Грешные музы (новеллы) - Елена Арсеньева

Она была благодарна судьбе за то, что некогда встретила Элюара, создавшего в ее честь эти чудесные стихи!

Наконец война окончилась. «Великолепная пара» вернулась в Европу. Миновали те времена, когда отец Дали гневался и брызгал слюной на сына и его жену – теперь он гордился успехами Сальвадора. Слава его гремела в Старом и Новом Свете, на выставки ломились зрители, чтобы увидеть новый шедевр – «Атомную Леду», для которой Гала позировала несколько месяцев. Да уж, халтурщиком Дали никогда не был, понимая, что право на смелые эксперименты имеет любой, но право на вечность заслуживает только тот, кто умеет работать – рисовать! – всерьез.

Примирение с семьей (увы, неполное, потому что Гала беспрестанно ссорилась с сестрой супруга, которая пописывала лживые – или, наоборот, слишком правдивые? – мемуары) означало для Дали толчок к возвращению в лоно церкви. Он принялся писать одну картину за другой, посвященные истории Испании и теме католичества, причем Гала везде и всюду присутствовала на них то в образе Девы непорочной, то в образе Мадонны. Учитывая, что еще лет двадцать назад она перенесла операцию, которая сделала ее бесплодной, это довольно-таки трогательно… Впрочем, супруги никогда не страдали от того, что у них нет детей. «Я ничего не желаю передавать будущему от Дали, – откровенничал художник с журналистами. – Я хочу, чтобы все остановилось на мне». Да и со своей родной дочерью Гала не общалась. Это странное материнское отвращение к чаду своему дойдет со временем до того, что она лишит Сесиль наследства! Правда, суд признает это решение бесчеловечным и ненормальным и восстановит Сесиль в правах.

Страсть к католичеству дошла в душе Сальвадора до такой степени, что он начал выспрашивать разрешение обвенчаться с Гала (ведь она хоть и была в разводе, но первый муж ее был еще жив, значит, с точки зрения католической церкви, она все равно что замужем). Он даже подарил римскому папе Пию XII одно из полотен, где она была представлена в образе Богоматери, но, несмотря на это (или именно из-за этого?) и несмотря на все другие усилия, разрешение было дано только в 1958 году – через шесть лет после смерти Поля Элюара, которого некогда, во времена поистине незапамятные, одна русская девочка называла Жененом, умирая от любви к нему.

К тому времени, когда Гала «перед Богом и людьми» стала настоящей женой Дали, ей уже исполнилось шестьдесят пять (или даже больше, если верить некоторым источникам). Возраст немаленький, омоложению не способствующий. А между тем на глазах Гала случалась масса примеров того, как мужчины в этом возрасте бросали своих верных подруг, бесстыдно меняя их на «неотразимые прелести» молоденьких дурочек. Да ладно бы только притаскивали этих дурочек в свои постели! Они выгоняли жен из своих домов, лишали их богатства и «совместно нажитого имущества», оставляя взамен прежней роскоши жалкие алименты…

Конечно, Сальвадор не переставал лично и публично клясться в своей негаснущей любви, и Гала понимала, что он поостережется разрушать им же самим созданный миф, но чем черт не шутит! Тем паче что он больше не возбуждался собственной женой. Увы, сие тоже вполне естественно…

И Гала решила «подстелить соломки». Как ни брыкался все еще верный и несколько потолстевший Сальвадор, она свела его с манекенщицей и певицей Амандой Лир, которая стала его верной спутницей и натурщицей («Анжелика и дракон», «Святой Георгий») на долгие годы, ни в коей мере, впрочем, не стараясь вытеснить из его сердца родной жены, которая порою начинала мучиться страхом смерти и тогда снова и снова брала с Аманды клятву (говорили: даже перед иконой Казанской Божьей Матери, ибо в эти годы ностальжи начала заедать бывшую девицу Дьяконову), что она не покинет бедного мальчика, если не станет Гала.

А между тем Дали жил в убеждении: «Что я без Гала?!»

Одна из его картин, между прочим, называется вот этак: «Галацидалацидезоксирибонуклеиновая»… Гала!

А еще были картины, вдохновленные ее волосами, ее глазами, ее и впрямь прелестной спинкой и попкой: «Моя обнаженная жена, наблюдающая, как ее тело превращается в ступеньки, колонны, небо», «Предмет для Гала», «Галатея со сферами» (опять же Гала), «Портрет Гала с носорогическими признаками», «Портрет Гала с двумя бараньими отбивными на плече»(!!!), «Первый портрет Гала» и просто «Портрет Гала» (не единственный и не последний), «Три лица Гала на скалах», «Замок Гала в Пуболе» (возникающий средь облаков, подобно фата-моргане немыслимой красоты), «Дали со спины, пишущий Гала со спины», «Галарина», «Гала и «Вечерняя молитва» Милле перед неминуемым пришествием конических анаморфозов», «Гала, глядящая на Средиземное море, превращается на расстоянии двадцати метров в портрет Авраама Линкольна», «Дали, приподнимающий поверхность Средиземного моря, чтобы показать Гала рождение Венеры», «Апофеоз Гомера (Дневной сон Гала)», «Рука Дали стягивает золотое руно, чтобы показать Гала далеко впереди за солнцем обнаженную Аврору», «Три славные загадки Гала»… и многое, многое, несчетно-многое в этом же роде. И даже «Христос Гала»!

Воистину: «В одиночку постичь и выразить смысл жизни значит сравниться с великими титанами Возрождения. Такова моя жена Гала, которую я обрел себе на счастье. Ее мимолетные движения, жесты, ее выразительность – это все равно что вторая Новая Симфония: выдает архитектонические контуры совершенной души, кристаллизующиеся в благодати самого тела, в аромате кожи, в сверкающей морской пене ее жизни. Выражая изысканное дыхание чувств, пластика и выразительность материализуются в безукоризненной архитектуре из плоти и крови.

Когда Гала отдыхает, могу сказать, что она равна своей грацией часовне Темпьетто ди Браманти, что близ собора Святого Петра Монтозио в Риме. И как Стендаль в Ватикане, я позже и независимо от него могу поставить на одну доску стройные колонны с ее гордостью, нежные и упорные перила с ее детскостью, божественные ступени с ее улыбкой. Долгими часами перед мольбертом, украдкой любуясь ею, когда она этого не замечала, я твердил себе, что она такое же прекрасное полотно, как работы Вермеера и Рафаэля. Тогда как другие, кто нас окружает, кажутся всегда так мало прорисованными, так посредственно отделанными, что похожи скорее на гнусные карикатуры, намалеванные на скорую руку голодным художником на террасе кафе».

Гала, Гала, Гала… Отныне, и присно, и во веки веков!

Несмотря ни на каких Аманд.

Аманда Лир была высоченная (рост 176 см) блондинка с длинными волосами и в символической юбочке. Полная противоположность крошке Гала. Певица писала в своих воспоминаниях: «Дали был наполовину лысым, толстоватым, он показался мне претенциозным и даже смешным…»