Клинок Сариолы - Ладомир Гарт

Торка похоронили на следующий день. Священник наскоро прочёл над ним молитвы, и могилку засыпали землёй. Сверху над холмиком водрузили камень, на котором местный мастер вырезал надпись: «Торк Торквенссон, вольный негоциант».

Настроение у принца было отвратительное.

«Эх, бедняга, вот и исполнилось мрачное пророчество волгардского духа, — думал он. — Бедный Торк, не под счастливой звездой родился ты. Едва избежав смерти на костре, ты нашёл здесь бесславный конец».

Гилморг нанёс ответный удар, и несчастный негоциант стал его жертвой. Это был обычный стиль действий чёрного мага, — коварный удар в спину исподтишка. Ещё одно преступление злобного колдуна, за которое он должен ответить перед миром. За все его злодеяния мало было просто убить Гилморга, он достоин был тысячекратного предания смерти, чтобы испытать страдания тысяч жертв, отправленных им на тот свет. Когда же свершится над ним кара небес?

В мрачном расположении духа Эвальд покинул город и совершил магическое перемещение на юго-запад, в направлении Ренегсберга. Он оказался на дороге, которая вилась между зелёными холмами. Лиственные леса перемежались здесь с долинами, поросшими высокими травами. Ярко светило солнце, и щебетали утренние птицы. Невдалеке паслись тучные стада. Над лугами разносилась грустная мелодия. Она навевала безысходную печаль, и вполне соответствовала настроению принца. Эвальд увидел пастуха, сидевшего на нагретом солнцем камне. Он играл на свирели, и, казалось, не замечал ничего вокруг себя. Музыка его была столь горестна, что могла вызвать слёзы. Эвальд подъехал ближе, слез с коня, подошёл и сел на камень рядом с пастухом. Юноша перестал играть, и посмотрел на принца. В его глазах была грусть.

— Невесела песнь твоя, пастух, — сказал Эвальд. — Наверное, нам обоим есть о чём грустить. Только что я потерял друга, а друзей очень немного у меня на этом свете.

— Сочувствую вам, господин, моя боль не менее тяжела. Сегодня моя невеста выходит замуж за другого.

— Разве не любит она тебя?

— Любим мы друг друга всем сердцем, но на беду нашу усмотрел её великий и сильный, и решил, что будет она его, и я не могу сделать ничего, мне только остаётся сидеть здесь и петь грустные песни. О почему меня не создал Всевышний великим и не дал мне силы, чтобы я мог вернуть себе мою возлюбленную!

— Расскажи мне обо всём поподробнее, — попросил Эвальд, — быть может, не всё ещё потеряно, и удастся помочь твоей беде.

— Увы, это невозможно, — сказал юноша, — и ничем не поможешь мне ты, чужеземец.

— Кто знает, ведь всё в руках Всевышнего, быть может, услышав твой рассказ, я смогу помочь тебе, даже если не делом, то хотя бы советом.

— Меня зовут Марис, а мою невесту Анна, — начал рассказывать пастух. — Она самая красивая девушка в нашей деревне, и мне выпало счастье покорить её сердце, на зависть всем деревенским парням. Мы были помолвлены, и уже назначили день свадьбы, но случилось ужасное. Она работала в поле, когда мимо проезжал герцог Балларонг со свитой, известный страстолюбец. Едва взглянул он на мою Анну, как похоть взыграла в нём, и решил он, что Анна будет его женой.

— Хмм, старый боров Балларонг гоняется за молоденькими девушками? И как объявился он здесь? Насколько я помню, поместье Балларонга в стороне от этих мест.

— Старый Балларонг погиб на войне, но молодой в сто раз его злее.

— Неужели Роберт Балларонг? — удивился принц.

— Он самый. У него много поместий и замков по всему миру, сам Повелитель очень ценит его. Он считает его своим преданнейшим слугой, и обещал прибыть на его свадьбу из Ренегсберга.

— Но разве не остановило герцога то, что Анна любит другого?

— Ему до этого нет дела. Он человек звериной жестокости, и если он захотел чего-то, нет силы в мире, способной помешать ему, и горе вставшим на его пути. Никакой закон не может остановить его, для сильных людей не существует законов, кроме их воли и их желания.

— Спорный вопрос, — усмехнулся Эвальд, — всё зависит от того, сколь сильны те, кто защищает закон, и от совершенства самого закона. Сделал ли ты что-нибудь, чтобы вернуть себе любимую?

— Увы, пастуху не под силу бороться с герцогом. За его спиной его многочисленные слуги, солдаты, и сам Повелитель мира на его стороне. Стоит мне даже сказать что-то шёпотом неодобрительное о герцоге или его слугах, тут же я буду предан мучительной смерти.

— Да, неважный расклад сил, — сказал принц. — Но шанс есть всегда. Я уверен, твоей беде можно помочь.

— Наверное, ты смеёшься, чужеземец. Разве можно чем-нибудь помочь мне?

— Тебе самому это будет нелегко, но я могу попробовать.

— Ты хочешь помочь мне? — Марис недоверчиво махнул рукой. — Оставь эти мысли, добрый человек, лишь смерть свою найдёшь ты.

— Со смертью мне привычно встречаться, — сказал принц. — На какое время назначено венчание?

— Сегодня в полдень, в нашем деревенском храме. Наверное, церемония уже началась.

— Так что же медлим мы? Скорее едем туда!

— Неужели ещё можно что-то сделать? — взволнованно вскричал пастух. — Скорее едем! Но как я брошу стада?

— Садись на коня рядом со мною, — сказал Эвальд. — Какое дело тебе до этих баранов, когда решается твоя судьба!

ГЛАВА 40

Свадьба пастуха

Конь быстро нёс их через зелёные поля. Вдали уже виднелась деревушка с невысокой башенкой храма.

— Но почему ты помогаешь мне, господин? — спросил Марис.

— Долг рыцаря — помогать тем, кто в беде, — ответил принц.

— Но герцог ужасен в гневе! Он может приказать слугам забить человека насмерть, если только уловит в его словах тень непочтения к себе.

— Порой необходимо преодолеть страх, чтобы выступить за правду. И уверенность в себе поможет в этом. Надеюсь, что моих сил хватит, чтобы усмирить герцога.

— Но за его спиной Повелитель! — ужаснулся пастух.

— Ты боишься того, что ещё не произошло, — сказал Эвальд. — Это часто мешает людям поступать по велению их сердца. Уверен, что всё не так страшно, как ты себе представляешь.

Они спешились у старого сельского храма. Вокруг ветхого деревянного здания уже толпилось много людей, пеших и конных. Эвальд и пастух с трудом протиснулись сквозь толпу, чтобы войти внутрь.

Они успели вовремя. У алтаря, перед священником стояли две фигуры — невеста в белом свадебном платье, и герцог, приосанившийся, в роскошном дорогом наряде.

— Согласна ли ты, Анна, выйти замуж за Роберта, герцога Балларонга? — вопросил священник.

Девушка молчала, испуганно глядя вокруг.

— Она согласна, — рассмеялся герцог, — только она не может вымолвить слова от счастья!