Очерки истории Франции XX–XXI веков. Статьи Н. Н. Наумовой и ее учеников - Коллектив авторов

Первая мировая война стала одним из важнейших событий нашей истории, переломным моментом, ознаменовавшим окончание эпохи Нового времени и внесшим радикальные коррективы в экономическое и политическое мироустройство. Неслучайно в западной историографии применительно к ней широко употребляется термин «Великая война»[1035]. Это крупномасштабное военное столкновение начала XX века втянуло в себя десятки стран. Война привела к складыванию новой Версальско-Вашингтонской системы международных отношений, существенным образом изменив политическую карту мира: она уничтожила четыре великие империи, дала рождение ряду новых европейских государств, пошатнула устоявшийся Pax Britannica, на смену которому во второй половине XX века придет Pax Americana.

Зарубежная и отечественная историография Первой мировой войны представлена сотнями крупных монографий[1036]и тысячами статей. Однако несмотря на глубокое и всестороннее рассмотрение учеными различных аспектов военной истории, пока недостаточно полно изучена роль прессы в отражении как важных событий Первой мировой войны, так и отношения к ним общества. Не будет преувеличением заметить, что именно в период Первой мировой войны ведущие страны впервые в таких масштабах использовали политтехнологии с применением печатных средств массовых информаций для формирования и корректировки общественного мнения. Изучение газет позволяет оценить интересы и вовлеченность общества в обсуждение проблем военного времени, а идейная принадлежность издания указывает на политический заказ и его вектор воздействия на читателя.

Текущий год является годом столетия знакового исторического события – вступления США 6 апреля 1917 года в Первую мировую войну в качестве ассоциированного члена Антанты. США впервые отказались от политики невмешательства в дела Старого света и приняли активное участие в определении судьбы европейского континента. И хотя о вступлении США в войну историками написано уже много книг[1037], такой важный аспект, как освещение этого исторического события французской прессой, ранее не изучался.

* * *

Французская пресса периода «Прекрасной эпохи» начала XX в. развивалась в чрезвычайно либеральной среде, сформированной действием закона о свободе печати, принятого 29 июля 1881 года[1038]. Наступил золотой век периодической печати, стремившейся удовлетворить возросшие интеллектуальные запросы населения. Количество ежедневных газет в столице и провинции исчислялось многими сотнями. Число еженедельных изданий за 30 лет увеличилось вдвое и составило в 1913 году 2 тысячи наименований; тираж парижских ежедневных газет и журналов вырос с 2 млн. экземпляров в 1880 году до 5,5 млн. в 1910 году[1039]. Накануне Первой мировой войны во Франции ежедневно выпускали более 8 млн. экземпляров газет, каждый из которых предположительно прочитывался в среднем пятью читателями. Это был несомненный рекорд распространения и «потребления» газет, однако с началом войны их выпуск сильно сократился[1040].

В августе 1914 года военный министр Александр Мильеран приказал парижскому префекту полиции сообщить прессе о запрете правительства публиковать какое-либо сообщение относительно военных событий помимо тех, которые будут исходить от Пресс-бюро при военном министерстве. Новые правила не коснулись лишь проправительственных изданий так называемой «большой четверки», которую составляли: «Пти журналь» (до 2 млн. экземпляров), «Пти паризьен» (около 1 млн. экземпляров), «Матен» и «Журналь» (оба – более полумиллиона)[1041]. Эти мощные издания лишь увеличивали свой тираж. Благодаря особым отношениям с Генеральным штабом газета «Эко де Пари» также уверенно развивалась, быстро доведя свой тираж до 400 тысяч. Издания пользовались доверием правительства и имели разрешение на распространение в войсках. Со дня учреждения в 1904 году газеты «Юманите» активно развивалась печать социалистов, к которой в 1916 году присоединилась газета «Популер». На правом политическом фланге видное место занимала вышеназванная «Эко де Пари» (самая крупная из правых газет) и реакционно-националистическая «Аксьон франсез», с 1908 года перешедшая на ежедневный выпуск. Накануне Первой мировой войны католическая церковь по-прежнему играла большую роль в французском обществе, поэтому появившаяся еще в 1883 году ежедневная газета «Круа» заняла прочные позиции в среде католической прессы с тиражом около 170 тыс. экземпляров, став её бесспорным лидером. Таким образом, помимо ранее указанных четырех крупных информационных изданий, можно выделить основную пятерку политических газет: кроме «Юманите», «Эко де Пари» и «Круа» необходимо упомянуть националистическую «Пресс» и близкую к правительственным кругам «Тан» (каждая из которых имела тираж свыше 100 тыс. экземпляров ежедневно). Последняя с конца XIX века занимала особое место в газетном мире. По словам американского историка Барбары Такман «каждый уважающий себя человек в парижском обществе считал своим долгом регулярно штудировать огромные полосы «Тан»[1042].

В отличие от Великобритании, где вся пресса была монополизирована в руках нескольких владельцев (один только лорд Нортклиф к 1910 году контролировал 39 % суммарного тиража всех утренних английских газет и 31,3 % вечерних[1043]), во Франции влиятельные издания имели разных хозяев и ориентировались на различные политические группы. Благодаря закону о свободе печати и плюрализму мнений газеты инициировали широкие общественные дискуссии[1044].

* * *

Нейтралитет, провозглашенный президентом Соединенных Штатов Америки Вудро Вильсоном 6 августа 1914 года, не был неожиданным для французов. В те дни никто не мог предсказать, насколько масштабный характер примет война, поэтому ожидать активной позиции США в европейской войне не приходилось. Должно быть, в нейтральной позиции США были уверены не только страны Антанты, но и государства Тройственного союза, ведь американцы еще ни разу с начала XIX века не нарушали принципа изоляционизма. В своих воспоминаниях «Перед препятствием: Америка и мы» известный французский дипломат и политик, помощник Клемансо на Парижской конференции 1919–1920 гг. Андре Тардьё писал: «Америка оставалась нейтральной по традиции и по инстинкту. Традиция насчитывала полтора века. Инстинкт был результатом географического положения, истории, религии и государственных интересов. Изоляция и нейтралитет Соединенных Штатов были предопределены с момента их основания: морально, потому что эмиграция возникла в результате воли людей жить изолированно, и потому что эмигрант гордился этим волеизъявлением; географически, потому что на фоне развернувшихся в Европе XVII и XVIII веков военных сражений колонисты понимали, что главная выгода от их независимости заключается в избавлении от этой роли [участника войн в Европе – авт.]; политически, потому что в рамках сложных [политических – авт.] дискуссий, в которых сталкивались на почве борьбы за конституциональные проекты английская партия Гамильтона и французская партия Джефферсона, любое участие в европейских союзах могло разрушить их недавно достигнутое единство; экономически, потому что в течение 150 лет международное невмешательство стало для них источником прибыли»[1045].

В августе 1914 французская пресса отмечала «несомненное сочувствие» американских граждан и их готовность оказать поддержку странам Антанты. По свидетельству «Пти паризьен», «общественное движение в поддержку Франции, распространившееся по всем штатам и в частности в Нью-Йорке, породило волну многочисленных обращений [американцев – авт.] к французским властям с просьбой принятия