Рыцари королевы Ядвиги - Дмитрий Казаков

Вильям тоже помнил те дни, бешеную гонку на захваченных полицейских машинах, скрежет пробитого мотора и собственный страх при виде настигавшего беглецов флайера…

Сейчас они попали на ВПП через ворота, и целью стал не военный, а транспортный звездолет, правда, с символикой Военно-Космических Сил на черном борту. Транспортер остановился рядом с одним из трапов. Охраняющие трап пехотинцы удивленно уставились на странных пассажиров.

– Вылезайте, чего замерли, – скомандовал лейтенант Харрингтон, выбравшись из машины сопровождения. – А вы, – он повернулся к пехотинцам, – доложите капитану Матиашвили, что особый груз доставлен.

К тому моменту, когда последний из бывших легионеров покинул кузов, на трапе появился капитан Матиашвили. В соответствии с фамилией он оказался черняв, носат и показательно суров.

До образа настоящего горца не хватало только папахи и кинжала на поясе.

– День добрый, капитан, – без особой теплоты кивнул Харрингтон. – Забирайте груз. Вот этих добрых молодцев вы должны доставить на Землю.

– Вот из-за кого весь переполох? – Матиашвили прищурился. – Ладно, отвезем. И не таких возили…

– Нет, таких вы еще не возили. – В голосе офицера КВБ лязгнул металл. – Уж поверьте мне. Уровень безопасности должен быть такой же, как при перевозке государственных преступников.

– Э… хорошо, – помрачнел капитан. – Сейчас вызовем конвой.

– Ишь ты, преступников, – прошептал Вильям стоящему рядом Ли. – Наш статус растет не по дням, а по часам.

– А это означает, что в архивах нашли что-то по Вальхалле, – безмятежно отозвался сержант, – и начали догадываться, с кем имеют дело.

Явился конвой – два десятка здоровых парней с винтовками того же типа, что и древний «Аспид», превращавший мишень в кучку пепла. Харрингтон заулыбался, не скрывая облегчения, и легионеров повели внутрь корабля.

На его борту темнела надпись: «Немезида».

Прочитав ее, Вильям помрачнел.

Путь по узким коридорам и трапам не занял много времени. Государственных преступников привели в самый обыкновенный трюм, где в углу грудой лежали спальные мешки, а в другом стояли три портативных утилизатора.

– Не санаторий, конечно, – сказал Матиашвили. – Но несколько суток здесь вы запросто проживете.

– Несколько суток? – Ли посмотрел на капитана с недоумением. – Вы надеетесь добраться до Земли так быстро?

– Ха-ха, – грузин приосанился. – «Немезида» снабжена гиперпространственным движком нового поколения. Он, конечно, жрет массу топлива, и нам придется дозаправляться около Стеклополиса, но зато примерно через пятьдесят пять часов мы приземлимся в Мексике… Ремней безопасности тут нет, но перегрузки, я полагаю, не повредят настолько крепким мужикам.

И капитан вместе с конвойными вышел. Лязгнули закрывшиеся двери.

– До чего техника дошла, а? – проворчал Гаррисон. – Чур, только мое место вон у той стены…

– Договорились, – кивнул Ли. – Ну что, парни, будем обживаться. Другого нам все равно не остается.

Лежа на спине, Вильям глядел в потолок. Рядом с ним играли в карты, Гаррисон азартно костерил партнера, зашедшего не в масть, а неподалеку Арагонес рассказывал одну из своих баек:

– Так вот, эта официантка, Виктория, славилась размером сисек на весь Асунсьон…

Истории эти были десятки раз повторены еще во время службы в легионе. Потом, в Вальхалле, начали вызывать тошноту, а еще позже, в Шарендаре и окрестностях, Снарк научился воспринимать их как звуковой фон, как неизбежное зло.

– И представляешь, все у нее вываливается… – бормотал легионер из Южной Америки, не обращая внимания на то, что его не слушают.

В железном чреве «Немезиды» они провели немногим больше суток. За это время не произошло ничего интересного. Два раза покормили, не роскошно, но довольно сытно, на восемь часов отключили освещение, сымитировав ночь. Потом зашел капитан, спросил, нет ли жалоб.

Ответом стало предсказуемое молчание.

– Ага, это мы вышли из гиперпространства, – заметил Ли, когда корпус корабля пронизала еле заметная вибрация.

– А это что? – спросил Вильям, когда вибрация усилилась, перешла в настоящий грохот. – Мы куда-то вошли?

Игроки в карты замерли. Замолчал Арагонес, чей рассказ была бы не в силах остановить даже лавина.

Грохот повторился, и последовал резкий удар, настолько сильный, что Вильям покатился по полу. Мелькнул потолок с осветительными блоками, затем Снарк врезался лицом во что-то твердое. Нос неприятно хрустнул, дыхание вылетело из груди с резким хрипом.

– Черт, – сказал Гаррисон. – Что это?

– Авария какая? – предположил Соболев. – А, Вильям, это ты? А я думал, кто ко мне в бок ткнулся?

– Точно, я. – Снарк ощупал нос. Тот оказался цел. – А вот и продолжение.

Из-за закрытой двери трюма донесся хлопок, за ним еще один, потом в стене появилась дырка.

– Стреляют? – Удивление отразилось на лице Арагонеса, и он первым повалился на живот.

За ним последовали остальные. Дверь вздрогнула, словно в нее ударилось нечто тяжелое, и открылась. Стало видно, что один из часовых лежит навзничь, а стены и пол забрызганы кровью.

А потом Вильям решил, что попал в страшный сон…

На пороге стоял хаурвак в тяжелом боевом костюме. Лоснились его зеленоватые чешуйки, холодно глядели большие черные глаза, и ствол дезинтегратора был нацелен на людей. За первым чужаком виднелись другие, одинаково снаряженные, силуэты их четко вырисовывались в глубине коридора.

– Вот так сюрприз, – растерянно проговорил Гаррисон.

Передний хаурвак издал злой свистящий звук и выстрелил. Один из бывших легионеров уткнулся лицом в пол, из появившейся в его голове ранки потекла кровь. Сразу несколько событий произошли одновременно – кое-кто застыл на месте, другие бросились в стороны, чтобы уйти от выстрелов, двое во главе с Гаррисоном метнулись вперед.

Решили рискнуть, попытаться добраться до врага хотя бы кулаками.

А Вильям непонятно зачем сунул руку в карман и неожиданно обнаружил там угловатый многоугольник из теплого дерева. О сделанной на Халибрии покупке он успел благополучно забыть, и вот теперь она напомнила о себе, уткнувшись в ладонь, словно маленький зверь.

И едва Снарк сомкнул кисть на сувенире, ощутил многочисленные выпуклости и впадины на его поверхности, как все вокруг замерцало, будто из пола заструился радужный туман. Люди обзавелись яркими ореолами, а движения их постепенно замедлились, пока не прекратились совсем.

Хаурваки тоже замерли, и Вильям обнаружил, что оказался среди множества живых статуй. Звуки исчезли, крики, стоны и топот превратились в негромкое мерное шуршание, похожее на звук, какой издает вода, каплями сочащаяся из мельчайшего отверстия.