Минус всей моей жизни - Наталия Александровна Матвеева

– цвет-хамелеон, переливающийся на свету от темно-бирюзового до светло-розового, поэтому в обычном магазине такого было не сыскать…

Зато в рекламе, где говорилось, что это распрекрасное транспортное средство достанется тому, кто вышлет все, заполненные наклейками, альбомы из серии «Лошадка Джулия и ее друзья» по указанному адресу и примет участие в розыгрыше этого фантастического велосипеда, был еще мелким шрифтом указан и номер телефона, по которому обращаться за подробной информацией.

Полина мечтала об этом велике день и ночь, собирала наклейки, терроризировала родителей и Женьку все новыми и новыми просьбами купить ей очередной журнал, но Женя прекрасно понимала, что заполнить за время акции, которая заканчивалась сразу с окончанием новогодних каникул, десять альбомов, на сто пятьдесят наклеек каждый, и успеть выслать их по почте на указанный адрес до окончания акции абсолютно нереально…

Поэтому они с Игорем и родителями объединились в коалицию и, позвонив по тому самому номеру для информации, принялись методично подбивать клинья к кому-нибудь, кто сможет им этот самый велосипед продать.

Долгие переговоры, уговоры, приговоры, заговоры, наговоры, отговоры и умоляющие крики все же привели Женю к тому человеку, который согласился продать им этот велосипед за пятнадцать тысяч рублей, но забирать велик он лениво предложил прямо со склада, где подобный трофей был в единственном экземпляре.

От радости, что все так хорошо сложилось, Женя была согласна на что угодно, даже на разобранный по гаечкам хлам, из которого, путем долгой и кропотливой работы можно было сваять тот самый, единственный и неповторимый велосипед – детскую мечту одиннадцатилетней девочки, поэтому она без колебаний согласилась на самовывоз, предупредив угрюмого Игорька, что на другой конец города за великом поедет именно он.

Двадцать четвертое число очень удачно совпало с субботой, что тоже было весьма на руку и Жене, и Игорю, и, в первую очередь, родителям девочек, у которых как-то по велению судьбы в плавающих графиках тоже образовались выходные именно в этот великий для семьи Зябликовых день. Погодка выдалась пасмурной, но достаточно теплой для зимы и конца декабря – всего минус три градуса, по вине чего на дорогах образовался гололед, что неизменно превратилось в многочисленные пробки по всему городу.

Родители Жени и Поли сняли очень популярное в их городке кафе-мороженое под названием «Крем-брюле», где и проходило празднество с участием почти всего класса Полины, специально приглашенного клоуна с музыкальным сопровождением и целого огромного стола с разными вкусностями, слава Богу, имеющими в своем ассортименте множество салатов и несколько видов горячего, а не только мороженое.

День рождения Поли был в самом разгаре: именинница носилась по залу в пышном, золотистом платье с невероятной, накрученной накануне вечером на мелкие бигуди, а сегодня волшебно кудрявой прической, сделавшей ее похожей на свою рыжеволосую сестру (что Поле очень даже импонировало, поэтому она не дала даже аккуратно заколоть часть волос на затылке), а за ней по залу носился какой-то мужик в костюме клоуна с микрофоном, определяя цель движения детей по залу с помощью своих задач и веселых игр, а уж за этими двумя скакали мальчишки и девчонки, тоже нарядные, тоже при прическах и туфельках, либо при костюмах и галстуках.

В зале царил полнейший разгром: крики и смех детей перекрывали даже усиленный микрофоном голос клоуна и уж тем более – раздающуюся из динамиков музыку, а Женька, вместе с мамой и папой, сидела за столом, заставленным тарелками детей с остатками еды, начатыми блюдами и бесконечными графинами с компотом.

Дарья Федоровна с улыбкой, но и тревогой прижимая к себе с левой стороны пакет с таблетками и ингалятором – неизменными спутниками любых походов Поли за пределы квартиры, наблюдала за дочерью, параллельно жуя куриный шашлычок и периодически вздыхая. По случаю торжества, она тоже была нарядно одета в черное, закрытое платье, расшитое красивыми камнями в зоне декольте и сидящее на ней с особой аккуратностью и изяществом, скрывая недостатки полноватой фигуры и хорошо сочетаясь с короткой, курчавой стрижкой огненно-рыжих волос.

– Что-то мне неспокойно, Женя. – выдохнула нервно мама, взволнованно посмотрев на дочь. – Пойди, скажи Поле, чтобы так сильно не бегала.

– Она не инвалид, Даша. – раздалось со стороны мешка с таблетками громогласное и строгое высказывание, и Женя со вздохом посмотрела на отца, который тоже, в честь дня рождения младшей дочки натянул на свою широкоплечую и грозную фигуру бежевую клетчатую рубашку, черные брюки и хоть и не новые, но тщательно начищенные ботинки, а сейчас сидел с самым своим любимым угрюмым видом, налив себе стопку невесть откуда взявшейся на детском празднике водки и закусывая ее бутербродами со стола.

Девушка знала об этом их вечном споре, который горел и горел с самого детства Поли, с того момента, когда у нее обнаружилась тяжелая форма бронхиальной астмы. Мама, узнав о болезни дочки, взялась полностью и категорично защищать ее от всех потенциальных возможностей спровоцировать приступы: это она убрала с окон все шторы, раздарила детские мягкие игрушки Жени знакомым, заменила мебель и одеяла на те, что были выполнены из гипоаллергенного волокна и не подпускала близко к их квартире цветы или домашних животных, каждый день стараясь выполнять влажную уборку. Именно мама приносила в школу Полины справки о ее состоянии здоровья и получала дочери освобождение от физкультуры, она запрещала ей много бегать и долго гулять на улице…

А у папы была иная точка зрения. Он считал, что легкие Полины нужно укрепить и развить, тогда и болезнь сама уйдет. А как развить легкие без беготни с друзьями и физкультуры?? Эдуард Петрович рьяно отстаивал права дочки на активную жизнь и всеми силами заставлял посещать нелюбимую физкультуру, хоть как-то сдавать нормативы и вообще – стараться жить жизнью обычного ребенка… Глядишь, и болезнь отступит.

– У нее может случиться приступ, Эдик. – сердито заявила мама, хмуро посмотрев на мужа, но тот, как обычно, уступать не собирался:

– Так если случится – ты тут как тут со своим чемоданом лекарств! Нет, пусть лучше Поля сидит одна за столом и смотрит, как развлекаются ее друзья, так, что ли?

– Эдик… – начала было мама, но Женя успокаивающе положила ладонь ей на плечо:

– Мам, не беспокойся. Я сейчас пойду к ней и попрошу беречь себя, все будет хорошо! Не ссорьтесь, ладно?

Дарья Федоровна снова тревожно вздохнула, но улыбнулась:

– Молодец, Женя, сходи. Скажи ей, чтоб поспокойней там прыгала.

– Или возвращалась в свою теплицу. – ворчливо буркнул отец, опрокинув очередную стопку и быстро сунув в рот канапе, но Женя только успокаивающе сжала мамину руку