Толковая Библия Лопухина. Ветхий Завет - Александр Павлович Лопухин

льгот в случае, если бы ему пришлось овладеть престолом. В этом преступном замысле он нашел сочувствие даже в одном из ближайших советников Давида, именно в тонком и честолюбивом Ахитофеле, который, видимо, искал случая отомстить Давиду за Урию, как мужа своей родной внучки Вирсавии. Подготовив таким образом почву, Авессалом вдруг удалился в старую столицу Хеврон, открыто поднял там знамя восстания против отца и успел склонить в свою пользу такое множество войска и народа, что Давид для своей безопасности вынужден был бежать из Иерусалима. Рано утром в сопровождении своих преданных слуг и воинов, при громком плаче верного народа Давид с сокрушенным сердцем оставил свою возлюбленную столицу и двинулся через поток Кедронский на гору Елеонскую. С вершины ее открывался великолепный вид на столицу, восхищавший всякого зрителя; но этот вид теперь еще большей скорбью поражал сердце царя, подобно тому, как впоследствии этот же вид вызвал рыдание у его божественного потомка — Иисуса Христа. Давид и не скрывал своей скорби: столицу он оставил босым и с посыпанной пеплом головой. Но и в таком бедственном положении Давид сохранял еще в себе свои царственные качества — великодушие, благочестие и вместе упование на Бога, — те лучшие качества, которыми отличался он в первый период своей жизни, которые теперь под тяжким ударом постигшего его бедствия ожили вновь. В изгнание за ним последовали было преданные ему первосвященники Садок и Авиафар с ковчегом Завета, но Давид отослал их назад, выражая надежду, что Господь еще не оставил его совсем. «А если Он скажет: нет Моего благословения тебе, то вот я; пусть творит со мною, что Ему благоугодно», — говорил Давид. С царственным же великодушием он отговаривал преданного Еффея от приверженности к павшему царю и с безграничным смирением перенес оскорбления от дерзкого Семея, который злословил его, бросал в него камнями и пылью. Авесса хотел наказать дерзкого поносителя, нагло кричавшего вслед царя: «Уходи, уходи, убийца и беззаконник», но Давид остановил его, сказав, что если собственный сын его восстал на него, то тем более имеет право поносить его какой-нибудь Семей, и выразил надежду, что Господь призрит на уничижение его и воздаст ему благостью за теперешнее поношение. Своего друга и советника Хусия Давид также отослал в Иерусалим, чтобы он своей мудростью мог противодействовать злому коварству Ахитофела.

Авессалом между тем вступил в Иерусалим, не встретив никакого сопротивления, и первым делом, по совету Ахитофела, обесчестил ложе своего отца, захватив его наложниц. Затем Ахитофел настаивал на немедленном преследовании Давида, чтобы воспользоваться его утомлением и унынием. От исполнения этого опасного и гибельного для Давида совета Авессалом был отвращен Хусием, который сумел внушить к себе доверие узурпатора. Хусий не одобрил этого совета и указал на необходимость крайней осторожности и обдуманности действия в отношении Давида, который известен был храбростью и окружен отважными воинами. Поэтому он советовал подождать, пока соберется весь народ, чтобы тогда с сильным войском можно было нанести Давиду решительный удар. Совет Хусия более понравился Авессалому, он отложил преследование, а Давид между тем воспользовался этим временем и, удалившись за Иордан, укрепился в городе Маханаиме, где ему оказано было радушное гостеприимство богатым Верзеллием-галаадитянином, который вместе с другими жителями города предложил ему и его войску угощение.

Хитрый Ахитофел сразу увидел, что с отвержением его плана неминуемо погибнет и все дело восстания, и, чтобы предупредить неизбежное себе наказание от Давида, совершил самоубийство. События скоро оправдали его опасения. Вокруг Давида собралось сильное войско, с которым можно было выступить для подавления восстания. Враждебные войска встретились около горы Галаада, на вершине которой Авессалом расположился лагерем. Кругом расстилался обширный и густой Ефремов лес, в котором и произошла решительная битва. Полный упования на Бога и полагаясь на испытанную отвагу и стойкость своих преданных военачальников Иоава, Авессы и Еффея, Давид легко мог предвидеть исход сражения и перед выступлением своих войск с отеческой любовью наказывал всем: «Сберегите мне отрока Авессалома».

Начавшаяся битва оказалась вполне несчастной для Авессалома: его неопытные войска растерялись в лесу и под храбрым натиском войска Давидова обратились в беспорядочное бегство, потеряв 20 000 человек убитыми и еще более погибшими в лесу. Сам Авессалом в отчаянии поскакал на муле в лес, но «когда мул вбежал с ним под ветви большого дуба, то Авессалом запутался волосами своими в ветвях дуба и повис между небом и землей, а мул, бывший под ним, убежал». В этом положении несчастный юноша был застрелен Иоавом, который в пылу битвы и мщения за унижение царя не задумался пренебречь даже просьбой самого Давида. Между тем Давид с трепетным сердцем ожидал известия об исходе битвы. Вестники одни за другими быстро приходили к нему с извещением о победе. Но сердце его было больше всего занято судьбой его злополучного сына, и первым его вопросом было: «Благополучен ли отрок Авессалом?» И когда он узнал о постигшей Авессалома участи, то чувство отеческой любви и горя превозмогло в нем всякую радость о победе. «И смутился царь, и пошел в горницу над воротами, и плакал, и когда шел, говорил так: сын мой Авессалом, сын мой, сын мой Авессалом! О, кто дал бы мне умереть вместо тебя, Авессалом, сын мой, сын мой…» Горе царя распространилось на весь народ, «и обратилась победа того дня в плач для всего народа», и только по настойчивому увещанию Иоава прекратить этот неуместный, хотя и естественный плач, Давид ободрился духом, чтобы должным образом воспользоваться плодами победы и возвратиться в Иерусалим. Но по смерти Авессалома уже ничто не могло препятствовать ему в этом. Все мятежники спешили принести ему повинную, и Давид снова вступил в свою столицу, выказав свое обычное великодушие и объявив всеобщее прощение, от которого не исключен был и дерзкий Семей, теперь униженно павший к ногам Давида и умолявший его о прощении за злословие и оскорбление. Престарелый Верзеллий отказался от высокого вознаграждения за свое гостеприимство, но сын его Кимгам был взят ко двору и возведен в высокое звание. Сива, коварный слуга Мемфивосфея, пытался было впутать своего господина в заговор Авессалома и успел в этом настолько, что Давид отдал было ему все владения Мемфивосфея; но последний, однако же, успел отчасти оправдать себя в возведенной клевете, и Давид возвратил ему половину его владения, предоставив другую половину Сиве — в награду за выказанную им преданность царю.

Решение Соломоново.

Бунт Авессалома не прошел без последствий для общего политического состояния народа