Толковая Библия Лопухина. Ветхий Завет - Александр Павлович Лопухин

такие лица, как великий священник Авиафар и военачальник Иоав. Нужно было сломить и уничтожить эту партию, и когда Адония однажды косвенно заявил свое притязание на престол просьбой о позволении ему жениться на последней наложнице Давида (Ависаге), то Соломон воспользовался этим случаем, чтобы окончательно устранить опасность посягательств на его престол. Адония был предан смерти, Авиафар «удален от священства Господня», опасный интриган Иоав также лишен был жизни, несмотря на то, что он искал убежища в скинии. Той же участи подвергся и Семей, который хотя и прощен был Давидом за свое злобное издевательство и злословие над ним, но при этом обнаружил такую ненависть к Давиду, что его невозможно было терпеть при себе юному царю.

После этого Соломон до позднейших лет своего царствования наслаждался глубоким миром, который составляет отличительную черту его царствования. Как могущественный государь, он легко приобретал дружбу соседних государей, и египетский фараон даже выдал за него свою дочь, с рукой которой Соломон получил в приданое важный город Газер, командовавший равниной Филистимской — этой большой дорогой между Египтом и Месопотамией (3 Цар. III, 1; IX, 13–17). Как для израильтян, так и для окружающих их народов этот союз красноречиво свидетельствовал о том высоком положении и политическом значении, которого достиг избранный народ. Невольно рисуется поразительная противоположность теперешнего его состояния с тем, в каком он находился, будучи презренным рабом гордых фараонов. Так чудесно исполнил Бог все Свои великие обетования.

Вместе с государственным наследством Соломон получил от Давида и богатое духовное наследство — его преданность религии отцов. «И возлюбил Соломон Господа, ходя по уставу Давида, отца своего». Для изъявления благодарности за доброе начало своего царствования юный царь отправился в Гаваон, где находился главный жертвенник, и там принес богатую жертву — в тысячу всесожжений. И жертва была благоугодна Богу. «В Гаваоне явился Господь Соломону во сне ночью, и сказал Бог: проси, что дать тебе». Вопрос этот был испытанием для Соломона, и он ответил на него, как должно было ответить юному царю, призванному к управлению великим народом. «Господи, Боже мой! — отвечал Соломон, — Ты поставил раба Твоего царем вместо Давида, отца моего; но я отрок малый, не знаю ни моего выхода, ни входа. Даруй же рабу Твоему сердце разумное, чтобы судить народ Твой и различать, что добро и что зло; ибо кто может управлять этим многочисленным народом Твоим?» — «И благоугодно было Господу, что Соломон просил этого. И сказал ему Бог: за то, что ты просил этого и не просил себе долгой жизни, не просил себе богатства, не просил себе душ врагов твоих, но просил себе разума, чтоб уметь судить, вот, Я сделаю по слову твоему. Вот, Я даю тебе сердце мудрое и разумное, так что подобного тебе не было прежде тебя, и после тебя не восстанет подобный тебе. И то, чего ты не просил, Я даю тебе, — и богатство, и славу, так что не будет подобного тебе между царями во все дни твои. И если будешь ходить путем Моим, сохраняя уставы Мои и заповеди Мои, как ходил отец твой Давид, Я продолжу и дни твои». От радостного волнения юный царь проснулся и увидел, что это было лишь сновидение, но сновидение глубоко знаменательное, возродившее всю его духовную жизнь. Чудесно дарованную ему мудрость он скоро доказал знаменитым решением о спорном ребенке между двумя матерями (3 Цар. III, 16–28) и еще более своим мудрым управлением, благодаря которому его государство сделалось по своему благоустройству образцом для всех окружающих правителей.

Свой двор Соломон устроил с пышным великолепием. Он окружен был приближенными сановниками, составлявшими как бы его государственный совет, из которых каждый заведовал вверенной ему частью управления. Так, кроме дееписателя, священников и писцов, при дворе были: военачальник (Ванея), друг царя (Завуф), начальник над приставниками (Азария), начальник над домом царским (Ахисар) и начальник над податями (Адонирам). Все государство в административном отношении разделено было на двенадцать округов, которыми управляли двенадцать «приставников», из которых каждый должен был доставлять продовольствие царскому двору на один месяц. Но кроме этого ему отовсюду присылались дары и подати — от всех покоренных царств и народов на огромном пространстве «от реки Евфрата до земли Филистимской и до пределов Египта». «Продовольствие Соломона на каждый день составляли: тридцать коров муки пшеничной и 60 коров прочей муки, десять волов откормленных и 20 волов с пастбища, и сто овец, кроме оленей и серн, и сайгаков, и откормленных птиц». Для охранения внешнего и внутреннего мира Соломон содержал сильное войско, которое он увеличил конницей и колесницами. У него было 1400 колесниц и 12 000 всадников. Кони и колесницы вывозились из Египта, который славился ими. Каждая колесница стоила 600 сиклей серебра и каждая лошадь 150 сиклей серебра. Благодаря миру с соседними государствами начала быстро развиваться торговля, которая еще больше содействовала обогащению как двора Соломонова, так и всего народа. В Иерусалиме накапливалось так много драгоценных металлов, что серебро и золото сделались как бы равноценными простому камню; свозилось так много кедров ливанских для построек, что они стали равноценными сикоморам — простому строевому лесу в Палестине. Население вследствие этого быстро увеличивалось, наслаждаясь довольством и благоденствием. «И жили Иуда и Израиль спокойно, каждый под виноградником своим и под смоковницею своею от Дана до Вирсавии, во все дни Соломона». Сам Соломон отличался не только царственным великолепием, но и царственно-красивой внешностью и особенно царственной мудростью, изумлявшей современников. Священный историк не находит достаточных слов для изображения этой мудрости. «И дал Бог Соломону, — говорит он, — мудрость, и весьма великий разум, и обширный ум, как песок на берегу моря. И была мудрость Соломона выше мудрости всех сынов Востока и всей мудрости египтян. Он был мудрее всех людей, и имя его было в славе у всех окрестных народов» (3 Цар. IV, 29–31). От своего отца он наследовал дар поэтического вдохновения, который вместе с его личной мудростью проявился в том, что он «изрек три тысячи притчей и тысячу пять песней»; вместе с тем его любознательный ум отдался исследованию природы, так что и в области естествознания он поражал современников обширностью и глубиной своих познаний: «И говорил он о деревах, от кедра, что в Ливане, до иссопа, вырастающего из стены; говорил о животных, и о птицах, и о пресмыкающихся, и о рыбах», т. е., одним словом, по всем отделам естествознания. Сочетание таких необычайных дарований и обширных познаний в юноше-царе, естественно, делало его чудом своего века. «И