Нелюди Великой реки. Полуэльф - Андрей Лавистов

— Падай! — Бонс указал на стул, а я отметил, что, по крайней мере, он не изменил манеры выражаться. — Это сын Лиинуэля Огненного, полукровка! — вполне ожидаемо представил он меня.

Бонапарт, как я окрестил «инвестора», посмотрел с прищуром, потом спросил безо всякого интереса:

— И что же, вся коллекция папаши досталась вам полностью?

Я не знал, что ответить, потому что и о коллекции и о «папаше» был ни слухом ни брюхом. Горделиво вскинув голову, я не удостоил «инвестора» и взглядом, зловеще прошептав при этом Бонсу:

— Отойдем, потрещать надо!

И тут же с улыбкой повернулся к собутыльнику «рыцаря»:

— Вы позволите?

Бонс бросил на своего приятеля умоляющий взгляд — типа «сумасшедший, что возьмешь!», и мы с ним вышли во внутренний дворик ресторана, утопающий в зелени. Деревья, правда, в кадках, но газон сделали нормально, не придерешься. С серым песком улиц Гуляйполя этот внутренний дворик составлял сильный контраст.

— Не сердись, Петя! — Нападение — лучшая защита, а повинную голову меч не сечет. — Куда делся сын этого Лиинуэля, ума не приложу! А он мне позарез нужен!

— Слушай, Бонс, перед вампирами мы комедь разыграли на «отлично», но сейчас ты за рамки перешел конкретно! Мне не улыбается влезть в ваши разборки, стать самозванцем, а потом ответить за это перед «большими пацанами»!

— Брось, Петя, отвечать ни перед кем не придется! Этот парень уже проиграл и пропил полколлекции, и это всем известно! Будут лезть, ори «Лаве нанэ!», скандаль и посылай всех… Вполне в духе сынка этого!

— Коллекции чего? — сумрачно спросил я Бонса, понимая, что «рыцарь» отнюдь не считает, что втравил меня во что-то нехорошее. Ощущение, что все для него игрушечки!

— А? Да не бери ты в голову! Мамой клянусь, никому ни ты, ни он, ни еще какой полукровка даром не нужны! Так, понты дешевые! Серьезные люди все в курсе, никто тебе претензий не предъявит! Случись чего — вали на меня, как на мертвого!

— Не премину, — заверил я Бонса и повторил вопрос: — Так что за коллекция, я спрашиваю?

При этом я слегка надвинулся на «рыцаря», нащупывая в кармане кистень. Вряд ли получилось угрожающе, но Бонс все же ответил:

— Да остынь ты, Петя! Безделушки всякие, амулеты какие-то старые, чуть не ком земли и протухшее гнездо воронье, червяки ползают, гадость, тьфу! — Тут «рыцарь» сплюнул на какой-то бонсай, или не знаю уж, какое карликовое деревце в кадке.

— И по бхут-ариру тоже ползают? — ядовито уточнил я, начиная догадываться, кого искал Пантелей. Если хоть еще один колдун уровня Пантелея этого сына Лиинуэля ищет, то все это не игрушечки, как Бонс говорит! Нам такого счастья не надо!

— Что за бхут-арир? — Вид у Бонса был честнейший, но этим меня не провести!

— А амулет это магический, который проиграл твой… как его зовут-то?

— Да не знаю я… — Бонс, кажется, был смущен. — И никто не знает! Узнаешь — скажи, денег заработаешь!

Я чуть не поперхнулся от такой наглости.

— Время, Петя, человек ждет, выпьешь с нами, хлеба кусок съешь! Угри копченые, устрицы самолетом доставлены, вкуснотиш-ша страшная!.. Не говори только, что ты не сын Лиинуэля, все равно не поверят: он всегда свое родство отрицает — не любит, чудак, известности!

Мне показалось, что Бонс лицемерит, но бежать и доказывать какому-то Наполеончику, что я не я и лошадь не моя, и фамилиё моё вовсе не Лиинуэльшвили, а просто Корнеев, совершенно не хочется. Самому-то Бонсу плюнь в глаза — все божья роса, да и после истории с вампирами, где он проявил себя просто здорово, нет у меня сил с ним воевать. И вот ведь зараза, переодеться успел! А я, если бы не половичок, так и был бы…

Не успел подойти к столу Бонса, как его товарищ опять спросил, немного напирая:

— А у вас ничего с собой нет, из коллекции?

— Да, кажется, в карманах завалялось что-то, — нарочито небрежным голосом ответил я, выставляя на стол «черных всадников». Только их и успел я стырить из шахматного клуба «лепилы Ефима». Один «всадник», как раз с нашего стола, раскололся при магической атаке, но остальные, с других четырех столов, были целы.

