Рыцари королевы Ядвиги - Дмитрий Казаков

Врезался в один из контейнеров и потерял сознание.

Очнулся тут же, услышал крики и гул пламени и понял, что немилосердно болит голова, а в груди при каждом вздохе колет.

«Это называется – прощай, ребра», – подумал он и, цепляясь за контейнер, в который врезался, сумел подняться.

Сплюнул на пол – плевок оказался красным.

Той двери, через которую они прошли в трюм, более не существовало, как и верхней части лестницы. Из обугленной дыры в стене вырывалось чадное пламя, и жадные языки лизали потолок. Воняло горелым мясом, и несколько дымящихся тел лежали у подножия лестницы.

– К кораблю! – Ли сумел сохранить спокойствие. – Берите раненых. Я…

Глаза его выпучились, изо рта выплеснулась кровь, в груди появилась круглая ранка.

– Вот они! – завопил кто-то, тыча в сторону второй, точно такой же лестницы, что находилась у противоположной стены трюма.

Выходящая на нее дверь была открыта, а на площадке толпились хаурваки с дезинтеграторами в лапах.

– Бери его и тащи! Я прикрою! – рявкнул Вильям Гаррисону и, стараясь не обращать внимания на боль в груди, вскинул оружие.

Чернокожий легионер подхватил Ли, не давая ему упасть, а Снарк принялся стрелять. К нему присоединился Соболев, затем еще кто-то, и хаурваки поспешно отступили в коридор.

– Забираем раненых, кого можно, и к кораблю! – срывая голос, завопил Вильям. – Мы прикроем!

Бежать оказалось неимоверно трудно, каждый шаг отдавался уколами в груди.

Снарк морщился, скрипел зубами, но не отставал от Гаррисона. Тот волок Ли и еще одного из раненых. Уроженец Ливерпуля не забывал поглядывать в сторону лестницы. Стенки контейнеров тряслись и плыли перед глазами, дезинтегратор казался неимоверно тяжелым, словно болванка из свинца.

«Рим» ожил, когда до него оставалось метров пять. Открылся люк, выдвинулся трап.

– Давай, заноси. – Вильям остановился, пропуская тех, кто тащил раненых. – Шевелимся, братцы…

Хаурваки вновь полезли в трюм, и опять пришлось стрелять. Один из врагов перевалился через перила и шлепнулся на пол, но порадоваться собственной меткости Снарк не успел.

Новый взрыв заставил покачнуться контейнеры, выгнул прочнейший потолок. Словно исполинская ручища из раскаленного металла схватила уроженца Ливерпуля и швырнула в сторону.

Как ни странно, на этот раз он остался в сознании, зато дезинтегратор вырвался из рук и куда-то улетел.

– Вот зараза… – прошептал Снарк, отлепляя себя от трясущегося пола. – Вот зараза…

– Ты цел?

Кто-то ухватил его за плечо, помог встать. Вильям увидел обеспокоенное лицо Гаррисона, шрам у него на лбу.

– Да… да…

К колотью в боку добавилась ноющая боль в бедре.

– Пойдем. Нужно улетать.

– А как же наши? Их надо забрать… – Снарк указал туда, где остались лежать те раненые, кого не успели захватить в первую ходку.

– Попытавшись помочь им, мы погибнем сами. Бабник говорит, что жить этой посудине осталось считаные минуты. Скоро тут все взлетит на воздух к крокодильей матушке…

Возражать сил не было, и Вильям позволил отвести себя к трапу. Поднялся на пассажирскую палубу, с наслаждением вдохнул чистый, лишенный горелой вонищи воздух.

Люк захлопнулся.

– Давай! Поехали! – скомандовал занявший командирское кресло Арагонес.

На обзорном экране появилось изображение громадного люка. В него ударил яркий луч фазотронной пушки, и пылающие обломки улетели наружу, обнажив черный провал космоса. Мигом позже «Рим» пришел в движение, Вильяма потянуло назад, и он упал бы, не поддержи его Гаррисон.

«Немезида» осталась позади, «Рим» вырвался из отверстия в ее боку, и Бабник вывел на один из боковых экранов изображение транспортного корабля. Стали видны проломы, в которых полыхало пламя, и прилепившийся к борту у самой рубки корабль хаурваков, похожий на усеянного роговыми наростами ската.

– О господи, – вздохнул кто-то, когда исполинская туша транспортника пошла трещинами. На мгновение они обозначились ярко, затем огонь погас, и звездолет стал грудой неспешно разлетающихся обломков.

Хаурваки в последний момент попытались отстыковаться, но не успели, и их судно развалилось на две части.

– Маскировку и защиту на максимум! – рявкнул Арагонес.

– Принято, – отозвался Бабник.

– Ушли… – Вильям без сил опустился на пол. – А они остались там… Мы ведь не могли их спасти?

– Нет. – Гаррисон похлопал друга по плечу. – Только сами бы погибли. Но полно об этом думать. Где мы хоть находимся?

– Система Стеклополиса, – сказал Арагонес.

Бабник развернул панораму на большой экран. На нем появился черный диск планеты, пара спутников рядом с ней и подсвеченное желтым светилом кольцо, изящное, словно ажурное.

А еще сотни и тысячи разноцветных огней, вспыхивающих и гаснущих всюду, куда можно было кинуть взгляд.

– А тут жарковато, – заметил Соболев. – Нашим, похоже, задают перцу, если хаурваки забрались так глубоко в глубь Федерации. А вообще странно они действуют – десанты высаживают, корабли на абордаж берут… К чему бы это?

Ответить на такой вопрос не сумел бы и мудрейший из земных философов, даже находись он на борту «Рима».

– Бабник, сводку боя можешь выдать? – спросил Арагонес. – Кто одолевает? Двигатель отключи и держись поближе к обломкам «Немезиды». Глядишь, нас и не заметят. А то топлива маловато, чтобы в погонях участвовать.

– Принято, – сказал искусственный интеллект корабля. – Сбор информации займет от трех до пяти десятых мини-цикла.

Бабник не соврал – через десять минут над приборной панелью возникла сложная голограмма, расчерченная десятками цветных линий и украшенная сотнями сиреневых и белых звездочек.

Каждую секунду одна или две из них гасли.

– Понять бы еще, что это значит, укуси меня аллигатор, – пробурчал Гаррисон, хмуря густые брови.

– Корабли, траектории столкновения, поля искаженного пространства, – доложил Бабник. – С вероятностью семьдесят семь процентов верх одержит флот хаурваков. Бой продлится не более десятой части медиацикла.

– Вот черт! – Вильям потер ушибленное во время взрыва на «Немезиде» плечо. – А нам что делать?

– Выждать. Пока эта драка не закончится. А затем тихо-тихо улизнуть куда подальше, – сказал Арагонес.

– А потом?

– Ну, на Землю я не хочу лететь, даже если сама Святая Дева об этом попросит. – На лице уроженца Южной Америки появилась мерзкая ухмылка. – Нас там ждут, но никак не для того, чтобы обнять и наградить медалью…

– Присоединиться к нашим войскам, притворившись добровольцами из какой-нибудь дальней колонии? – предложил Соболев. – Так мы хотя бы сможем искупить свою вину… ну, за то, что….