Украинский национализм: ликбез для русских, или Кто и зачем придумал Украину - Кирилл Галушко

Как это все отразилось на галицких украинцах? Понятно, что они отчасти разочаровались в Вене. Они почувствовали себя брошенными на польский произвол, начались разброд и шатание. Москвофилы считали, что «лучше утопиться в российском море, чем в польской луже», и на некоторое время возглавили русинский политикум, получив финансовую поддержку из России — чем не «российская интрига»? Тем более что после польского восстания начались репрессии против украинского языка в России, и Петербургу было логично продолжить эту политику русификации и в «тылу» врага, за галицкой границей. Популярность москвофилов среди галицкой общественности продлилась 20 лет, и ее поддержали многие, кто зачинал украинское движение в крае — и член «Троицы» Яков Головацкий в том числе. Крестьяне (эти «тирольцы Востока») будут разочарованы монархией, поскольку приходил «свободный рынок» и обезземеление, Австрия терпела военные поражения, а на российском украинском Правобережье проводились репрессии против поляков, упразднялось крепостное право по льготной для крестьян схеме. Крестьяне верили, что скоро придет «белый царь», выгонит поляков-землевладельцев и евреев-ростовщиков, раздаст землю народу. Вот-вот, казалось, приближается заветное единение русских племен…

Но «буржуазные украинские националисты» не дремали! Еще в 1860-е годы усиливается идейное влияние надднепрянцев на галицкую национальную жизнь, и там зарождается народовское (народническое) движение, представленное молодым поколением (например, уже младшим Шашкевичем — Владимиром). Появляются издания на народном языке, а в 1868 г. основывается общество «Просвита» («Просвещение»), ставшее одним из самых мощных просветительских движений в истории Украины, перекинувшись потом и в российскую ее часть. Надднепрянцы, ущемляемые в правах в Российской империи, начинают кампанию по превращению Галиции не в польский, а в «украинский Пьемонт» — центр украинского национального возрождения. В 1873 г. по инициативе надднепрянцев Александра Конисского, Михаила Драгоманова, Дмитрия Пильчикова на средства полтавской помещицы Елизаветы Милорадович и при активном участии галичан во Львове было создано литературно-научное Общество имени Шевченко (ставшее на рубеже веков фактически украинской Академией наук).

В каком-то смысле борьба российских властей и украинского движения распространилась на территорию Австрии. Местная национальная почва была плодородной, и в 1880-е годы народовцы оттесняют москвофилов на второй план. А незадолго до этого, в 1870-е годы, возникает и радикальное, социалистическое, течение — во главе с Иваном Франко, Михаилом Павликом и Остапом Терлецким (тут тоже не обошлось без влияния Драгоманова). В 1890 г. возникает первая украинская политическая партия в Галиции — Русько-украинская радикальная партия (РУРП), а дальше в дискуссии между уже «постаревшими» Франко и Павликом и «молодыми» марксистами возникает лозунг политической независимости Украины — в брошюре Юлиана Бачинского «Украина ирредента» и новой редакции программы РУРП.

Параллельно росло и политическое влияние украинского движения, которое привлекает к себе внимание. Возникает еще одна украинская кафедра в университете, еще одна украинская гимназия, в 1893 г. узаконивается фонетическое украинское правописание и попадает в школьные учебники. В 1890–1894 гг. даже происходит краткая «новая эра» польскоукраинского взаимопонимания. В 1894 г. во Львов из Киева приезжает возглавить организованную историческую кафедру ученик Антоновича Михаил Грушевский (о нем подробнее — дальше) и в 1897 г. он уже возглавляет Научное общество им. Шевченко (НТШ).

Украинское галицкое сообщество все больше политически структурируется: часть народовцев и радикалов отказываются от социалистической идеологии в пользу национальной идеи и объединяются в украинскую национально-демократическую партию (УНДП, 1899) — самое массовое политическое движение. Появились клерикалы, оставались радикалы, укрепились социал-демократы. Это была та политическая структуризация, которая вооружила галицких украинцем тем политическим опытом, который подроссийские украинцы могли получить лишь после революции 1917 г. — опыт легальной многопартийной системы в условиях политической свободы. Но надднепрянцы тогда получили российскую гражданскую войну и интервенцию — поздно было учиться. Поэтому украинский политический опыт галичан был на момент 1918 г. (т. е независимости) гораздо более зрелым, а национальные приоритеты более разработанными и прагматичными. Без идеалистического идиотизма надднепрянских социалистов, угробившего украинскую государственность.

