Ричард Длинные Руки — курфюрст - Гай Орловский

— Все верно, — заверил я. — Все правы! И все будет.

Сэр Клемент перекрестился.

— Слава Господу, наконец-то.

Я тоже перекрестился и сказал благочестиво:

— Я долго молился, взывал к Господу и наконец-то услышал ответ, что надо верить в Его милосердие и благосклонность. Вон Христос по воде ходил, как водомерка какая, даже Петр пошел, да не поверил глазам своим и ушел в воду с головой, прорвав пленку поверстного натяжения… В общем, Господь заверил, что поможет. Я же как-никак паладин Господа, а не хто-нибудь!

Они переглянулись, померкли на глазах, сэр Вайтхолд вздохнул и сказал тусклым голосом:

— Ну да, ага, если сам Господь сказал…

— Вот так взял и сказал, — поддакнул барон Саммерсет.

Я изумился:

— Вы что, не верите Господу?

— Верим-верим, — ответил виконт Волсингейн поспешно за всех, — но говорят же, неисповедимы пути Господа. Сейчас мог пообещать, а потом передумать…

Я надменно улыбнулся.

— У Господа все продумано на века вперед тютелька в тютельку, как у лилипутов!.. Это мы, бывало, не так понимаем по гордыне и самомнению. А теперь, други мои, встречайте наше войско и устраивайте его на ночь.

Все повернулись в приближающейся колонне усталых людей и коней, заспешили встречать свои отряды, только сэр Клемент поинтересовался деловито:

— Ваша светлость, что насчет лагеря?

— А что вас интересует? — спросил я.

— Как оборудовать? — уточнил он деловито. — Только палисад с кольями в сторону противника или и глубокий ров?

— Люди устали, — сказал я, — какой там лагерь… да и зачем?

Он ответил неуверенно:

— Но если мы надолго…

— Очень, — сообщил я. — Очень надолго. Думаю, до утра. Потому постарайтесь успеть поспать хоть немного.

Он кивнул, но лицо напряглось, спросил деревянным голосом:

— А… потом?

— Следующую ночь будем спать в роскошных постелях Савуази, — заверил я, хотя у самого при таких наглых словах тут же до боли стиснулось сердце, вдруг да все рухнет. — Разве мы не заслужили?

Он подумал, кивнул.

— Вам виднее, ваша светлость. Значит, спим до утра?

— Лучше проснуться до рассвета, — уточнил я.

Он поклонился, не сводя с меня испытующего взора, и удалился принимать и размещать своих людей.

Когда при высадке на африканский берег Цезарь оступился, сходя с корабля, и упал на руки, все замерли в ужасе от этого недоброго предзнаменования, а он поднялся, отряхнул руки и крикнул весело: «Ты в моих руках, Африка!»

Небо все залито ярко-красной лавой, изредка в нем проступают оранжевые реки расплавленного металла, с востока наползают темно-сизые полосы шлака, трепет пробегает по нервам, когда смотришь в эту жуть, сердце сжимается в страхе при виде исполинской мощи, человек перед нею так мал, и я раскинул руки и сказал громко и торжественно:

— Господь, ты указываешь жестокую судьбу Турнедо… Я бы по милосердию своему пощадил, но ты говоришь устами своего сына, что не мир принес, но меч… И да зальется этот нечестивый город кровью, и да погибнут отринувшие Тебя, Господи!

Мои военачальники стоят за моей спиной, до того галдели, как гуси, сейчас затихли, сопят и переступают с ноги на ногу, наконец сэр Вайтхолд сказал с облегчением в голосе:

— Это хорошо, что приметы в нашу пользу… Но все-таки, ваша светлость! При любом штурме здесь поляжет любая армия. И не одна. Этот город можно взять только длительной осадой.

Барон Саммерсет сказал невесело:

— Для этого потребуются армии всех четырех королевств.

— Каких? — ехидно спросил виконт Волсингейн.

— Я имею в виду и Сен-Мари, — сказал сэр Вайтхолд твердо. — За пару лет, возможно, сумели бы взять, если бы удалось перекрыть все дороги и пути доступа продовольствия.

— С той стороны река, — напомнил Саммерсет. — Продовольствие могут подвозить и по ней. Нужен еще и флот, чтобы перехватывать вовремя.

Я сказал напыщенно:

— Тем выше наша слава, если возьмем мы, армландцы!

Они переглянулись, на лицах молодых рыцарей восторг и готовность ринуться на штурм прямо сейчас, дураки, как хорошо у таких быть королем, но старшие смотрят с понятным сомнением. У таких королем быть труднее, но почетнее.

Наконец сэр Вайтхолд, выражая общее мнение отважных, но рассудительных, спросил негромко:

— Ваша светлость… мы знаем, вам многое удавалось. Хоть и говорят, что не столько по вашему уму, а больше по дурости противника, но злые языки всегда сопровождают победителя…

Он умолк и смотрел на меня с ожиданием.

— Ох, сэр Вайтхолд, — проговорил я с неловкостью, — вы не решаетесь о том спросить, о чем я не решаюсь сказать сам. Боюсь, не поверите, мы ведь все живем в реальном мире, а всякие Божьи знамения для нас… так, рассказы тех, кто сам не видел, но от кого-то слышал. Но я — паладин, что значит — воин Господа. Господь следит за мной ревностно, потому я, к примеру, и не пошел с вами в тот кабак к непотребным девкам, хоть хотелось, что аж визжал… А не пошел потому, что потерял бы Божье покровительство, а как без него жить? Как, спрашиваю?

Они переглянулись, видимо, тоже недоумевают, как жить без Божьего покровительства, уму непостижимо, хоть сразу головой в петлю.

Юный граф Эдгар, что дотоле молчал, спросил несмело:

— Ваша светлость, вам в самом деле был знак?

— Еще какой, — ответил я мрачно. — Нет, чтобы под утро, а среди ночи. Меня до рассвета трясло, страшно-то как!.. Когда сам мордой в грязь, то ничего, оботрешься, но когда Господь указывает путь, а ты по нему ухитряешься споткнуться… это же стыд на всю жизнь! Потому и хорошо, когда Господь помогает, и страшно-то как…

Они снова переглянулись, никто ничего не понял, только уловили нечто смутное, как дым в тумане.

Сэр Вайтхолд переспросил с сомнением:

— Сам Господь указал путь?

— Именно, — ответил я и перекрестился. — Стены Иерихона падут! Мы ворвемся в пролом и завершим начатое. Нужно только пощадить дом блудницы и ее саму, поняли?

Юный граф спросил обалдело:

— А как ее найдем?

— Не читали Ветхий Завет? — спросил я с укором.

Он потупился.

— Увы, ваша светлость… Я больше с копьем упражнялся.

— Вижу, — сказал я ворчливо. — А в Ветхом Завете все сказано! Блудниц искать не надо, говорю вам твердо и со знанием дела, они сами нас находят. У них нюх, как у навозных мух на цветы. Хижина той, которую надо пощадить, прилеплена к стене с внутренней стороны, так было в Ветхом Завете. Всех остальных… без жалости, но только по дороге, не увлекайтесь. Наша задача — захватить сей презренный город и удерживать до прихода войск короля Фальстронга или короля Барбароссы!