрой стали расспрашивать его о том, слышно ли в городе о каких-нибудь бедах, страдает ли кто-нибудь от неисцелимого недуга. Пока хозяин таверны распинался перед ними, спотыкаясь на каждом слове, они укрепляли свою способность читать души живых. Они хаотичные, поэтому здесь нужно поговорить с человеком, чтобы начать вычерпывать его мысли, а уж после этого выработается определённая направленность его мышления, через которую можно будет вызнать его душу. И вот, пока хозяин таверны пытался припомнить кого-то, кому нужна помощь, они смогли прознать его самые сокровенные мысли, смогли понять, что это за человек. Не так уж он и хорош, как может показаться. Он и его жена изготавливают не качественные напитки, хотя продают их, как будто бы они самого высшего качества. Как следствие, гости дольше приходят в хмельное состояние, а, значит, заказывают больше питья. Любит выдумывать и распространять сплетни о посетителях, чтобы подогреть интерес тех, кто с ним разговаривает. В общем, в конце этого разговора некроманты так и не смогли добиться от него каких-то полезных слухов. Да и после того, как они покинули таверну, никто не подбежал к ним с просьбой.

Так они пробыли в прибрежном городе много толноров, посещая другие таверны в попытке узнать хоть о ком-нибудь, кому может понадобиться их помощь. Но нет. Либо проблемы соседей никого не волную, либо в этом городе проблем вовсе нет. Оставив Ал’тимер позади, некроманты двинулись дальше. Они побывали в деревнях Ким и Улик. Там они помогли парочке-другой нищим исцелиться от их заболеваний, поспрашивали местный люд о проблемах со здоровьем. Но, опять же, никто ничем не мог помочь.

И вот, Лукреция с Лукасом оказывают в Уре, деревне, где мы с Морэ уже как два года вместе. Наступало утро, и мы с женой готовились к очередному трудовому дню. Все эликсиры на прилавках, я – в лаборатории, она – в основном помещении, когда дверь нашего магазина открылась, и две пары ног неспеша зашагали к Морэ. Жена подняла глаза от книги и обомлела от увиденного. Две мрачные фигуры, в глазах которых изредка пробегала зелёная искра, предстали перед ней. Пробыв в ступоре какое-то время, она позвала меня. Когда я увидел этих двоих, меня также объяло смятение. Молчание сохранялось ещё какое-то время. Они вглядывались в наши глаза, мы смотрели в их. И Лукреция была первой, кто нарушила тишину: «Поколения сменяют друг друга. Грех и несовершенство, словно осадок, скапливается в потомках и наслаивается. Но у вас не так. Вы чисты от скверны, Флавий и Морэ» Разгребая сумбур, который образовался в моей голове от этих слов, я только лишь произнёс: «Рад это слышать. А позвольте узнать ваши имена» Отвечал уже Лукас: «То, что мы увидели в вас, ещё не означает, что мы узнали достаточно. Быть может, ты или ты – кельтер, искусно скрывающий свою сущность. И если я назову тебе своё имя, ты наведёшь на меня проклятье, из-за чего я всю вечность буду страдать от него» - «Но это несправедливо. Вы-то как-то узнали наши имена. А вдруг и вы – кельтеры. Теперь что, нам с Морэ нужно после вашего ухода сменить свои имена, чтобы обезопасить себя от ваших проклятий?» Отвечала Лукреция: «Нет, Флавий, мы не кельтеры. Мы – некто, намного хуже каких-то там проклинателей. Вы смотрели в наши глаза и видели зелёное мерцание смерти. Если бы мы вознамерились причинить вам вред, мы сейчас давно не разговаривали тут» - «Что ж, спасибо вам за это, господа не-кельтеры, раз уж мы закончили со знакомством, может, тогда перейдём сразу к делу?» Теперь говорил Лукас, и он сделал нам деловое предложение – мы обеспечиваем чёрную башню необходимыми ингредиентами в обмен на какие-нибудь услуги некромантов. Мы с Морэ переглянулись и поймали себя на мысли, что в принципе нам не помешала бы услуга, а потому я ответил им: «Хорошо. 20 Элеутерококков, 20 Джудусов, 10 Лунных Харимпаз, 10 Голубых Жадалий и 50 лепестков Цидалия. Если вы принесёте это всё нам к следующему новолунью, мы поделимся с вами частью наших припасов для тёмной алхимии» Я ожидающе вглядывался в их глаза, а они, наверное, читали в моей душе, где раздобыть эти все ингредиенты. В конце концов, некромант пообещала мне, что выполнит мою просьбу к указанному сроку, после чего они оба покинули наш магазин. Морэ тяжко выдохнула и сказала: «Наконец-то. Жуткие они какие-то. И, знаешь, я тут подумала, что у нас могут быть проблемы с Ло́ккардом и его наёмниками. Когда они узнают, что мы больше не нуждаемся в их помощи, то, возможно, это им не совсем понравится» - «Что-то мне подсказывает, некроманты об этом как-то узнали и обязательно позаботятся об этой проблеме»

