Фашисты - Майкл Манн

Австрофашисты опирались на католическую церковь и наследие Габсбургов. Новая Австрийская республика сократилась до размеров католического ядра былой империи, сохранившего консервативные традиции, уважение к порядку и иерархии. Однако все признавали, что для борьбы с вызовами времени старорежимного консерватизма недостаточно. Фашизм, казалось, предлагал новую, более современную альтернативу. Муссолини предложил многообещающий гибрид националистической мобилизации и иерархического корпоративизма, что нашло живой отклик у австрийских социал-католиков, помнящих идиллические общинные традиции старой Австрии. Консерваторы могли теперь управлять страной, опираясь на вертикальные корпоративистские структуры фашизма. В этом и заключался главный замысел австрофашистов. В стремлении модернизировать и мобилизовать общество, опираясь при этом на традиционную общественную иерархию, он стал полуавторитарным, затем сместился к полуреакционному авторитаризму и далее. Некоторые доктрины он позаимствовал у итальянского фашизма, однако более всего напоминал режимы Франко и Салазара: авторитарный, корпоративистский, традиционалистский, тяготеющий к католицизму извод фашистской идеологии, которому явно недоставало жестокого и буйного массового парамилитаризма, присущего германскому и итальянскому фашизму. Эту пустующую нишу пытался заполнить «Хаймвер», но не слишком в этом преуспел. Единственная партия, появившаяся в 1934 г., «Отечественный фронт», была (как и ее испанский и португальский аналоги) иерархичной организацией, встроенной в традиционное государство. Новая партия нуждалась в массовых, но подконтрольных центру низовых организациях, и желающих вступить в «партию Дольфуса» ради карьеры недостатка не было. Рассказывают, что канцлер Шушниг, посещая один промышленный город, спросил у местного партийного секретаря об обстановке и получил следующий ответ:

«Что ж, есть у нас кое-какие коммунисты, процента 2–3. Нацисты, к сожалению, гораздо сильнее: их процентов 20, может быть, 25… Красные здесь всегда хорошо организованы. Их поддерживает по меньшей мере 60 процентов, а может быть, и <…> — «О Господи! — воскликнул Шушниг. — А сколько же членов в “Отечественном фронте”?» — «Как и всегда, герр канцлер, все сто процентов», — был ответ (Pauley, 1981: 160).

Оплотом радикализма оставался «Хаймвер». Начинался он в 1918 г. как достаточно рыхлое парамилитарное сообщество, борющееся с «красными» и «инородцами» в приграничных районах. После того, как эти территории были утрачены, он объединил вокруг себя националистически настроенных реваншистов. Об антисемитизме мы поговорим позже, но уже сейчас нужно сказать, что австрофашизм строился на ярко выраженном «арийском» национализме и сильном чувстве «врага»: целью его было объединить «весь немецкий народ» «в борьбе с марксизмом и буржуазной демократией, за создание авторитарного государства», за то, чтобы «построить общество на народной основе и избавиться от международного еврейского отребья, которое высасывает всю кровь из наших жил». От «народнического» движения австрофашизм унаследовал традицию именовать капитализм «еврейским», а самого себя — «третьей силой»; впрочем, этим заявлениям противоречило получение денег от спонсоров-предпринимателей (Siegfried, 1979). Не могли договориться австрийские фашисты и о форме авторитарного государства. В 1930 г. «громокипящая» Корнейбургская клятва призвала к захвату власти и строительству новой экономики: «Мы отвергаем западную парламентскую демократию и партийное государство, мы выступаем за корпоративное правительство, мы будем бороться против растления нашего народа марксизмом и капиталистическим либерализмом», корпоративизм должен «преодолеть классовую борьбу», ибо «государство олицетворяет весь народ». Врагами были объявлены «большевизм, марксизм и их прислужница — демократическая парламентская партийная система, источник коррупции и угроза народному духу, христианским традициям, немецкой идеологии и… немецкому расовому самосознанию». Один из лидеров заявил: «Наше спасение только в фашизме», что вызвало «долгие и продолжительные аплодисменты» (Carsten, 1977: 44, 47, 172, 213–214; Jedlicka, 1979: 226, 233–234). Политической программы еще не существовало, но лозунги звучали вполне по-фашистски: очистить нацию от этнических и политических врагов, установить авторитарное государство. Однако претензия на построение бесклассового общества вступала в противоречие с отчетливо капиталистической ориентацией австрофашистов. Кроме того, было непонятно, что конкретно означает «очищение» государства. Социал-христиане подразумевали под этим только дискриминацию и неполное гражданство для «врагов», но некоторые активисты «Хеймвера» готовы пойти гораздо дальше. Политических противников рассматривали как расовых врагов, которых невозможно ни «обратить в свою веру», ни убедить сотрудничать.

