Жизнеописание Петра Степановича К. - Анатолий Вишневский

Вчера получил от среднего брата письмо, он пишет, что, вроде бы, договорился об отпуске на август и сообщит об этом отцу. Меня это тоже устраивает, во всяком случае, начало августа. Я в феврале поздравлял отца, и написал, что мы приедем летом. Он не был бы самим собой, если бы не стал сразу спрашивать о точной дате. Теперь напишу ему.

Вторую половину дня прозанимался дома – кое-что успел сделать. Вернулся к магнонам, нашел ошибку в предыдущих вычислениях. Обнаружил, что оператор возмущения в двух магнонной задаче имеет собственные значения меньше единицы. Теперь передо мной стоит задача произвести намотку гамильтониана на найденные собственные векторы оператора возмущения. Хочу это сделать для направления (100) при произвольном значении модуля К. Удастся ли?

Средний сын – Петру Степановичу.

9 марта 1981.

Здравствуй, Папа!

Мой начальник идет в отпуск в июле (и тогда я его заменяю), так что мне удобнее приехать в августе. Наверно, в августе и приедем.

Я начал хорошо выделывать шкурки, но продавать их мы еще не научились. У Оксаны отпуск в сентябре, тогда мы попытаемся сами шить шапки. У нас дома очень грязно и неуютно. Надо, наконец, хотя бы побелить. На огородах и во дворе тоже порядка нет.

Нутрии забирают весь мой досуг, мы с ними попали в заколдованный круг. Я принял решение закрыть эту фирму, но появляются малютки, а по вольеру переваливаются еще несколько брюхатых будущих мамаш, которые очень приветливо встречают и ждут, глядя через сетку во двор, держась за нее руками.

Из дневника старшего сына. 24 марта 1981.

Написал отцу, что приедем в начале августа.

Сегодня 28 лет со смерти мамы и столько же со дня попадания в плен. Как течет время!

Был у невропатолога. Находит у меня церебральный склероз. Полагает, что это от моих отитов, возможно, последствие контузии. Велела сделать рентгеновский снимок головы и измерить височное давление. Но снимок сделать не могу, так как в поликлинике нет плёнок. Пошёл в платную поликлинику, там говорят, что надо прийти в понедельник к 7 часам утра и записаться на тот день, на который будут талоны. Вот такие дела!

Со своими магнонами я зашел в странный тупик, – что-то совсем непонятное происходит. Неужели я в чем-то ошибся?

В Харькове разрешили пустить кинофильм «Гараж», который шел довольно давно в России.

Состоялся пленум районного общества «Знание». Приняли, заверили… Ученые выступили с каким-то почином… Когда стали читать подписи, вдруг прозвучала моя фамилия. Чудеса!.. Я об этом впервые слышу. Оказывается, вчера вечером в Обком вызвали кого-то из парткома Института и велели выступить с таким «почином». Его быстренько сегодня и сварганили.

Выступал какой-то старый большевик, пенсионер, 84 года, сказал, что у них есть, по крайней мере, 30 человек членов партии с 1914–1924 годов, которые, несмотря на возраст (80-100 лет), еще имеют силы воспитывать молодежь. Мы заверяем… и т. д. Сычев, он же председатель правления и председатель сегодняшнего пленума, сидел в президиуме и, по-моему, тихо ухмылялся этому спектаклю. Все смеются, но от этого делается страшно. До чего они доведут страну? Растление нации… Жулье, прохвосты, бандиты… Все идеалы, в которые раньше как-то верили, исчезли, по закоулкам шепчутся, а с трибуны произносят «зажигательные» верноподданнические речи и тут же смеются в кулак.

Улицу Черноглазовскую переименовали в улицу маршала Баженова (бывшего начальника Харьковской военной академии). О вкусах не спорят!..

Отец пишет, что готовится к нашему приезду и чтобы мы ничего не привозили – у него все есть. Может быть. Но я все же планирую после Задонецка съездить с детьми порыбачить на Волгу, на пару недель хотя бы, а туда без запасов не поедешь. Попрошу московских гавриков купить, если смогут, немного гречки, или сечки, а также копченой колбасы. О тушенке (не комиссионной) и просить не буду это, наверное, совсем экзотика, к тому же мы, вероятно, будем нажимать на рыбу.

Директор универмага на Тракторном сказал, что к ним Erіkа не поступает, но он попробует найти.

Из дневника старшего сына. 16 апреля 1981.

12-го взлетела в космос американская ракета-паром «Колумбия». Сегодня в 11–30 московского времени она должна была приземлиться и благополучно приземлилась. Наши комментарии весьма сдержаны, мягко говоря.

Мне предстоит встреча с кабешниками по поводу экспериментов с гелием-II в космосе. Американы планируют большую программу на сей счет, поэтому наше начальство, как всегда, начинает обезьянничать. Но разве это – путь? И кто будет реализовывать эту программу? На прошлой неделе я побывал на ректорском семинаре – какое убожество! От первого доклада я ничего и не ждал, Соловьев – совершенно невежественный человек. Чего стоят его утверждения о том, что когда иссякнет атомная энергия, то мы перейдем на сверхпроводящие генераторы. Или термин «каучуковая пальма», из которой добывают каучук! Второй доклад – не лучше, полнейшая безграмотность вроде «обратимого сгорания водорода». При этом докладчик давал понять, что относится к «крупным физикам, которые разрабатывают указанную проблему». Как ни странно, лучше всех выступал Женя Омельченко, в прошлом слабейший студент, а ныне уже заведующий кафедрой. По сути, это был не доклад, а рассказ о том, как мы отстали от американцев. По его словам: 1) мы отстаем от них на 10–15 лет; 2) наши машины используются 3 часа в сутки против 13 часов у американцев; 3) в 1978 году мы произвели 200 тысяч микрокалькуляторов, а американцы – 24 миллиона; 4) нашу вычислительную машину обслуживают 20 инженеров-электронщиков, а американскую только 3; 5) у нас полностью отсутствует математическое обеспечение.

Зато на семинаре Титаренко был прекрасный доклад «Масса нейтрино», я получил большое удовольствие. Но это – редкость.

Отец готовится к нашему приезду и написал, что хочет выбросить разные бумаги, в том числе письма среднего брата из заключения. Я тут же ему ответил, чтобы он этого не делал, но не уверен, что он меня послушается. У него все-таки что-то повернулось в голове и, кажется, необратимо.

По Би-Би-Си Анатолий Максимович рассказал о том, что несколько дней назад дирижер Максим Шостакович – сын Дмитрия Шостаковича – после гастролей в Западной Германии попросил там политического убежища – вместе с сыном.

XXVII