Что тут скажешь? Они сделали всё, о чём мы просили и не просили. Правда, вместо голубых Жадалий они принесли нам лиловые, но мы не стали настаивать на том, чтобы они сходили и нарвали правильных цветков. И всё же это не помешало им уйти ещё на три толнора и вернуться с необходимыми ингредиентами, что меня очень даже удивило. Когда Локкард в первый раз вернулся с лиловыми Жадалиями, мы подумали, что он разнесёт наш магазинчик, когда попросили его сходить за голубыми. А здесь вон как получилось. В общем, когда наши запасы всех самых потребных ингредиентов были восполнены, мы передали им то, что они желали, а после распрощались. Мы с женой ещё долгое время разговаривали об этом. Она беспокоилась, что мы совершили ошибку, начав помогать этим мрачным чародеям. Я же отвечал ей, что после нашей первой встречи ничего плохого не случилось, а, даже наоборот, мы совершили очень важный обмен. Ингредиенты для тёмной алхимии в наших краях никому не нужны. Отравы, приготовленные в самом начале моего ремесла, так и продолжают уже 5 корлов стоять без дела, когда как тот же распространённый по всему Лордиалеху Элеутерококкинос вместе с Джудускарром расходятся достаточно легко. Поэтому мы с Морэ практически ничего не потеряли. Вечером к нам пришёл Локкард, и мы уж было подумали, будто бы сейчас начнётся перепалка. Но, кажется, некроманты поработали и с ним, потому что он решил попрощаться с нами и обещал, что больше не будет досаждать нам своим визитом. Мы же поспешили сообщить ему, что не отказываемся от его услуг целиком. Просто на этот раз мы в нём не нуждаемся. Кажется, ему это понравилось.

После того, как Лукреция и Лукас покинули мою лабораторию, они продолжили путешествие с целью отыскать человека, который нуждается в исцелении. И такой отыскался в столице. Однако ж путь к нему был извилист.

Не успели они показаться в главных вратах, как тут же отряд стражников двинулся в их сторону. Брат с сестрой не думали скрываться от них, так что сами стали двигаться им навстречу. Люди находились в состоянии встревоженности. Неуверенность владела ими. Ладони лежали на рукоятках их оружий, которые пока что висели на ремнях. Представ перед двоими мрачными чародеями, что глядят на них своими мрачными взглядами из-под капюшонов, воители совсем растерялись. Напряжённое молчание стало угнетать. Простые люди никак не могли найти растерянные слова. Некроманты пытались читать их мечущиеся души. А потому безмолвие разорвал Лукас: «Кажется, вы подчинены господину вирану, а не белой башне. Так почему вы ринулись исполнять приказание этих чародеев?» Стражники переглянулись, дескать, они умеют читать мысли. Один из них всё-таки заговорил: «Господа чернокнижники, не таите злобы на простых гвардейцев. Мы лишь исполняем свой долг перед Лордиалехом. Вы были объявлены лиходеями, несущими тьму, а потому мы не можем пропустить вас за пределы этих врат. Прошу, уходите. Наша славная столица всегда пребывала в благоденствии, и никакие тревоги с волнениями нас не касались. Мы живём в мире и благополучии. Прошу, не нарушайте этот покой» Нужно отдать должное, говоря эти слова, человек испытывал непреодолимый страх. Но поступил, как того требует закон. И да, Лукреция и Лукас могли бы уступить этим гвардейцам, чтобы не создавать лишних неудобств. Обретя сущность бессмертных, они побороли все свои чувства и эмоции. Так что они не чувствовали себя в чём-то ущемлёнными, в них не кипело чувство справедливости, они не жаждали доказать неправоту этих людей. И они могли бы просто уйти, если бы это указание исходило от вирана. Однако самого управителя никто не спрашивал. Наверняка он даже не знал о том, что некроманты посещают его город. И только это имело значение. Поэтому сестра отвечала им: «В нашей власти находятся жизнь и смерть, дух и душа. По нашему желанию здесь, на этом самом месте может разразиться целая бойня. И никто не смог бы остановить нас. Нестерпимый