Очерки истории Франции XX–XXI веков. Статьи Н. Н. Наумовой и ее учеников - Коллектив авторов

Французы внимательно следили за новостями, приходившими из Соединенных Штатов. Иногда даже политически незначительные события порождали у них надежду на скорое вступление США в войну. Газета социалистов «Юманите», например, расценила «речь президента Вильсона перед ассоциаций железнодорожных рабочих [в январе 1916 г. – авт.] как выступление в пользу военных приготовлений США»[1057].

В мае 1915 года французская пресса с горечью встретила трагическую новость о затоплении немецкими подводными лодками судна «Лузитания» с гражданами США на борту – несколько дней газеты пестрили заголовками, резко осуждавшими преступления немцев против мирных пассажиров, ожидая от США решительной и однозначной реакции. «Невозможно, чтобы правительство Соединенных Штатов не заняло жесткую позицию. В любом случае общественное мнение [американское – авт.] этого не допустит!»[1058]– писала 9 мая «Тан». Тогда же «Юманите» опубликовала мнение одного американца: «Если Соединенные Штаты не объявят войну, я не останусь гражданином Америки. Ни один цивилизованный народ не допустил бы такого хладнокровного убийства, а эта христианская страна [Германия – авт.] ведет войну такими средствами, которые не могли вообразить даже пираты»[1059]. Более радикально о произошедшем отзывалась националистическая газета «Аксьон франсез»: «Складывается ощущение, что Германия, находясь в бреду, относится к США как к незначительному государству. Наличие еще одного врага во всеобщей войне, казалось бы, должно не нравиться Вильгельму II. Одни против всего враждебного мира – нынешняя главная идея германской прессы вдохновляет народ [Германии – авт.], а в будущем сделает неудачи более объяснимыми, а поражение более героическим. Вильгельм II думает, что американская республика очень далеко, что у нее нет армии, а президент Вильсон пацифист. Он также считает, что ему больше нечего терять и что пополнение списка врагов Америкой позволит ему выставить себя жертвой самой большой коалиции, которую видел мир … Вместе с Лузитанией потонули последние иллюзии Америки по поводу Германии»[1060]. Представленные издания трех разных политических направленностей как один осуждали германский милитаризм и призывали США достойно ответить на акт агрессии.

Пресса, придерживаясь общегосударственного курса, и в условиях существовавшей цензуры военного времени не рисковала осуждать позицию американского правительства и обвинять его в промедлении действий или симпатиях к Германии. Особое мнение в этом вопросе выражал будущий глава французского правительства (19 ноября 1917 – 20 января 1920) Жорж Клемансо, против авторитета и влияния которого не мог устоять даже президент Франции Пуанкаре, отмечавший, впрочем, слишком жесткое отношение Клемансо и его окружения к Вильсону[1061]. В своей колонке в газете «Ом аншене» Клемансо писал: «Вудро Вильсон – выдающийся юрист, который до сих пор не нашел времени, чтобы сформулировать свое мнение по поводу нарушения нейтралитета Бельгии [4 августа 1914 года германские войска без объявления войны вторглись в земли нейтральной Бельгии – авт.] … Если бы он мог прибавить к своим поздравительным телеграммам несколько мудрых советов, он оказал бы большую услугу не столько Европе, сколько самой Америке»[1062]. Клемансо использовал любой повод, чтобы осудить промедление Вудро Вильсона и изоляционизм США. Уже летом 1914 года Клемансо требовал вступления США в войну: «Соединенные Штаты допускают ошибку, не проявляя интереса к войне, в которой они на самом деле заинтересованы гораздо больше, чем думают их политики»[1063]. Он высказывался за скорейшее выступление США на стороне Антанты для решительного изменения баланса сил на фронтах войны: «Может быть уже скоро, его [Вильсона – авт.] рассудок медленно, но предусмотрительно заставит его выбрать концепцию, единственно способную смягчить зло войны – перейти к арбитражу посредством вооруженной силы»[1064]. После торпедирования «Лузитании» в мае 1915 года Клемансо в своей газете «Ом аншене» написал: «Президент Вильсон ждет, сам точно не зная чего. Возможно удар, который он испытал от потопления Лузитании, теперь разбудит его. В любом случае, американский народ встал как один, чтобы проклясть империалистического убийцу невинных пассажиров, чье преступление было умышленным»[1065].

Цензура, обеспокоенная жесткими выпадами Клемансо на президента Вильсона, в феврале 1916 года запретила публикацию одной из его антивильсоновских статей[1066]. В ответ Клемансо напомнил, что большинство его статей свободно печатаются в Соединенных Штатах, обвинив цензуру министерства иностранных дел Франции Кэ д’Орсэ в том, что она является «более проамериканской, чем сами американцы»[1067]. Несмотря на цензурные запреты, Клемансо продолжал свои нападки, уличая Вильсона в «недостойных заботах» – как бы «не потерять хотя бы один голос американского германофила на президентских выборах 1916 года»[1068]. Забегая вперед, хотелось бы отметить, как отношение Жоржа Клемансо резко изменилось после вступления Соединенных Штатов в войну на стороне Антанты в апреле 1917 года.

Сменив прежнюю позицию, изворотливый политик стал активно прославлять Вильсона и его действия: «Американский народ и его лидер остаются верными их возвышенной традиции независимости и абсолютного уважения свободы и человеческой справедливости»[1069], «Вильсон – олицетворение современной демократии»[1070].

* * *

Стремление официального Парижа к активному вовлечению Соединенных Штатов в военные действия было также мотивированно экономическими интересами Франции, которая рассчитывала на ещё большую поддержку американской промышленности и капитала. Тяжелое положение экономики, потеря десяти северо-восточных департаментов, разрушенных немцами, дефицит сырья и продовольствия обуславливали необходимость установления крепких торговых связей. Уже в начале 1915 года, вследствие резкой нехватки промышленных товаров, Франции пришлось прибегнуть к их ввозу из-за границы[1071]. Расширение импорта повысило дефицит государственного бюджета и транспортные риски, усилившиеся в связи с подводной войной, в результате которой были уничтожены многие французские суда. Экономическая блокада Германии не принесла ожидаемых быстрых результатов, так как она свободно вела торговлю с нейтральными странами: английские дельцы, следуя принципу «business as usual» («жизнь продолжается», «дела идут своим чередом»), снабжали противника товарами первой необходимости через нейтральные Данию и Швецию[1072]. Франция тревожно воспринимала новости о торговых и финансовых операциях американцев с Германией, за статистикой которых внимательно следили журналисты: «Немецкий импорт в Нью-Йорке за сентябрь 1914 года составил 1 443 794 долларов, 520 319 долларов в августе и 11 183 543 долларов в июле»[1073], – отмечала газета «Тан». Поводы для беспокойства часто вызывали различные инициативы и действия американских немцев. По словам всё той же «Тан», «три члена Палаты представителей США Бартольд, Воллмер и Лобек, фамилии которых указывают на их немецкое происхождение, предложили проект резолюции, согласно которой «в интересах человечества США должны поставить оружие в Европу [имея в виду центральные державы – авт.]»[1074]. Это предложение подверглось резкой критике в США, в том числе изданием «Нью Йорк Херальд»,