Тюмень без секретов, или Как пройти на улицу Павлика Морозова - Александр Антонович Петрушин

«признаний» в 1956 году показала, что все это болезненные измышления чекистов и судей. А тогда комкор Хрипни был немедленно расстрелян.

Скорее всего, такая же трагическая участь постигла бы и Куйбышева–старшего. Но он в 1935 году умер при невыясненных обстоятельствах (потом в смерти Валериана Куйбышева, Максима Горького и Вячеслава Менжинского обвинили «врагов народа» троцкистов). Самару переименовали в Куйбышев (сейчас этот город, как прежде, называется Самара). Имя Куйбышева носят города в Татарстане, Новосибирской области, мыс в Карском и залив в Охотском морях, площади и улицы во многих городах, включая Тюмень (здесь есть также улицы Горького и Менжинского).

Назначение Шверника в 1946 году Председателем Президиума Верховного Совета СССР (по общемировым стандартам – президентом страны) не прибавило ему авторитета.

Юрий Андреевич Королев, проработавший более сорока лет в аппарате высшего органа государства (если судить по Конституции), в своих мемуарах «Кремлевский советник» утверждал: «...В народе Шверника никто толком не знал. Может, потому что никогда он не выделялся из среды незаметных, а может, потому что сменил на посту непритязательного, но известного всем Михаила Ивановича Калинина, в которого народ еще верил, к кому обращались за помощью, к кому шли ходоки со всей страны».

В марте 1919 года после смерти Председателя ВЦИК Свердлова Калинин по предложению Ленина был избран на пост официального главы государства. Вскоре он отправился в поездку по России, выступал порой по четыре-пять раз в день, встречаясь с самыми разными людьми, вникая во множество дел на местах. Бывал он и в Тюмени, о чем свидетельствовала мемориальная доска на стене железнодорожного вокзала.

Сегодня после того, что мы узнали о прошлом, трудно не признать за «всесоюзным старостой» Калининым значительной доли вины в укреплении сталинизма. Подпись Калинина стоит под самыми жестокими нормативными актами. Это так называемый «закон о колосках», когда за кражу горсти зерна людей отправляли в лагеря на долгие годы. Это постановление о паспортной системе, превратившей жителей села в крепостных. Это указ от 1 декабря 1934 года «О порядке ведения дел в подготовке и совершении террористических актов», ставший основой внесудебных расправ. Введение уголовной ответственности для детей с 12 лет, наказания за прогул, опоздание, самовольный уход с работы... От репрессий пострадала и семья самого Калинина. Просидела 15 лет в лагерях его жена, арестовали зятя, при запутанных обстоятельствах застрелился сын. Безвольный и деморализованный «президент» Калинин был просто видимостью власти в государстве беззакония. Неудивительно, что во время встречи с жителями Мурманска он сказал: «Ничего у меня не просите, я человек безвластный. Обращайтесь к Молотову».

Между тем тюменцы по-прежнему называют жилой массив за железнодорожными путями поселком Калинина (чаще просто «Калинкой»), где расположена и улица его имени. В Тюмени есть Калининский административный округ, но это название сегодня имеет больше территориальный, чем персональный характер.

По постановлению ЦК

Основанием для второго, после 1922 года, массового переименования тюменских улиц послужило постановление ЦК КПСС от 30 июня 1956 года «О работе партии по преодолению культа личности и его последствий».

Партийным и советским органам на местах было рекомендовано отказаться от улиц, носящих имена живых и здравствующих героев войны и труда, государственных, партийных и общественных деятелей.

Образовавшиеся в городской топонимике вакансии предстояло заполнить именами местных советских, партийных, комсомольских, хозяйственных органов и военачальников, необоснованно репрессированных по политическим мотивам.

Поэтому улицу Шверника назвали именем Николая Михайловича Немцова – первого председателя исполнительного комитета Тюменского губернского Совета рабочих, солдатских и крестьянских депутатов (находился в доме купца Колмакова на углу улиц Республики, бывшая Царская, и Голицинской, сейчас Первомайская). После оставления красными Тюмени 20 июля 1918 года Немцов возглавлял горсовет в Туле и партийную организацию в Тамбове, участвовал в подавлении крестьянского восстания, известного в истории как «антоновщина». Немцова расстреляли в 1938 году в Москве, когда он занимал должность заведующего секретариатом ВЦИК СССР.

Улице Бусыгина, стахановца 30-х годов, кузнеца Горьковского автозавода, отковавшего за смену 966 коленчатых валов при норме 675, дали имя Агеева – секретаря Тюменской губернской партийной организации большевиков, одного из руководителей подавления другого крестьянского восстания 1921 года – Западно-Сибирского. Судьба Сергея Петровича Агеева – яркий пример «пожирания революцией своих героев».

В 1937 году в Иваново, где он возглавлял облисполком, прибыл новый начальник управления НКВД – старший майор госбезопасности (соответствовало армейскому званию генерал-майора) Радзивиловский, которому, как он сам говорил во время публичных выступлений, «лично наркомом внутренних дел Ежовым поручено в кратчайший срок вскрыть и ликвидировать все вражеские норы в Ивановской области».

15 июля Агеева арестовали прямо на заседании президиума облсовета несмотря на то, что, как член ВЦИК и Центральной партийной комиссии, он пользовался депутатской неприкосновенностью.

Через три дня в «Правде» с пометкой «Передано по телефону» было дано сообщение: «...лишь в последнее время в Ивановской области вскрыта часть виновников вредительства в сельском хозяйстве, в торговле, в здравоохранении. Установлено, что контрреволюционная банда вредителей... возглавлялась разоблаченным сейчас предателем, врагом народа Агеевым, бывшим председателем облисполкома».

Первым следственным документом в деле Агеева являются его собственноручные показания, написанные 4 августа. Они начинаются многозначительной фразой (результат 10–дневного пребывания под стражей): «Я решил рассказать следствию о своей контрреволюционной деятельности...». Дальше следовали 24 страницы отпечатанного на машинке протокола допроса, содержание, стиль и лексика свидетельствуют о специальной предварительной заготовке.

Один экземпляр этого документа лег в качестве главного обличающего материала в дело первого секретаря Ивановского обкома ВКП(б) Носова. Характерно, что Носов, член партии с 1905 года, делегат пяти партийных съездов, член ЦК ВКП(б) с 1931 года, лично знал Радзивиловского еще по совместной работе в Крыму и сам рекомендовал его для работы в ЧК.

22 ноября дела Агеева, Носова и других партийных, советских, хозяйственных руководителей Ивановской области рассмотрела выездная сессия военной коллегии Верховного суда СССР. Агеев не признал себя виновным в предъявленных ему обвинениях, отказался от своих показаний, данных во время предварительного следствия, назвав их ложными. Видимо, теплилась еще в нем наивная надежда на объективное разбирательство. Сбыться ей было не суждено: в 33 строчках, написанных крупным почерком на типографском бланке приговора, определено: «Расстрелять». В ту же ночь его расстреляли. Вместе с