ужас начал бы метаться из стороны в сторону, поражая всех, кто встанет у нас на пути. Зелёное пламя смерти поглощало бы всех живых без остатка. И тогда бы столица познала такое потрясение, какого никогда не знала. Но мы не желаем вмешиваться в ваши дела. Живите спокойно, пока вам это позволено. Однако мы не станем подчиняться указанию белой башни, когда как страной правит именно виран. Кто-нибудь из вас должен сходить во дворец и передать управителю о том, что гости из чёрной башни желают войти в его город с целью проведать население. Также в наших планах помочь тем, кто сражён каким-нибудь тяжким недугом. В наших силах свершить и это» Договорив свои слова, она вперила свой мрачный взор в того самого стражника, который с ней разговаривал, показывая, что она требует свершить это действие, требует, чтобы он послал кого-нибудь к вирану с этой просьбой. Истаивающая решимость стражников поколебалась ещё сильнее. Они обсуждали между собой, как им поступить. Казалось бы, тут нечего обговаривать – просто сходить к вирану и узнать у него мнение о том, могут ли представители чёрной башни присутствовать в его городе. Но сюда примешался ещё и вопрос денег, ведь белая башня заплатила казарме хорошую сумму, чтобы их прошение было исполнено и миновало ушей управителя. Одни стражники говорили, что нужно всё-таки сообщить господину, ведь они служат ему. Другие были против этого, ведь тогда они лишатся своей премии. Но, когда в этот спор была примешана ещё и угроза Лукреции устроить здесь жуткий ужас, принять решение стало как-то легче. И большинство согласилось с тем, что нужно оповестить вирана. Был выбран самый молодой, чтобы он достиг дворца хотя бы уж следующим толнором. Один из стражников даже сказал: «А то из-за ваших этих Зорагалдиумов в стране совсем не осталось лошадей. Все померли» Лукреция отвечала: «Зорагалдиум – не наших рук дело» Другой подхватил её слова: «Но белая башня говорит иначе – что именно вы, чернокнижники, вызываете эту напасть, ведь она убивает людей, а вам как раз таки нужны мёртвые» - «Это – ложь. Зорагалдиум творится не зависимо от нас» И сестра принялась рассказывать о Зораге и его жатве, что он губит лишь самый скверных и ничтожных людей. А его чёрная хворь довершает то, что было им начато. Таким образом дух гибели искореняет нечестие. Стражники, которые постепенно убеждались в том, что эти двое, мало того что не страшны, так ещё и готовы отвечать на их вопрос, принялись расспрашивать, почему же тогда на месте фортов Н’октус и Эн’сутелин сейчас располагается жуткая нежить, которая нещадно убивает всех, кто приблизится к ней. Лукреция и Лукас принялись отвечать им на этот вопрос, но пришлось отложить это, потому что вернулся гонец, а рядом с ним был один из беломагов, который заговорил, обращаясь к стражникам: «Вы решили сохранить верность вирану вопреки белой башни?» Некоторые принялись говорить, что они были против. Тех, кто так говорил, чародей попросил отделиться от остальных. Когда это произошло, он повернулся к ним и сказал: «Вернёте всё до последней монеты из того, что взяли из рук моих братьев» А тем, кто принял решение подчиниться вирану, он сказал: «Вы поступили верно, как того требует справедливость. За вас я буду говорить перед другими. Всё-таки отрадно видеть, что есть ещё те, чьи глаза не ослеплены блеском золота. Идите. С гостями я разберусь сам» Причитающие воители удалились. А беломаг заговорил, обращаясь к Лукасу и Лукреции: «Прошлый ваш визит, как и все другие визиты до него, не обернулись катастрофой. Стало быть, мне совершенно не о чем беспокоиться. Я ведь прав?» Он смотрел на некромантов уверенно, однако это была лишь маска. В душе, которую сейчас мрачные чародеи уже могли более-менее читать, он испытывал перед ними трепет, а потому они решили подбавить масло в огонь, сказав: «Прав. И ты ведь прекрасно знаешь, на что способна магия смерти. Чего стоило демонстрации того, как чёрная башня остановила космическую спираль разрушения. Представь, чем может обернуться использование нашей силы здесь, на это мизерной планетке. Поэтому, если бы мы захотели создать вам проблемы, нас бы ничего не остановило. Но, как и у любой другой сферы магии, у некромантии есть и созидающие стороны. Мы прибыли сюда, чтобы