Все прелести Технократии - Максим Волосатый

Красс тем временем увидел, что хотел и, козырнув, скрылся между стеллажами.

– Сергей Петрович, – Степа позвал Соловья.

– Господин полковник, – поправил его космоштурм. – Пока мы на крейсере, зови меня, пожалуйста, так. Ну, на крайний случай – командир.

– Есть, командир, господин полковник, сэр, – шутовски вытянулся в струнку Декстер.

– Живот подбери, космоштурм, – посоветовал ему Соловей и посмотрел на Степу. – Так что ты хотел?

– Вы обещали рассказать….

– Позже, – прервал его Соловей. – Сейчас важнее быстро упаковаться в убээс, в котором тебя не размажет при четырех «же».

– При скольких? – гулко удивился Декстер и замотал лохматой головой. – Я не выдержу, я слабый.

– Шойс, пожалуйста, – чуть сморщился Соловей. – Мы стартуем где-то через час, и за это время вам надо полностью быть готовыми к бою. Тридцать восемь часов под ускорением – а дальше, как придется. Не исключен автономный сброс на поверхность прямо с марша. Так что одевайтесь, выбору Красса можно доверять полностью, и – ко мне. Вот там все и расскажу.

Между стеллажами появился пухлый интендант, катящий перед собой тележку, доверху нагруженную разными сверкающими приспособлениями для отнятия жизни у одних и сохранения у других.

– Красс покажет, где потом разместиться и как меня найти, – Соловей кивнул всем сразу, развернулся и пропал в полумраке оружейки.

– Садитесь, – раздался в динамиках скафандра голос Соловья, когда Декстер со Степой, ведомые советами пухлого Красса, добрались, наконец, до каюты начальника экспедиции, как официально именовался на этом корабле полковник космоштурма «в отставке» Сергей Петрович Птах, замначальника управления техподдержки ФАФ. – Как убээсы, оружие? Красс не подвел?

– Выше всех похвал, – прогудел в наушниках голос сакса. – Я и не подозревал о существовании такого «научного оборудования».

– Ну-ну, – ухмыльнулся Соловей, – привыкайте.

Про четыре «же» он не соврал, «Павлин» действительно стартовал от границы системы Изюбра на двух ускорителях-бустерах, представлявших собой миниатюрные копии орбитальных преобразователей энергии. Бустеры придавали крейсеру скорость, с которой не справлялись никакие компенсаторы, и по кораблю теперь можно было передвигаться исключительно в убээсах, выдерживающих восемь «же». Хотя лучше было не передвигаться совсем: уж очень неудобно. Есть у тебя тридцать восемь объявленных часов под ускорением – лежи и отдыхай. Но Степе, как обычно, общего удовольствия не досталось. И компания Шойса не успокаивала никак.

С трудом доковыляв до каюты Соловья, прокляв по пути все войны, космоштурмов, бустеры, художников и кочевую жизнь вообще, Донкат рухнул в кресло перед удобно развалившемся на полетном ложе Соловьем и включил местную связь, защищенную от любых прослушиваний. По крайней мере, так сказал хозяин каюты. Рядом тяжело скрипнуло кресло под весом сакса.

– Ну, раз вы теперь обустроенные и экипированные, – в голосе Соловья слышалась его обычная легкая ирония, – то можете задавать вопросы.

Он замолчал. И ответом ему было такое же молчание. Декстер ворочался на своем ложе, которое было рассчитано явно на кого-то помельче, а Степа все еще лелеял свое недовольство. Повисло молчание. Соловей держал паузу, Шойс ворочался, а Донкат вспоминал свой торговый опыт. Который говорил, что первым начинает тот, кому больше надо. Степа вздохнул: надо было им, Соловей и так все знал. Зар-раза.

– Куда летим? – выдавил из себя Донкат.

– Меня всегда восхищала твоя лаконичность и четкость высказываний, – голос Соловья был ровен. Ни капли издевки. – Особенно, когда ты злой.

Степа промолчал. Он высказался, теперь не ответить будет невежливо. Соловей фыркнул.

– Слово «Технократия» тебе о чем-нибудь говорит?

– Мне говорит, – Декстер, наконец, нашел удобное положение. – Это когда всем напрягаться лень, а указывать начинают разные яйцеголовые умники.

Он все же решил переменить положение, и в наушниках раздалось покряхтывание. Потом голос Шойса добавил.

– Как правило, ничего хорошего из этого не выходит.

– Как ни странно, но ты прав, – отозвался Соловей. – Во всем. Посмотрите вводные.

– Какие и где? – на Изюбре Донкат принципиально не учил матчасть убээса, которую ему почти насильно вталкивал Декстер. Он всеми силами старался подчеркнуть свое нежелание участвовать ни в каких войнах. Сейчас об этом пришлось пожалеть.

– На экране в шлеме посмотри, – посоветовал Соловей. – В левом верхнем углу значок.

Степа присмотрелся: в углу спроецированного на стекло забрала экрана действительно помаргивала какая-то метка. Соловей как увидел:

– Вот-вот, ее и надо смотреть.

Донкат нахмурился и начал вспоминать основательно забытые мимические движения, которыми управлялся убээс вообще и боевой экран в частности. Бровь? Нет. Ага, так все-таки бровь. Только щеку надуть сначала. А, черт, опять не так. Да будь проклята эта военная служба…. Еще ничего не началось, а уже все достало.

– И где это? – Декстер управлялся со снаряжением значительно лучше. – Что-то плохо угадывается.

– Шойс, там все написано, – не повелся Соловей.

Ага, Степе, наконец, удалось открыть непослушное сообщение, и перед ним развернулась краткая информационно-аналитическая справка о скоплении шести планет в мирах Авангарда возле крайнего про-слоя рукава Стрельца. Азиатского, к слову, слоя. Он начал ее просматривать. Так, угу, угу.

– И что нам понадобилось в этой помойке? – сварливо вопросил он воздух, покончив с чтением. – Это и есть ваше вселенское зло?

Ответ Соловья на это демонстративно неуважительное заявление, да еще и сделанное хамским тоном, не заставил себя ждать.

– Старший специальный сотрудник Донкат! – в голосе начальника экспедиции больше не было иронии. Там вообще ничего не было, кроме лязга металла.

– Я, – все-таки Соловей на зря занимал командную должность. Степу чуть не подбросило с его места, несмотря ни на какое ускорение.

– Последний раз напоминаю о том, что мы находимся на военном положении, выполняя задание руководства РФМ. Неисполнение приказов будет расцениваться, как противодействие правительственному агентству и караться соответственно. Под арест до конца операции захотел?

Степа проглотил язвительное замечание о том, что он сюда не по своей воле попал. Под звездами не меняется ничего. Соловей – тоже. Его обычная манера: сначала запихнуть тебя в проблему, а потом командовать, как лучше из нее выбираться.

– Старшего специального сотрудника Декстера это касается тоже, – не сбавлял обороты космоштурм. – Вам все ясно?