— Девять всадников… — На лысине Бонапарта аж конденсат выступил. — Какой знак…

— Нехороший? — обрадовался я, но толкователь знаков меня не услышал. Знал бы он, кто лучший в мире толкователь знаков… после Карлсона, конечно. Эльфы из Полуденной пущи знают…

— И явятся знаки и знамения, и поднимется знамя четырех богов! — Прокаркавший нечто «пророческое» Бонс сиял, как начищенный пятак. — Девять вампиров искали крови рыцаря и пали! Девять всадников присягнули ему на верность!..

Не удивлюсь, если только что самолично и пророчество придумал. Ему хоть какой знак, всякое лыко в строку пойдет. Пришлось откланяться, пожелав «Билли Бонсу» удачи. Пить с «рыцарем» и его мутным приятелем мне не хотелось совершенно. Настроение было отвратное…

Осталось заглянуть в «Священный аэрбол» и несолоно хлебавши пойти к Бонсу, тьфу, зараза! К Реймсу, к Реймсу пойти на хаус-бот, в уютную каютку, пропади все пропадом.

У эльфов был не просто кабак, а клуб, кабак в квадрате, с танцполом и многочисленными помещениями непонятного назначения, даже с библиотекой. Народу было еще немного, хотя время было уже вечернее. В ночи, значит, будут тусоваться… У охранника, из людей, что характерно, записался на имя Мак-Лиинуэля. Пантелея нигде не было видно, и я на пути назад, к выходу, зашел в библиотеку — не иначе, по привычке… Там стояли массивные кресла, так называемые вольтеровские, с огромными спинками, в таких спать хорошо… Подошел к шкафам с книгами. Подшивки газет каких-то на журнальном столике… Эх, посидеть бы здесь. Одно из кресел, впрочем, чем-то мне не понравилось… затылки и уши. Две пары? Я помешал чьему-то свиданию. Хотел уже развернуться и зайчиком, на цыпочках, побрести восвояси, как над креслом материализовалась башка эльфа с синими волосами. Синими? Синими бороды могут быть, и то не у эльфов. Магически окрашены. А кто у нас волосы красит? Женщины и… Правильно, они самые. Наверное, мыслительный процесс отразился у меня на роже, потому что синеволосый выпрыгнул из-за спинки кресла, как солдат из окопа, разве что «ура!» не заорал. Вместо этого он встал передо мной и произнес весьма недовольным тоном:

— Чего надо?

Тон был хамским, вопрос по сути своей тоже. И когда ко мне так близко становятся, я это как угрозу воспринимаю…

— Человечка одного ищу, — прищурился я, — колдуна из пришлых… Жена молодая, красивая, светленькая, тоже колдунья, тоже из пришлых…

— Курьер, что ли?

Тон синеволосого не стал вежливее, из-за спинки кресла показалось второе лицо, с розовыми на этот раз волосами, и лицо это было не женским…

Не пойми с чего я обиделся на «курьера», хотя работа как работа — самая обычная… В нормальных городах, правда, курьерами мальчишки подрабатывают, но здесь — другое дело. Здесь детьми на базаре торгуют, а на улицах их днем с огнем не сыскать. Здесь взрослые, вполне состоявшиеся мужики запросто могут курьерами работать. У всякого своя судьба — это дело ясное, что дело темное. Короче, выходя из «Аэрбола», я ругал себя на все корки и привел множество доводов, почему не нужно было делать того, что сделал я, глупо сорвавшись. И погорячившись… Стыдно… И ведь можно было не коленом в промежность… Зачем вот нужно было так жестоко?

Ну, когда «розовый фламинго» на меня набросился с диким визгом, защищая своего милого, там уж ничего нельзя было поделать — поднырнул под правую, коротко ткнув кулаком мальчишке в пузо и захватив за шиворот, ударом под колено посадил паренька на задницу. Немного подвел проклятый автоматизм: когда пацаненок шлепнулся на пятую точку, мое колено пришлось ему точно под затылок. Опять скорости сложились — ну что ты будешь делать! Надо отдать синеволосому должное: он не заверещал, призывая охрану, а бросился на меня по-гномьи, захватывая ноги, не делая даже попытки разогнуться. Молодец, мало кто из эльфов пользуется борцовскими приемами! Я резко дернул тазом назад, принимая почти горизонтальное положение и наваливаясь на противника сверху. Ну, по привычке, слегка локти воткнул ему в спину. Один из локтей попал в почку, ну и что? Сколько во мне килограммов — смех один… На гнома и орка это бы не подействовало, а на человека или эльфа — ничего так. Синеволосый охнул, растянулся на полу, и я захватил его кисть на болевой, вдавив колено эльфу в позвоночник. Как всегда, после удачно проведенной схватки я почувствовал, что могу рассуждать особенно беспристрастно. Сейчас это точно не помешает…

— Отпусти, гад, полукровка, на куски порву! — прохрипел синеволосый, вжимаясь от боли в пол. — Ты хоть знаешь, кто я? Тебя весь город искать будет!

Хоть я и контролировал дверь, но долго это продолжаться не могло.