Украинский национализм: ликбез для русских, или Кто и зачем придумал Украину - Кирилл Галушко

До 1918 г. «самостийники» были очевидными маргиналами украинского движения в России. То есть, мало кто думал не только о перспективах независимой «соборной Украины» вообще, но и о независимости вполне самодостаточной Большой, российской ее части в частности. Стоит ли удивляться тому количеству глупостей, просчетов и банальной бездарности, неподготовленности и непрофессионализма в созидании украинской независимой государственности в 1917–1920 гг.?

Повторю еще одну, высказанную ранее мысль: эта узость кругозора определялась далеко не в последнюю очередь и тем крайне узким полем возможностей, которые предоставляла украинцам Империя; она пала в 1917 г., потянув за собой в пропасть те политические силы, которые сформировались в ее теле, оставив чистое пространство для экстремистов-большевиков. (Как писал Шевченко про давнишнюю Гетманщину: «Правда ваша: Польша пала, да и вас раздавила!») У большевиков горизонты были неограниченны, поскольку они и не пытались легально работать до 1917 г., они были «никем», а с этой позиции очень легко стать «всем». Украинцы же просто не успевали модернизировать свое национальное мышление и представление о «пределах возможного» в сумасшедшей скорости краха «старого мира». В последующих событиях мог выиграть только самый радикальный, нетерпимый и жестокий, чего (в ненужное уже утешение) про тогдашних «политических украинцев» сказать нельзя.

9. Профессор Грушевский обнаруживает древних украинцев

Михаил Грушевский (1866–1934) воплощает в себе все достижения и недостатки украинского движения с конца ХІХ в. до 1918 г., исходя из того банального факта, что он был лидером этого движения. Не формальным, но признанным авторитетом, что и обусловило безальтернативность его заочного избрания главой Украинской Центральной Рады в марте 1917 г. Этот человек объединял в себе две соседние Украины (Надднепрянскую и Галицкую), и от него как автора многотомной «Истории Украины-Руси» зависело ее прошлое — то, которое, по мнению его последователей, закономерно определяло ее будущее.

Отец-основатель

Михаил Грушевский. Консолидировал украинское движение по обе стороны австро-российской границы, был лидером украинской интеллигенции начала ХХ в., создал схему «длинной» истории Украины и многотомно ее развернул, возглавил Центральную раду в 1917 г. Как ученый был гораздо более успешен, чем политик. Побывал в эмиграции, вернулся в СССР, стал академиком. С 1929 г. все основанные им научные структуры были распущены, а сам Грушевский выслан из Украины. Умер своей смертью (многие, правда, в это не верят) в 1934 г.

Он родился в семье обеспеченного православного священника в городе Холм (тогдашняя «русская Польша»), юность провел в Грузии, и там же заинтересовался украинством (подписываясь на украинские издания). Является ли Тифлис кузницей украинских националистов — неразрешимый пока вопрос. Грушевский — одна из загадок национального сознания: найти факторы, объективно толкнувшие его в украинское движение, практически невозможно. Он еще толком не владел украинским языком, но тот ему нравился, ему хотелось что-то писать и приобщиться к украинской литературе. Однако в результате это вылилось в интерес к истории (можно ли представить себе тогдашнего «сознательного украинца», далекого от истории Украины?), который приобрел научное обрамление в Киевском университете Святого Владимира. Ученик профессора Владимира Антоновича, Грушевский стал частью того академического проекта, о котором уже говорилось выше, — «областная история» Южной Руси, преодолевавшая порог монгольского нашествия и достигающая литовского XIV в. Судя по тому, что Грушевскому была доверена именно Киевская земля, он имел наилучшие перспективы. Его постигла быстрая научная карьера: в 28 лет (крайне рано по тем респектабельным временам) он стал ординарным профессором кафедры «всемирной истории с особенным вниманием к Восточной Европе», а прямо говоря — кафедры истории Украины Львовского университета. Шаг неординарный: он был «импортирован», «выписан» из Российской империи в австрийский университет на сомнительное (с политической точки зрения) научное направление. Здесь сыграл свою роль и авторитет профессора Антоновича в украинских галицких кругах, и, видимо, организационный и научный потенциал молодого ученого. Насчет организационного потенциала никто не ошибся: активность Грушевского в галицких пределах была более чем масштабной. Он очень энергично и успешно находил средства для Научного общества имени Шевченко (НТШ), которое и возглавил в 1897 г.