Возвращаясь к сквозной теме нашей книжки — кто же из них был украинским националистом? — можем сказать: в Галиции — все представители национальных сил (от клерикалов до социал-демократов), поскольку они все более ориентировались на реализацию украинской национальной государственности.

8. Михновский — первый украинский националист?

В 1902 г. сторонники упомянутого нами в предыдущем разделе о Надднепрянщине Миколы Михновского образовали Украинскую народную партию, целью которой была «одна, единая, неделимая от Карпат аж до Кавказа, самостоятельная, свободная, демократическая Украина — республика рабочих людей — вот национальный украинский идеал». Эта цель была сформулирована в первой из «Десяти заповедей УНП», чаще называемых «Десятью заповедями украинского националиста», к числу которых относились и последующие:

2. Все люди — твои братья, но москали, ляхи, венгры, румыны и евреи суть враги нашего народа, пока они господствуют над нами и эксплуатируют нас.

3. Украина — для украинцев. Итак, выгони отовсюду с Украины чужаков-угнетателей.

4. Всюду и всегда употребляй украинский язык. Пусть ни жена твоя, ни дети твои не поганят твоего дома языком чужаков-угнетателей.

5. Уважай деятелей родного края, ненавидь его врагов, отвергай оборотней-отступников, и хорошо будет всему твоему народу и тебе.

6. Не убивай Украину своим равнодушием к всенародным интересам.

7. Не стань оборотнем-отступником.

8. Не оббирай собственный свой народ, работая на врагов Украины.

9. Помогай своему земляку прежде всего. Держись вместе.

10. Не бери себе жены из чужаков, поскольку дети твои будут тебе врагами, не дружи с врагами нашего народа, потому что ты добавляешь им силы и отваги.

Эти эпатажные для тогдашних «политических украинцев» заявления были только на обложке программы партии, все внутри посвящалось социальным проблемам, напрямую не связанными с заявленными «заповедями». Это делает маловлиятельное движение Миколы Михновского интересным с точки зрения вопроса — был ли автор «заповедей» «первым украинским националистом».

Вполне логично, что развивающееся национальное движение, разрастаясь, обретало свои крайности: одна уже начинала отвергать национальное в пользу социальных приоритетов, а другая начинала национальное (в данном случае сугубо этническое) абсолютизировать. Поскольку все политические и культурные движения, исходящие из тезиса о существовании украинской нации (отдельного украинского народа), были, по сути своей, движениями, представлявшими украинский национализм, они все были националистичны — украинские социалисты тоже представляли национализм. Отходя от национальных приоритетов в пользу воображаемого «социалистического интернационализма», часть из них начинала выпадать из этой обоймы, но многие потом вернулись, когда реалии украинско-российской войны 1917–1921 гг. заставили их сделать окончательный выбор (хотя кто-то, конечно, сделал выбор и в обратном направлении — от национального к социалистически «интернациональному»). Посему считать (исходя из «Десяти заповедей») «националистом» только Михновского и его немногочисленных последователей — неверно.

Настоящий мужчина

Леся Украинка (1871–1913) — блестящая поэтесса, человек огромной духовной силы. Племянница Драгоманова, который во многом на нее повлиял. Ее талант и творческая мощь очень многих и многих людей обратили в украинскую веру. Она была пламенным критиком любых оппортунистов и соглашателей. Ее унес в могилу туберкулез — бич тогдашней интеллигенции.

Мне кажется, что тезис об «эпатаже», «провокации» в данном случае будет наиболее верным: Михновский в своей пробе пера («Самостийной Украине», предназначенной для Украинской революционной партии) снабдил социалистическое содержание брошюры националистической формой, крайне этим озадачив других товарищей по движению. Зная дальнейшую деятельность Михновского, иную трактовку я дать не могу. Он был «самостийником», т. е. мыслил более «национально», чем его соратники, по-провинциальному эпигонски повторявшие идеи российского марксизма. Однако при том он и не был каким-то украинским шовинистом, как можно было бы предположить. Его кругозор был шире, и он уже видел возможности национальной самореализации украинцев, в то время как его современники были ограничены в интересах исключительно социальными проблемами народных масс. Им не хватало смелости хоть сколько-нибудь выступить против социалистически-интернациональной идейной моды российских социал-демократов. Идея независимой государственности не воспринималась украинскими активистами, пока сама жизнь не заставила их действовать как «самостийников».