испытать наши силы в этой области. Петля несовершенства туго завязана вокруг шеи простых смертных людей. Порой она настолько удушающая, что от неё некуда не деться, из-за чего на свет появляются те, кто имеет врождённые патологии, от которых нет избавления. Мы хотим разузнать, есть ли в вашем городе такие, чтобы испытать свои созидательные знания на них» Белый маг внимательно выслушал их и не поверил этим словам: «Да чего уж там? Давайте сразу скажите, что вы пришли вступить в ряды белой башни, потому что поняли, что тьма ужасна» - «Не обольщайся, светлый чародей, не в наших силах развязать узлы несовершенства. Решившись на это дело, мы преследуем только лишь собственные цели, ведь эти знания помогут нам уже в нашем пути к совершенству. Наши с братом разумы и тела претерпели значительные изменения, приближая нас к величию. И то, что мы делаем, призвано лишь для того, чтобы укрепить наше могущество» - «Ваше да ваше… Когда ж вы будете делать что-то полезное для всех?» - «Мы и пришли для того, чтобы принести пользу. Если мы сможем отыскать в столице хотя бы одного человека, который болен неизлечимой болезнью, то мы можем даровать ему исцеление. И не то самое исцеление, о котором ты подумал. Нет, мы не будем обращать его в нежить. Мы используем свою силу иначе, мы исправим то, что в нём поломано, и вернём его в обычное состояние. Он станет обыкновенным человеком, который проживёт отведённое время и уйдёт в небытие» - «Тогда ответьте мне, почему чёрная башня ничего не делает с нашествием нежити? Почему вы допускаете рождение жутких существ на руинах фортов? Почему вы запускаете Зорагалдиум? Почему вы не ходите сражаться плечом к плечу с воителями Врановой империи за освобождение Эн’сутелина? Почему вы ничего не предпринимаете, сидя там, в своей чёрной башне?» Лукреция и Лукас ещё раз напомнили ему, кто именно спас весь этот мир от космической спирали разрушения, показав тем самым, что они всегда готовы применить свою силу, чтобы не допустить свершения катастрофы. Но беломаг как будто бы пропустил это мимо ушей. Его волновал вопрос, почему они запускают Зорагалдиум. А, когда получил ответ, что некроманты этого не делают, а Зорага сам решает, когда приходить в этот мир, он не поверил, ведь все в белой башне были уверены, что начало этого скорбного дня – дело рук некромантов, не иначе, будто бы они там у себя в чёрной башне проводят великий тёмный ритуал, продолжительностью 99 корлов и 10 месяцев, по окончании которого происходит Зорагалдиум. В общем, они так стояли и разговаривали об этом до самого сгущения сумерек, когда люди уже готовились ко сну и улицы опустели. Некроманты вносили новое понимание сути вещей в разум этого О́рмана, так что ему отверзлось видение мира глазами некроманта. Он понимал и разделял мысль о несовершенстве человеческого общества и усматривал это в их пороках, которыми они подпитывают это самое несовершенство. С трудом, но всё-таки Лукреции и Лукасу удалось убедить его в том, что чёрная башня не причастна к наступлению Зорагалдиума. Однако поверить в существование Зораги, как некой личности, а также в то, что личи Н’октуса и Эн’сутелина – это вершина совершенства, он не мог. Однако принял это просто как иное мировоззрение, как точка зрения некромантов. Их бы беседы могли продолжиться, и близнецы могли бы, наверное, даже убедить его в том, что нежить есть самое совершенное существо в мире, однако их прервал другой беломаг, который пришёл сюда. В отличие от собеседника, этот был менее дружелюбен к представителям чёрной башни. Если бы первый был на ступень ниже в ранге, второй просто приказал бы ему не пускать их. Однако они оба находились на одном уровне, так что они разговаривали на равных. Второй матер осуждал Ормана за то, что он слушает чернокнижников, которые могли ему просто-напросто запудрить мозги своими тёмными чарами, которыми пропитаны все их слова. Лукреция хотела сказать, что это, скорее, походе на иза́е, так называемую магию слов, когда как некроманты не практикуют такие сферы. Но тот грубо оборвал её на половине слова и сказал, чтобы, цитата «тёмные твари на подобии вас, богомерзких некромантов, не совали свои длинные носы не в своё дело». Это был явный показатель глубокой предвзятости, которая не должна быть