Сияние негаснущих звезд - Федор Раззаков

Вспоминает жена актера Людмила Акимовна: «Саша практически не жаловался на сердце, иногда говорил: «Что-то давит». И даже когда в 97-м началась стенокардия, отнесся к ней несерьезно: мол, стенокардия сейчас у всех. Я настояла, чтобы мы поехали в кардиоцентр. Он там три недели полежал, стало лучше. Съездили на дачу. А когда вернулись, очень неохотно пошел в актерскую поликлинику, сделали кардиограмму, а там – инфаркт. В это время вся кардиохирургия города на два месяца (июль – август) ушла в отпуск. Они сами были возмущены тем, что их руководство так спланировало им отпуск – коллективно. Оставалось ждать. Была договоренность, что, как только кардиохирургия выйдет из отпуска, Саше сделают операцию. Они начали работать 23 августа, но 22-го у Саши случился третий инфаркт, и уже ничего нельзя было сделать…»

Рассказывает падчерица актера А. Неволина: «Папа всячески оттягивал операцию. Он боялся шунтирования. Что будут распиливать грудную клетку электропилой. Мы от него эту деталь скрывали, но он сам узнал от друзей, которые уже через это прошли и сейчас здоровы, работают. Возможно, нам пришлось бы еще долго его уговаривать, но случился инфаркт… Слово «шунтирование» мы при нем не произносили. В свой инфаркт он не верил – даже тогда, когда случился второй. Маме говорил: «Не говори глупости!» Он не хотел обременять нас, близких. Не хотел тратить деньги на собственную операцию. Но мама его все-таки убедила. Но было поздно…»

Как показало вскрытие, к шестидесяти двум годам у Демьяненко практически не осталось живого места на сердце. Такое саморазрушение – удел людей, переживающих все внутри себя.

Вспоминает М. Светин: «В последнее время у Саши постоянно давило в груди. Каждая наша встреча начиналась и заканчивалась одним и тем же разговором: я утверждал, что помогут только кардинальные меры. Не понимаю того врача, который выписал таблетки, но не направил Сашу на операцию. Русское «авось» на сей раз подвело. Корю себя, что не взял его за руку, сам не отвел к хирургу…»

Вспоминает отец А. Демьяненко Сергей Петрович Демьяненко: «В последнюю неделю Саша очень часто звонил мне из больницы, несколько раз в день. И все больше говорил на отвлеченные темы: вспоминал детство, юность. Мне кажется, он предвидел свой конец. В его словах чувствовалась ностальгия по Свердловску, по детским и юношеским годам, проведенным здесь. «Очень скучаю по тебе, по городу…» – это последнее, что он произнес по телефону накануне смерти…»

Вспоминает В. Минков: «Неделю назад я был у него в больнице на улице Луначарского, мы обсуждали новый проект антрепризный, трагикомедия на четырех человек, должны были играть он, Зинаида Шарко, Нина Усатова и Ира Мазуркевич. Он был очень оживлен, он очень ждал пьесы. Когда я уходил, он сказал: «Я вас провожу». Я ответил: «Что вы, лежите». Но он вскочил так бодро, что я удивился: «Что вы делаете в этой больнице? Вам надо играть». Это было ровно неделю назад…»

Вспоминает Е. Каменецкий: «У меня печальная участь – я последний, кто видел Сашу живым. В субботу, 21 августа, вечером я был у него в больнице, часов в семь мы расстались, он меня проводил до лифта. И вот он стоит в спортивном костюме «Адидас», мы машем друг другу рукой, двери закрываются. А на другой день около одиннадцати звонит телефон – и крик его жены из больницы…»

26 августа в 12 часов дня на киностудии «Ленфильм» состоялась гражданская панихида по А. Демьяненко. Похороны артиста прошли на Серафимовском кладбище.

Рассказывают Э. Михайлов, А. Пензина («Московские ведомости»): «Задолго до гражданской панихиды на Каменноостровский проспект потянулись люди – выстроились в огромную очередь, чтобы в последний раз увидеть любимого артиста. Проститься с Александром Демьяненко пришли практически все известные актеры Петербурга. Правительство города представлял вице-губернатор Владимир Яковлев. Телеграммы соболезнования прислали Наталья Белохвостикова, Владимир Этуш. Около полудня в павильон, где стоял гроб, под руки ввели Людмилу Демьяненко, вдову артиста. Следом шла приемная дочь покойного – актриса Анжелика Неволина.

– Со смертью Саши мы потеряли едва ли не последнюю легенду отечественного кино, – сказал в прощальном слове Виктор Сергеев, директор «Ленфильма».

Похоронили Демьяненко на Серафимовском кладбище. Траурность церемонии смазали зеваки, возбужденные присутствием большого числа знаменитостей. Кто-то полез с расспросами, кто-то – за автографами. Пришлось попросить вести себя более корректно и оператора одного из телеканалов.

Тем временем скромный гроб, обитый синей материей, аккуратно опустили в землю. Через несколько минут могила всенародно любимого Шурика скрылась из вида, буквально утонув в море живых цветов…»

Рассказывает А. Неволина: «На сороковой день в час смерти дяди Саши в нашей квартире упал его портрет. Он стоял на стеллаже, подпертый вазой с цветами. В комнате – никакого сквозняка. Я в доме одна. Надо ехать на кладбище. Лежу в постели и твержу про себя: «Надо встать, Лика, надо встать!» И не могу. И тут упал портрет. Портрет упал, толкнув тяжелую вазу. Она разбилась вдребезги, но стекло на портрете осталось целым. Одна наша близкая знакомая сказала: «У Саши была единственная возможность поднять тебя с постели. И он ею воспользовался». А потом мама в свой день рождения попросила: «Саша, подай знак, что ты меня слышишь. Хоть какой-нибудь!..» И у нее остановились часы…»

ДЕРБЕНЕВ Леонид

ДЕРБЕНЕВ Леонид (поэт-песенник: «Каникулы любви», «Лучший город земли», «Песенка о медведях», «Песенка о зайцах», «Остров невезения», «Помоги мне!», «Есть только миг», «Разговор со счастьем», «Маруся», «До свидания, лето», «Прощай», «Все могут короли», «Городские цветы» и др.; скончался 22 июня 1995 года на 65-м году жизни).

Дербенев редко болел и всегда считал себя здоровым человеком. Очень долгое время он не употреблял спиртного, не курил, соблюдал посты, даже кофе пил редко. Словом, вел здоровый образ жизни. Единственное, что его иногда беспокоило, – боли в желудке. Но один приятель-знахарь из Новосибирска снабдил его лекарствами, которые весьма эффективно снимали боль. Так что до поры до времени на эти боли Дербенев не обращал внимания.

В начале 1993 года Дербенев вернулся из круиза и вновь почувствовал боли в желудке. Жена и дочь уговаривали его пройти гастроскопию, но он наотрез отказался это делать. Он хорошо помнил рассказ Евгения Светланова, как тот чуть не умер, «проглотив кишку», которая поранила пищевод. Единственное, на что согласился Дербенев – сходить к платному врачу. Тот предположил, что боли в желудке у Дербенева – следствие слабости мышц. И посоветовал попить но-шпу. Но лекарство не помогло. Тогда Дербенев отправился к другому эскулапу. Тот сказал, что мышцы здесь ни при чем и выписал… другое лекарство, причем детское – его дают детям, которые не моют руки (!). Причем пить его надлежало не только Дербеневу, но и всем его домочадцам.