Его активность и организаторские способности сделали Общество авторитетным объединением ученых; Грушевский фактически создал во Львове солидную школу истории Украины, которой удалось развить исследование украинского минувшего и которая сыграла свою роль и в те времена, когда на «востоке» при советской власти украинская история пришла в упадок. Разнообразные украинские издания выходили и множились, а их качество улучшалось. Нельзя, конечно, здесь все достижения валить на Грушевского, галицкая национальная жизнь имела свои закономерности развития и свой эффект «снежного кома». Грушевский был очевидным научным авторитетом, который стал почитаемым организатором движения вообще. Тогдашний украинский мир был не очень емок, имея свои пределы роста: Грушевский достиг их первым. Выше тогда было некуда.

Михаил Грушевский как личность никогда не вызывал однозначных оценок; ему были свойственны большие амбиции, что вызывало различные противодействия в весьма тесных украинских кругах. Его восприятие мира (если исходить из его дневника) — не самое оптимистичное, скорее ипохондрически-раздражительное, но потенциал созидательности был более чем велик, судя по результатам. Кто прав, а кто виноват в тех межличностных страстях — судить сложно. Фактом остается то, что для обеих Украин, Галицкой и Надднепрянской, к 1914 г., разделившему их по две стороны фронта, Грушевский стал очевидным надпартийным лидером украинского движения. Его непосредственная деятельность связывалась со Львовом, позволявшим гораздо больше в силу либеральности габсбургской монархии, а основные усилия — с подроссийской Украиной, где Грушевский пытался развить научную составляющую украинской общественной жизни, а своей активностью во Львове еще просто оживлял межукраинские контакты.

Крайние нелюбители Грушевского называют его «австрийским агентом», изначально нанятым Австрией для подрывной деятельности против России. Проблема в том, что украинское движение существовало и организационно развивалось, завоевывая себе влияние по обе стороны межукраинской границы. Не стал бы Грушевский заведующим кафедрой, «выбитой» у Вены украинцами-галичанами, — стал бы кто-то другой, но здесь имел место определенный реверанс — передача эстафеты из Киева (где сосредотачивалась более серьезная историческая школа, особенно по Руси) во Львов. Разве что австрияки заранее подкупили киевского профессора-украинофила Антоновича, чтобы выпросить у него лучшего ученика. Человек, занимающийся украинским движением «из Львова», в то время был обречен на то, что его считали бы в России шпионом Австрии (Грушевский это ощутил на себе в 1914 г., когда сразу же попал в ссылку).

Новое оформление украинского пространства

Если в XVII–XVIII вв. пределы стран определялись по правовым традициям феодальной эпохи, то в ХІХ в. современный национализм, этнография и языкознание перерисовали карту Европы наново. На карте 1 мы видим «Славянские земли» (1842) — результат исследований одного из славянских «будителей» Павла Йозефа Шафарика (1795–1861). На ней впервые четко очерчен ареал малоросов-украинцев. Карта 2 — уже отечественный продукт: «Карта южнорусских наречий и говоров» (1871). Авторы — Павел Чубинский и Кость Михальчук, которые работали в Юго-Западном отделе Русского географического общества.

Как всегда, страны, где была какая-то свобода слова, вызывали гневное осуждение со стороны тех, где такой свободы не было. Пропаганда русских националистов всегда ориентировалась на то, чтобы считать любые проявления украинскости на уровне выше местнического патриотизма интригой враждебного Запада. В этом смысле начало ХХ в. никак не отличается от начала ХХІ в. Все мнения об украинском движении столетней давности можно найти в современных российских СМИ. Ничего не меняется (хорошо это или плохо — кому как), зато удобно для того, чтобы быстро и прямо сейчас сориентироваться в «украинской проблеме». Уточню: спонсором, выдумывающим отдельную Украину и украинцев, обычно является основной геополитический или идеологический конкурент России, хотя он об этом может и не догадываться — Украина страна маловатая для глобальных конфликтов и потому слишком часто «выдумывала» себя самостоятельно.