По некоторым оценкам, на 1928–1930 гг. в «Хаймвере» состояло 200 тысяч членов, из них 120 тысяч боевиков. Возможно, эти цифры завышены. Трудно поверить, что фашистские боевики численно превосходили австрийскую армию, сокращенную по мирному договору до 25 тысяч, вместе с 14-тысячным корпусом полицейских сил и сил безопасности. Парамилитарные отряды «Хеймвера» никогда не были сплоченными, и реальная их боеспособность оставалась куда ниже, чем в их собственных хвастливых рассказах (Wiltschegg, 1985: 292). Впоследствии, из-за раскола в политическом руководстве организации — часть его выступила за конституционные методы борьбы — численность отрядов «Хеймвера» сократилась до 50 тысяч. Скромный успех «Хеймвера» на выборах оказался достаточным, чтобы лишить социал-христиан абсолютного парламентского большинства. Лидеры организации получили министерские портфели, их влияние на социал-христиан возросло. Для последних «Хаймвер» стал союзником в борьбе против социализма и полезным конкурентом более светских австрийских нацистов. Однако под их влиянием изменялись и социал-христиане. В 1934 г. Дольфус провозгласил свой режим корпоративистским и создал «Отечественный фронт».

Позже в том же году «Хаймвер» помог подавить попытку нацистского переворота, в ходе которой Дольфус был убит. Преемник погибшего Шушниг в 1936 г. слил «Хаймвер» с «Отечественным фронтом». Лидеры «Хаймвера» встроились в режим, что вызвало неприятие у многих радикальных активистов организации: разочарованные, они присоединились к нацистам. Среди них был Эрнст Кальтербруннер, впоследствии доросший до начальника РСХА. Рост влияния нацистов был особенно заметен в Штирии. По меньшей мере трое начальников СС в оккупированной Восточной Европе (Константин Каммерхофер, Август Мейснер и Ханс Раутер) начинали свой путь с нелегального насилия в штирийском «Хайматшютц».

«Хаймвер» воплощал в себе важные характеристики низового фашизма — парамилитаризм, воинственность и жестокость. Но его идеология была противоречивой и непоследовательной: в Штирии она была бесспорно фашистской, в Нижней Австрии и Тироле скорее реакционно-авторитарной. В правительстве это движение проявляло себя как консервативная и прокапиталистическая организация. Гордо заявив о своем «общинном» корпоративизме, она не сделала ничего, чтобы воплотить «общинность» на практике. Национализм ее был расистским и антисемитским, но каким должно было стать национальное государство? Рассматривался аншлюс с Германией, однако, поскольку немецкое правительство вначале было социалистическим, потом нацистским, австрофашисты предпочитали сохранять независимость страны.

Отсюда сомнения в том, были ли австрофашисты «истинными» фашистами (Carsten, 1977: 237, 244–245; Payne, 1980: 109). Некоторые исследователи считают их «клерикальными фашистами» (Gulick, 1948: II, part 7), а Эдмондсон (Edmondson, 1978, 1985) называет их мощными «спойлерами» фашизма, но не более. Уилтшегг (Wiltschegg, 1985: 270) припечатывает их двумя грубоватыми австрийскими выражениями: Möchtegern и Maul, что в приблизительном переводе означает «недоделанный» и «негодный» фашизм. В отличие от Испании и Португалии, австрийские фашисты опирались на корпоративизм, агрессивный парамилитаризм и антисемитский национализм. Пусть это у них и не получалось, они явно