Фашисты - Майкл Манн

15 % партийных кандидатов от нацистов на национальных выборах — примерно столько же, сколько и в остальных партиях той поры. Затем австрийские нацисты по указанию Гитлера начали избавляться от женщин в своих партийных рядах. Среди вступивших в партию в 1926–1931 гг. женщин было лишь 6 %. Их численность увеличилась до 12 % в 1933 г., до 28 % в 1938 г. и оставалась на уровне ниже 20 % в течение войны. В нацистской партии этих женщин держали на вторых ролях, как и в австрофашистской. В Австрии действовала уникальная система — голоса, отданные женщинами, подсчитывались отдельно, поэтому нам известно, сколько женщин голосовало за нацистов. Большинство из них голосовало так же, как и мужчины, — видимо, в первую очередь как их мужья. В 1919 г. женщины принесли нацистской партии 46 % голосов, 42 % — в 1930 г. и 47 % — в 1932 г. в Вене (то есть во всех случаях чуть меньше половины). В пропорциональном отношении у коммунистов было меньше женских голосов, чем у нацистов, немного больше их было у социалистов и подавляющее большинство — у Социал-христианской партии, видимо, из-за большей религиозности женщин (Pauley, 1981: 101–102; 1989: 42). Вероятнее всего, женщины были и на стороне режима Дольфуса, хотя выборы были отменены и проверить это нечем. После аншлюса австрийки поддержали нацистское правительство не в меньшей, а даже в большей степени, чем немки Германии, в связи с тем, вероятно, что гендерная политика в Австрии была много либеральнее, чем в Рейхе. В Австрии, например, было куда больше работающих женщин (Bukey, 1992: 223–224).

Таким образом, австрийский фашизм давал женщинам больше свобод, чем в любой другой фашистской стране, и даже больше, чем большинство политических движений той эпохи. Австрийские боевики были не хуже и не лучше своих собратьев — фашистских молодежных банд в других странах, но пользовались почти безоговорочной поддержкой (включая прямое участие) со стороны слабого пола. Многие очевидцы вспоминают, что во время депортаций австрийки не скрывали своей ненависти к евреям. Фашистская модель всегда встраивалась в определенный национальный климат. Австрофашизм имел глубокие корни в политических традициях и католицизме, немецкий нацизм был, в свою очередь, вскормлен пангерманским национализмом. Оба режима не имели ярко выраженной гендерной окраски. В Австрии открытые проявления антисемитизма были традицией и считались в порядке вещей, в отличие от более западных или южных стран: ни воинственные мужчины, ни женщины, ни дети не стеснялись здесь прямо заявлять о своих антисемитских взглядах. В Австрии фашизм и антисемитизм стали сутью национальной жизни; впереди, как и всегда, была радикальная молодежь, но ее поддерживало большинство населения.

Регионы и религия

Австрия была на 96 % немецкоговорящей и на 90 % католической страной, так что единственным значимым этно-религиозным конфликтом здесь было противостояние евреев и христиан. Среди нацистов невозможно было найти евреев, почти не было их и среди австрофашистов. Однако поддержка фашистов по регионам отчетливо отражала национальные и религиозные особенности, равно как и классовые и секторальные различия. Как и в Испании, австрийский капитал имел политически неоднородную основу. Вена была историческим центром великой империи с глубоко укорененными военными, гражданскими и религиозными традициями: все это подпитывало австрофашизм. Там же проживала и большая часть австрийских евреев, соседство с которыми подогревало в иных христианах тягу к австрофашизму или нацизму. С другой стороны, в Вене была сосредоточена крупная промышленность и политически организованный пролетариат, что вело к идеологическому господству в городе социализма. Главной опорой фашизма поэтому оставалась провинция и сельские районы. Классовое самосознание определяло здесь политические пристрастия в меньшей степени, чем в столице. В некоторых провинциях ощутимо чувствовалась и напряженность на границах. Многие немцы из всех классов, проживавшие в приграничных районах, имели все основания опасаться соседних государств. Соответственно, фашизм обрел многих сторонников в Каринтии, Штирии и той части Бургенланда, которая отошла Венгрии. Одна маленькая деревушка в Бургенланде, оспариваемая и австрийцами, и венграми, дала рекордное число нацистов, в том числе и эсэсовцев, среди которых особенно прославился гестаповский палач Алоиз Бруннер. С младых ногтей и в семьях, и в церкви дети впитывали антиславянские и антисемитские настроения; в школах насильственно преподавался мадьярский, что ожесточало немецкие националистические чувства австрийцев (Epelbaum, 1990). Именно тревожное положение на приграничных территориях, а не классовый состав сделали этих австрийцев пламенными националистами и сторонниками сильного государства, защищающего нацию.

Австрийский фашизм и нацизм имел и давние, полускрытые религиозные корни. Ядро старой габсбургской монархии было исключительно католическим, что и содействовало появлению социал-христианства и австрофашизма, в то время как западные провинции, в прошлом протестантские, а сейчас более светские, тяготели к пангерманскому национализму и нацизму. Отношения нацистов с католической церковью были двойственными. Хотя многие из них были ярыми антиклерикалами, нацистские лидеры понимали, что явный антиклерикализм означает политическое самоубийство, и были готовы идти на компромиссы с церковью. Католические клирики отвечали фашистам столь же двусмысленной позицией. Некоторые священники впоследствии были арестованы и даже казнены как противники нацистского режима. Но церковная иерархия, начав с поддержки австрофашизма, в дальнейшем стала коллаборантами нацистов. В выборе между нацизмом и демократическим социализмом высокопоставленные церковники предпочли нацизм. Они быстро вступили с режимом в переговоры, а затем и даровали ему полную поддержку, кроме случаев, когда он покушался на институциональные интересы церкви. Что же касается протестантов, составлявших около 4 % населения, то они голосовали за нацистов практически поголовно, и пасторы их зачастую считались нацистами (Carsten, 1977; Pauley, 1981: 96, 99-100; Botz, 1987: 262–263; Hanisch, 1989; Bukey, 1992: 226).

Религиозные и региональные различия определяли и разные подходы к проблеме национального государства. Вначале католическая церковь выступала за независимость Австрии (поскольку при этом Австрия останется католической), а протестанты стремились к объединению с Германией. Австрийцы, жившие на территориях, граничивших с Германией, тянулись к «родине-рейху» куда сильнее, чем жители габсбургского хартленда, а те, которые проживали в непосредственной близости от Югославии и Чехословакии, еще больше жаждали покровительства сильного пангерманского государства. Разные провинции отличались классовой структурой, однако эти различия бледнели перед разными взглядами на национальное государство. К 1938 г. выбор определился: стало ясно, что Австрия не станет национальным государством, а будет поглощена германским рейхом. Многовековые мечтания о «Великом рейхе» обретали плоть. Будущий рейх не был в чистом виде протестантским, он должен был двинуться на восток и подмять под себя традиционно австрийские зоны влияния. В свою орбиту он вовлекал и воодушевленных новой родиной австрийцев. Австрийские фашисты двух направлений, двух религий, разного социального происхождения могли теперь служить новой родине с энтузиазмом. Нацизм стал истинно всенародным движением.

Классы, секторы, экономика

Многое ли можно объяснить классовыми конфликтами и иными социально-экономическими отношениями? В предыдущих главах мы пришли к