Корфу - Владимир Виленович Шигин

class="p1">Правая колонна союзной армии, в голове которой шла дивизия генерала Повало-Швейковского, настигла арьергард французов у селения Палоцоло на реке Адда. После небольшой перестрелки французы отошли. Первым перешел реку полковник Греков с казаками. Он погнался за арьергардом и на его плечах ворвался в городок Бергамо. Появление казаков было столь внезапным, что французы не успели даже укрыться в цитадели. Казаки завладели и городом, и крепостью, захватив в плен полторы сотни французов, знамя и два десятка орудий. Вскоре к Адде подошла и вся союзная армия, расположившись в виду противника на другом берегу.

Французская армия насчитывала свыше 28 тысяч штыков, и Шерер решил отсидеться за широкой и глубокой рекой, в ожидании подхода подкреплений из средней Италии. Союзники имели около 48 тысяч человек и должны были действовать решительно.

Суворов под охраной нескольких казаков провел рекогносцировку.

– Позиция у неприятеля сильная, и река большая, да и берег у него обрывист против нашего, пологого! – говорил он, вернувшись после поездки. – Но командующий французский сам себе враг, а потому и растянул свою армию вдоль берега, аж на сотню верст. За это мы его и накажем!

Тем временем на правом фланге князь Багратион уже атаковал французов в предмостном укреплении Лекко, стараясь прорваться на противоположный берег. Вначале французы отбили натиск, но Багратион ввел резервы и вышиб неприятеля. Перегруппировавшись, французы снова атаковали и выбили уже наших. Сил у Багратиона было мало, и он послал за помощью. Вскоре к нему на крестьянских подводах примчался с первым батальоном генерал Милорадович, затем еще два. Будучи старше в чине, чем Багратион, Милорадович, тем не менее, не стал вмешиваться в приказы князя:

– Здесь не место и не время считаться старшинством, командуй князь Петр, а я в твоем распоряжении!

Снова последовала атака, и французы были выбиты уже окончательно. В отчаянии наших атаковала неприятельская кавалерия, но вся была переколота штыками. Затем Багратион атаковал мост через Адду, но был снова отбит. В эти же часы подошедшие ночью австрийцы начали наводить переправу в нескольких верстах от места сражения у городка Бриво, где у французов почти не было войск.

Тем временем во французской армии произошли серьезные перемены, причем не в нашу пользу. Вместо тугодумного Шерера командующим был назначен талантливый Моро, считавшийся самым талантливым из полководцев Франции наравне с Бонапартом. Узнав о такой перемене, Суворов к удивлению окружающих обрадовался:

– Слава богу, что вместо шарлатана я буду иметь противником настоящего противника, а значит, и лавры, добытые с ним в бою, окажутся куда более блестящими!

Прискакавший к армии Моро уже не мог исправить всех ошибок предшественника, и главной из них – растянутости армии вдоль реки. Единственно, что он успел, – это приказать дивизии Серюрье спешить к месту намечаемой австрийцами переправе у городка Бриво.

Опоздай Суворов хотя бы на день, ситуация на Адде была бы совсем другой, но он не опоздал. Нашим полкам было велено скрытно готовить переправу в центре позиции у селения Сан-Джервазио, а генералу Меласу атаковать несколько левее у городка Кассано с выходом в тыл главным силам французов. За Меласом должны были атаковать и русские войска с самим Суворовым во главе.

Река у Сан-Джервазио была крайне неудобна для переправы: сильное течение и крутые берега, но именно поэтому французских войск в этом месте почти не было. На этом и строился расчет Суворова. Ночью долго не могли спустить понтоны, но потом дело понемногу наладилось. К утру переправа была наведена и на неприятельский берег начали переправляться войска – несколько рот егерей и несколько сотен казаков. Стоявший неподалеку французский батальон пытался контратаковать, но было уже поздно. Казаки атаковали его с тыла, и французы бежали. А к переправе уже подходили и переправлялись все новые и новые войска.

Когда Моро доложили о переправе русских у Сан-Джервазио, он остался спокоен:

– Зато теперь мы знаем, где Суворов наносит главный удар!

Шпоря коня, он сам поскакал к дивизиям Гренье и Виктора, чтобы те немедленно спешили к месту наметившейся переправы. По пути командующий чуть было не попался вездесущим казакам и едва от них ускакал. Бросая поводья штабному адъютанту, он тяжело спрыгнул с коня:

– С этими русскими ухо надо держать востро!

– Вы о скрытной переправе? – поинтересовался подъехавший генерал Гренье.

– Нет, я о казаках, которые только что едва не оторвали мне голову!

– Где же они, неужели в наших тылах? – изумился командир дивизии.

– Они везде и к этому, по-видимому, надо привыкать! – скривился Моро. – Ускорьте марш, иначе все пропало!

Гренье был генералом опытным, а потому, развернув дивизию, ударил по только что переправившимся войскам. Острие его удара пришлось на полки австрийского генерала Отта, который сразу же стал отступать.

– Почему вы отходите? – послал к генералу адъютанта Суворов.

– Генерал докладывает, что у него мало сил, не все еще переправились! – доложился тот, вернувшись.

– Пусть умрет, но стоит! – сказал Суворов, а потом махнул рукой: – Помилуй бог, все забываю, что это австрийцы!

Тем временем наших войск на неприятельском берегу становилось все больше и больше. Пока австрийцы, как могли, сдерживали фронтальное наступление французов, атаман Денисов со своими донцами и венгерскими гусарами заскочил во фланг неприятелю и ударил в сабли. Опрокинутая пехота побежала, атака на переправу захлебнулась.

Вскоре подоспело еще несколько австрийских полков, бой усилился, и скоро были взяты селения Поццо и Ваприо. Моро окончательно потерял надежду удержаться на позиции до прибытия дивизии Виктора. А тут еще канонада в тылу. Это у городка Касано начинали атаку переправившиеся полки Меласа под началом самого Суворова. Почти не встречая сопротивления, они оседлали дорогу на Милан. Положение французов стало почти критическим. Теперь у французов оставались в руках лишь проселочные окружные дороги.

– Всем отходить на новую позицию между Кассано и Инцаго и далее! – единственно, что мог приказать своей армии хмурый Моро.

Поняв, что противник сбит и отходит, Суворов потребовал преследования. Но австрийцы остановились, ссылаясь на полное изнурение. Преследовали отходящих французов лишь казаки, на долю которых достались и отставшие солдаты, и брошенные обозы.

Потери обеих сторон в этом 12-часовом бою были большие. Союзники лишились свыше тысячи человек убитыми и ранеными; французы не меньше трех тысяч погибших и две тысячи пленными. Дивизия Серюрье была почти полностью уничтожена. Двигаясь по дороге на Милан, австрийский генерал Вукасович наткнулся на остатки этой несчастной дивизии. Французам предложили сдаться, те ответили отказом. Тогда Вукасович, имея большое превосходство в силах, атаковал. Серюрье упорно дрался, порой даже сам контратакуя. Но когда вдалеке показались русские полки генерала Розенберга, он понял, что все кончено,