Зощенко - Валерий Попов

Все вышеизложенное свидетельствует о том, что редакции журналов “Звезда” и “Ленинград” не справились с возложенным делом и допустили серьезные политические ошибки в руководстве журналами.

ЦК устанавливает, что Правление Союза советских писателей и, в частности, его председатель т. Тихонов не приняли никаких мер к улучшению журналов “Звезда” и “Ленинград” и не только не вели борьбы с вредными влияниями Зощенко, Ахматовой и им подобных несоветских писателей на советскую литературу, но даже попустительствовали проникновению в журналы чуждых советской литературе тенденций и нравов.

Ленинградский горком ВКП(б) проглядел крупнейшие ошибки журналов, устранился от руководства журналами и предоставил возможность чуждым советской литературе людям, вроде Зощенко и Ахматовой, занять руководящее положение в журналах. Более того, зная отношение партии к Зощенко и его “творчеству”, Ленинградский горком (тт. Капустин и Широков), не имея на то права, утвердил решением горкома от 28.1. с. г. новый состав редколлегии журнала “Звезда”, в который был введен и Зощенко. Тем самым Ленинградский горком допустил грубую политическую ошибку. “Ленинградская правда” допустила ошибку, поместив подозрительную хвалебную рецензию Юрия Германа о творчестве Зощенко в номере от 6 июля с. г.

Управление пропаганды ЦК ВКП(б) не обеспечило надлежащего контроля за работой ленинградских журналов. ЦК ВКП(б) постановляет:

1. Обязать редакцию журнала “Звезда”, Правление Союза советских писателей и Управление пропаганды ЦК ВКП(б) принять меры к безусловному устранению указанных в настоящем постановлении ошибок и недостатков журнала, выправить линию журнала и обеспечить высокий идейный и художественный уровень журнала, прекратив доступ в журнал произведений Зощенко, Ахматовой и им подобных.

2. Ввиду того, что для издания двух литературно-художественных журналов в Ленинграде в настоящее время не имеется надлежащих условий, прекратить издание журнала “Ленинград”, сосредоточив литературные силы Ленинграда вокруг журнала “Звезда”.

В целях наведения надлежащего порядка в работе редакции журнала “Звезда” и серьезного улучшения содержания журнала, иметь в журнале главного редактора и при нем редколлегию. Установить, что главный редактор журнала несет полную ответственность за идейно-политическое направление журнала и качество публикуемых в нем произведений.

4. Утвердить главным редактором журнала “Звезда” тов. Еголина А.М. с сохранением за ним должности заместителя начальника Управления пропаганды ЦК ВКП(б).

5. Поручить Секретариату ЦК рассмотреть и утвердить состав редакторов отделов и редколлегии.

6. Отменить решение Ленинградского горкома от 26 июня с. г. о редколлегии журнала “Звезда”, как политически ошибочное. Объявить выговор второму секретарю горкома тов. Капустину Я.Ф. за принятие этого решения.

7. Снять с работы секретаря по пропаганде и заведующего отделом пропаганды и агитации Ленинградского горкома тов. Широкова И. М., отозвав его в распоряжение ЦК ВКП(б).

8. Возложить партруководство журналом “Звезда” на Ленинградский обком. Обязать Ленинградский обком и лично первого секретаря Ленинградского обкома и горкома тов. Попкова принять все необходимые меры по улучшению журнала и по усилению идейно-политической работы среди писателей Ленинграда.

9. За плохое руководство журналом “Ленинград” объявить выговор тов. Лихареву Б. М.

10. Отмечая, что журнал “Звезда” выходит в свет со значительными опозданиями, оформляется крайне небрежно (обложка имеет неприглядный вид, не указывается месяц выхода очередного номера), обязать редакцию “Звезды” обеспечить своевременный выход журнала и улучшить его внешний вид.

11. Возложить на Управление пропаганды ЦК (т. Александрова) контроль за выполнением настоящего постановления.

12. Заслушать на Оргбюро ЦК через 3 месяца отчет главного редактора “Звезды” о выполнении постановления ЦК.

13. Командировать т. Жданова в Ленинград для разъяснения настоящего постановления ЦК ВКП(б)».

Вопиющая несправедливость этого постановления, написанного якобы в заботе о народе, состоит в том, что уничтожался Михаил Зощенко, любимый народом писатель. Все предыдущие статьи и постановления, направленные против него, убеждали лишь тех, кто их писал. На пристрастия читателей это мало влияло. Вот эпизод из воспоминаний писателя И. Меггера (Меттер И. Свидетельство современника // Вспоминая Михаила Зощенко. Сборник):

«В сорок четвертом году в Ленинграде еще действовали ночные пропуска — без них после полуночи появляться на улице запрещалось. А приключилось однажды так, что человек десять литераторов задержались в писательском клубе допоздна: когда хватились, оказалось — уже далеко за полночь. Ночных пропусков ни у кого из нас не было, в том числе и у Зощенко. Однако порешили мы коллективно так: авось проскочим, минуя военные патрули. С тем и вышли с улицы Воинова на Литейный. Идти пришлось недолго, метров триста, — задержали нас тут же, на Литейном. Улица была погружена в военную темень, электрический фонарик патрульного офицера нащупал нас, сбил в кучу, два солдата встали рядом. Перспектива была ясна — сидеть нам до утра в комендатуре. Офицер потребовал ночные пропуска. Михаил Михайлович протянул ему свой паспорт. Прежде чем спрятать его в планшет, офицер осветил фонариком первую страничку. И внезапно лицо его утратило всю свою суровость и служебную подозрительность.

— Товарищ Зощенко! — сказал он с почтительным восхищением. По-видимому, ему хотелось сказать что-то еще, но он лишь добавил совершенно по-домашнему: — Здравствуйте, товарищ Зощенко… Эти граждане с вами?

— Со мной, — кивнул Михаил Михайлович. И мы были пропущены всей гурьбой». Любовь к Михаилу Зощенко не определялась

официальной поддержкой, слава его зародилась и выросла в коммунальных квартирах, трамваях, жестких бесплацкартных вагонах. На мнение таких читателей, простых, а не номенклатурных — трудно «давить», трудно на них как-то влиять. Им нечего терять, кроме… Зощенко.

Очевидцы вспоминают, что когда вышло постановление ЦК, Михаила Зощенко с ужасом ждали на намеченном обсуждении его пьесы в театре: каким он явится? Все Зощенко любили, переживали: как с ним после всего разговаривать? И вдруг он пришел нарядный, подтянутый, и все сразу поняли, что он еще не знает! Да — тяжело было людям выступать, что-то дельное говорить, уже зная, что постановки пьесы не будет! А Зощенко кивал и записывал… Если это изобразить, тоже будет неслабая пьеса… Скорее — трагедия. Когда наконец Зощенко узнал о напечатанном постановлении, первое, что он сделал — помчался в Сестрорецк вытащить газеты из почтового ящика, чтобы «семья не узнала»… Это уже жест отчаяния — разве такое скроешь?