Девственный огонь - Элизабет Чедвик

— О, я поговорю, — угрожающе сказала Пенелопа. — Не сомневаюсь, что он выгонит тебя со службы, услышав то, что я ему скажу.

— А я сомневаюсь. В отличие от тебя он читает мои письма. От тебя он не узнает ничего, о чем бы он не знал от меня.

Пенелопа, совершенно бледная, с трясущимися руками, бросилась в кресло и вынула из сумки лекарство, которое всегда возила с собой. Интересно, что она скажет Оливеру Дюплесси? Очередную порцию лжи?

— Ты знаешь, как сильно я не люблю тебя? — голос Пенелопы был злобным и ядовитым. Дрожащими руками она налила в маленький стаканчик своего лекарства и залпом выпила. — Какой позор иметь такую некрасивую, такую неуклюжую дочь. Я бы никогда ничего для тебя не сделала, если бы не знала, что это разъярит твоего отца. Ты…

— Ты пьяная, — устало перебила Джессика. — Рейни!

Рейни появилась мгновенно.

— Миссис Грисхем уже уходит. Проводи ее, пожалуйста.

Если бы Пенелопа не изрыгала такие проклятия, можно было удивиться, как трогательно она выглядит, провожаемая Рейни за дверь.

— Большая Сова-Людоед голодна, ей нужна жертва, — объяснила Рейни, вернувшись через несколько минут.

Джессика слабо улыбнулась.

— Этой жертвой можете стать вы, — предупредила Рейни без тени улыбки.

— Я знаю, — Джессика вздрогнула.

— Остерегайтесь, — посоветовала Рейни.

— Что-то ты рано? — Джессика удивленно смотрела на Тревиса, вошедшего на кухню с мешком из джутовой ткани. — Это куры?

— Нет.

— Тревис, — воскликнула Джессика, — ты испортил сюрприз!

— Какой сюрприз может быть в курах? Поскольку сегодня утром в Бьюмонте не умерла ни одна курица, я пошел и подстрелил несколько кроликов. Правда, я не знаю, зачем тебе именно четыре штуки, ведь мы вдвоем их никак не съедим.

— Сюрприз в том, что я пригласила к обеду братьев Хеймилов в благодарность за то, что они спасали меня во время взрыва. Я знала, что тебе будет приятно.

Тревис не выказал восхищения. Джессика удивленно посмотрела на него:

— Но вы же старые друзья еще по Корсикане?!

— Прекрасно, — пробубнил Тревис, должен принять ванну.

— Тебе не нравятся Хеймилы?

— Они мне нравятся, — согласился Тревис, — но ты прекрасно знаешь, что в субботу вечером я хочу быть только с тобой, поскольку до сих пор ты не поддалась моему очарованию и не поселилась со мной.

Решив поменять тему разговора, Джессика пробормотала:

— Я никогда не готовила кролика.

— Ну, для начала облупи его, — сказал Тревис, направляясь в ванну.

— Я не знаю, как это сделать. Ты подстрелил, ты и облупи. На заднем крыльце.

— Только если ты составишь мне компанию. — Он взял кроликов и направился к дверям, бросив на ходу:

— Рейни сказала, что приезжала Пенелопа.

Джессика вышла за ним на крыльцо и уселась на ступеньку:

— Она была в ярости. Очевидно, им с Хьюгом очень нужны деньги.

— Да? — Тревис отвернулся, чтобы скрыть улыбку. Теперь он уже не преследовал их, но у него не было причины желать им добра.

— Она во всем обвинила меня.

— Главное, ты себя не обвиняй.

— Я думаю, она собирается убедить дедушку, что я ее обманула.

— Оливер слишком хорошо ее знает, чтобы поверить.

Джессика наблюдала, как он снимал шкуру с третьего кролика. Сверкнувшее в его глазах удовольствие очень ей не понравилось.

— Если бы она не знала, что совет исходил от тебя, она бы меня послушалась.

— А если бы я не давал совета, что бы она сделала? — резко возразил он.

— Не будь таким самодовольным. Она хочет, чтобы я составила завещание, чтобы мои деньги не достались тебе, если со мной что-нибудь случится.

— А кого указать в завещании? — спросил он.

Джессика молчала. Выражение его лица испугало ее.

— Кого указать? — снова спросил он. — Ее? — Тревис нахмурился и положил нож. — Послушай, Джесс, ты должна завтра же встретиться со своим адвокатом. И, ради Бога, ничего не оставляй Пенелопе.

Джессика чуть не расплакалась. Очевидно, что он надеется унаследовать ее деньги, если с ней что-нибудь случится.

— Укажи Энни.

— Энни? — Джессика смутилась.

— Конечно, Энни. Ты же любишь ее больше всех, не так ли? Укажи ее и сразу напиши Пенелопе, нет, лучше телеграфируй, на кого ты составила завещание.

— Значит, ты не хочешь моих денег?

— Меня совершенно не волнуют деньги, Джесс. Меня волнует твоя жизнь и твое здоровье. Сделай так, как я говорю. Она должна знать, что ничего не выиграет в случае твоей смерти.

— На самом деле, Тревис!

— Или укажи наследниками братьев и сестру. Меня не волнует, кого, но сделай это завтра же, — добавил он настойчиво.

— А если отца?

— Отлично. Укажи Джастина. Только срочно составь завещание и отправь телеграмму.

— Я вспоминаю то утро, как будто это было вчера, — сказал Эл Хеймил. Они вчетвером — Тревис, Джессика, Эл и его брат Курт — пили кофе. Обед состоял из тушеного кролика и великолепного пирога с персиками, испеченного Джессикой по рецепту Энни.

— Было холодно, — продолжал Эл.

Курт Хеймил кивнул.

— Ни облачка. Утренние газеты сообщили, что недалеко от Эль Пасо открыто месторождение алмазов, и я подумал: «Боже мой, что я делаю здесь, в Бьюмонте, замерзая до смерти над чьей-то нефтяной скважиной, если мог бы сколотить состояние на границе».

Тревис рассмеялся:

— Эл, нефть у тебя уже в крови. Ты никогда не станешь горняком и не будешь заниматься алмазами.

Эл ухмыльнулся и продолжил рассказ:

— Нас было трое — Курт, я и Пик Берд. Мы установили новый бур, и Курт был наверху двойного перекрытия, управляя бурением, а это сорок футов выше настила над вышкой, мэм.

— Очень высоко падать, — пробормотал Курт.

Джессика согласно кивнула.

— Грязь начала просто кипеть и заливать площадку перекрытия, поэтому мы с Пиком дали задний ход. И вдруг из скважины рвануло так, что окатило Курта грязью с ног до головы.

— Я скатился вниз по лестнице, и мы втроем бросились прочь, — сказал Курт. — Ничего подобного я ни разу не видел в Корсикане. Шеститонная четырехдюймовая труба поднялась над вышкой и прибила бы нас всех, если бы упала.

— Ладно, — вмешался Эл, — она не упала, и мы вернулись поближе. Все было залито грязью, а грохот стоял, как в аду. Потом опять пошла грязь, потом газ, а потом фонтан нефти, огромный, черно-зеленый, очень красивый на фоне яркого безоблачного неба. Такое количество нефти, что даже представить невозможно. — Эл Хеймил покачал головой. — Такой радости, как в тот день, я не испытывал никогда, хотя в своей жизни бурил очень много и часто видел нефтяные фонтаны.