свойственна чародеям. Маг должен опираться на факты при принятии решений, а не на свои чувства или эмоции, ведь в руках чародеев власть над сферами. И допущение чего-то подобного означает создание угрозы неминуемой катастрофы. Тем более это признак несовершенства, что также недопустимо для чародеев. Ещё один аргумент – то, что некроманты считаются богомерзкими тварями в глазах всей белой башни, совсем не означает, что и сами некроманты должны считать так же. А потому, собрав всё это, брат с сестрой пришли к выводу, что нужно поставить это ничтожное существо на своё место. Лукас направил на него свою силу, и та, проникнув в его тело, повредило работу некоторых его органов, что в тот же миг отразилось на его самочувствии. Его речь прервалась, и теперь могла говорить Лукреция: «Мы – адепты зелёного пламени, повелевающие жизнью и смертью, духом и душой, способны лишь одним пожеланием своей мысли забрать все ваши жизни одновременно. Никто не смеет прерывать наше слово, когда мы ощущаем необходимость его сказать. Никому не дано право судить нас и бросать в наш адрес оскорбления» Чуть помолчав, чтобы позволить этим словам достигнуть сердца беломага, Лукреция забрала силу, и та вернулась её брату, так что поражённый в тот же миг вернулся в обычное состояние. Он скривил сварливую гримасу, желая сказать что-то ещё, однако остепенился и просто исчез. Орман сказал: «Это, конечно, произвело впечатление. Но, кажется, так вы только воспрепятствовали своему нахождению в Лордиалехе» Лукреция отвечала ему: «Уверяю тебя, мы попадём в этого город. Но вот только вам решать, это случится в спокойной обстановке или по горам трупов» - «Я склонен решать все вопросы мирным путём» - «Увы, но, кажется, здесь ты в меньшинстве» Они ещё немного поговорили о нежити и угрозе, что исходит от неё, и маг уже начал понимать, что сама-то нежить никогда ни на кого не нападает, а лишь стережёт своё место обитания. Тот же Форманис уже почти две сотни корлов обитает на болотах Н’октуса, однако никто никогда не говорил, что оттуда приходит всякая нечисть. Правда, они так и не успели обсудить, почему тогда эн’сутелинский лич морит Эт’сидиан своим смрадом, ведь на это место прибыли другие чародеи белой башни. Возле пустующих ворот Лордиалеха посреди ночи состоялось, можно сказать, экстренное собрание белой башни, цель которого – решить, как быть с чернокнижниками, которые желают войти в столицу. Конечно же, абсолютно все были против этого. И, сдерживая свою неприязнь, они пытались сказать, чтобы брат с сестрой возвращались восвояси. Столица не желает видеть тут незваных гостей. Лукреция настаивала на том, чтобы эти сведения были донесены до ушей вирана Лорингера. А иначе они устроят здесь самую настоящую бойню, но в город войдут, так или иначе. Никто не хотел уступать. Беломагов переполняла ярость оттого, что двое жалких представителей чёрной башни, к которой они питают неприязнь, заставляют их разбираться с этой проблемой. Во время этого разговора двое мастеров производили какие-то губительные чары, чтобы одолеть этих некромантов, однако, что бы ни использовали они, этого было недостаточно, чтобы причинить ущерб существам, чей дух был заменён зелёным пламенем смерти, а сущность уже практически целиком стала бессмертной. В ответ на это, Лукреция применила свои чары, так что сильный морок объял их, и они находились на грани гибели. Поднялся переполох. Но Лукас объяснил, что они с сестрой могут прямо сейчас убить их всех одним махом. Орман принялся уговаривать своих братьев и сестёр, чтобы они позволили некромантам пройти в город и не препятствовать, а иначе Лордиалех заработает себе дурную славу, как город, в котором была пролита кровь чародея. Кажется, это подействовало. Чародеи согласились на то, чтобы некроманты вошли в этот город и творили дела. «Но, - добавил, как поняли Лукреция и Лукас, управитель белой башни или его правая рука, - Если из-за них кому-то из жителей будет нанесён ущерб, отвечать головой перед вираном будешь именно ты, любитель чернокнижников» Все исчезли, кроме Ормана. А тот, тяжко выдохнув, сказал: «Кажется, мне нужно искать другую белую башню» Не сказав ни слова, некроманты неспеша двинулись по главной улице. Беломаг же последовал за ними. Стояла глубокая ночь.