Девственный огонь - Элизабет Чедвик

— Почему он не назначил вас попечителем моего трастового фонда? — голос Пенелопы звучал резко и требовательно. — Почему Генри Барнетта? Это ее рук дело. Ее и Джастина.

— Ваша отец беспокоился, что вы не сможете благоразумно распорядиться деньгами, — пробормотал Фоли.

— Какими деньгами?

— Любыми, — отрезал адвокат, уставший выглядеть миротворцем.

Джессика подозревала, что он хотел сохранить деловые отношения с Хьюгом и старался не рассориться с его женой.

— Ваш отец чувствовал, что я, зная вас с детства, могу быть слишком… слишком уступчивым, чтобы руководить вашими капиталами, как он этого хотел.

Адвокат выглядел очень смущенно. Джессика решила, что дедушка, зная его мягкий характер, не рискнул поручить Пенелопу его заботам. Можно было не сомневаться, что немногословный дедушка Дюплесси рассказал мистеру Фоли очень многое.

— Ты пожалеешь об этом, — выкрикнула Пенелопа в сторону Джессики.

Джессика устало прикрыла глаза. Господи, быстрей бы это все закончилось! Она почувствовала на плече твердую руку Генри.

— Если больше ничего нет, Фоли, — сказал он, — я бы хотел увести миссис Парнелл. У нее были тяжелые дни.

— Да, да, конечно. Мои соболезнования, миссис Парнелл, — сказал Фоли. — Я свяжусь с вами относительно условий завещания.

— Пожалуйста, держите связь с мистером Барнеттом, — заметила Джессика, поднимаясь с кресла. — Он будет управлять моими делами.

— Джессика, — резко сказала Пенелопа, прежде чем Джессика вышла из комнаты, — я хочу увидеть копию твоего завещания. Чтобы быть уверенной, что ты сделала так, как я сказала.

Джессика изумленно оглянулась на нее. Пенелопа, должно быть, действительно сумасшедшая, если до сих пор верит, что Джессика оформила завещание в ее пользу.

— С вами все в порядке? — спросила Рейни.

Джессика уехала из Спиндлтопа на похороны рано утром, когда Рейни еще не пришла, поэтому они не виделись целую неделю.

— Дедушка умер, — глаза Джессики наполнились слезами.

— Тревис сказал мне, — Рейни обняла ее, и Джессика беспомощно расплакалась на плече экономки.

— Он мне все оставил, — Джессика плакала еще сильнее.

— Большие деньги — плохое лекарство, — мрачно заметила Рейни. — Теперь злой дух в теле матери будет плохим лекарством против дочери.

— Они ничего не сможет сделать, — Джессика отодвинулась от Рейни, взяла платок и вытерла слезы. — Как идет строительство? — спросила она, решив, что работа — это лучший способ забыть горе.

— Дождя нет, дом растет быстро. — Рейни неодобрительно нахмурилась. — Вы работаете слишком много. Нужно оплакать старика.

— Даже не верится, что его нет, — вздохнула Джессика, — я так его полюбила.

— У вас есть муж.

Джессика почувствовала комок в горле. Она очень хотела видеть Тревиса. Даже от мысли о нем ей становилось легче. Только он и Рейни понимали, как много значил для нее дедушка, как много она потеряла с его смертью и как мало значения и внимания придала его приезду сюда, когда он пытался рассеять ее одиночество. Она заедет к Тревису, когда поедет на свою стройку.

Генри Барнетт считал, что она должна вернуться в Форт Ворс и руководить делами Дюплесси, потому что они сосредоточены там, но Джессика еще не была готова к этому. Она назначила ответственными давних работников Оливера, даже наняла новых менеджеров, а затем уехала домой, зная, что ее привязанность к Спиндлтопу — это привязанность к Тревису. Она должна принять какое-то решение. И чем скорее, тем лучше.

Как и говорила Рейни, за то время, когда прекратились дожди, Джед Бекер успел сделать очень много. Осмотрев стройку и поговорив с рабочими, Джессика села на велосипед, чтобы поехать дальше по делам. Не успела она отъехать и двух метров, как раздался заразительный смех и звонкий голос спросил:

— Это велосипед, да?

Джессика повернулась и увидела молодую девушку верхом на лошади: задравшаяся широкая юбка, ярко рыжие, даже оранжевые торчащие во все стороны, волосы и хорошенькое личико. Господи, природа не могла создать волосы такого цвета, они крашеные, значит, эта девушка с Дип Крокет. Джессика слышала, что проститутки приезжали на Спиндлтоп, чтобы встречаться с рабочими.

— Как вас зовут? — девушка широко улыбалась и выглядела очень дружелюбно.

Джессика не знала что делать. Общественная мораль предписывала не общаться с людьми такого рода.

— Джессика Парнелл, — пробормотала она. Пенелопа бы пришла в неописуемый ужас! Джессика украдкой оглянулась, не видит ли кто-нибудь эту встречу. Она не могла позволить себе иметь запятнанную репутацию, не потому, что это как-то отразиться на делах. Просто на улице она не будет чувствовать себя в безопасности, если узнают, что она общается с женщинами с Дип Крокет.

Девушка завизжала от восторга:

— Парнелл? Ты знаешь Тревиса? Он один из моих лучших друзей! Я даже люблю Тревиса!

Краска бросилась Джессике в лицо. Боже! Что она говорит! Неужели он… платит этой девушке за ее… ее услуги?!

— Можно мне проехать на твоем велосипеде? Я никогда не ездила. — В ее глазах светилось такое желание, они смотрели так просительно, что Джессике стало неловко за свою враждебность. Это просто красивая молодая женщина, если не брать во внимание волосы, и Тревис, очевидно… навещает ее.

— Можно? Ну, пожалуйста, — просила девушка.

— Лиззи, что ты тут делаешь? — рядом с оранжевоволосой появилась еще одна молодая женщина такого же вида и ухватила поводья. — Иди отсюда, пока тебя не арестовали, глупая. Она слабо соображает, мэм, — это замечание адресовалось Джессике. — Не волнуйтесь, она вам ничего плохого не сделает.

Джессика смотрела, как женщины ехали вниз по улице, вторая держала поводья лошади первой, оранжевоволосой. Должно быть тогдашнее заявление Пенелопы было правдой — он был завсегдатаем в заведении Фанни Портер. Все его разговоры о том, что он счастлив дома, ложь. И здесь, где они даже не живут вместе, он говорит то же самое, продолжает свою грязную игру, и, конечно же, чувствует себя правым. В чем же еще он предает ее? Джессика забыла о назначенной встрече и вернулась домой.

Увидев ее в слезах, Рейни решила, что это из-за дедушки, и усердно начала потчевать чаем, едой и разговорами о том, какая у него была прекрасная жизнь.

— Это имея такую дочь, как Пенелопа? — резко спросила Джессика.

— У старика была и ты, — заметила Рейни и подлила чаю.

Джессика, услышав голоса на заднем крыльце, решила, что кто-то из деревенских женщин принес Рейни на продажу яйца, как вдруг очутилась в объятиях Тревиса. Она прильнула к его плечу, но потом все вспомнила и отодвинулась.