Закон Моисея - Эми Хармон

него сверху кисточку и пошел по дворику Пиби, чтобы посмотреть поближе. Сакетт с Калико наблюдали за моим приближением, и хоть она встряхивала головой и бегала рысцой по кругу, лошади не пытались от меня улизнуть. Каков прогресс! Но когда Калико подошла к забору между нами, я застыл как громом пораженный. На крупе, слева, было клеймо в виде прописной «А», обведенной кружком. Как на тесте по математике Молли. Как на стоянке для грузовиков, которая граничила с полем, где нашли останки Молли. Волоски на моей шее встали дыбом, а живот скрутило пуще прежнего. Эли с самого начала показывал мне Калико. И я невольно задумался, не было ли в этом образе скрыто больше, чем просто любовь к животному.

Я подумал было вернуться в дом и разбудить Джорджию, но затем достал телефон из кармана и набрал Тага, надеясь, что он услышит звонок в семь утра вторника и ответит. Он не всегда был жаворонком.

– Мо, – Таг ответил на третий гудок, и я понял по голосу, что он давно не спит. В нем слышалась легкая отдышка, которая появлялась после пары часов в зале, во время которых он выбивал из кого-то всю дурь.

– Таг.

– Итак, с именами мы разобрались. В чем дело?

– У Калико, лошади Эли, клеймо на крупе, но не такое, как у остальных лошадей Джорджии. Что это значит?

– Что ее купили после того, как первоначальный владелец ее заклеймил, – просто ответил Таг. Я кивнул, хоть он и не мог этого увидеть.

– У Калико клеймо в виде «А» в кружке, Таг. Кружка с прописной «А» внутри. – Я ждал, полагая, что он сам поймет, на что я намекаю.

Таг молчал несколько долгих секунд, но я не нарушал тишину, зная, что шестеренки в его голове яростно крутятся.

– Это может быть простым совпадением, – наконец сказал он, но явно сам в это не верил. По моему опыту, совпадений не бывает. А Таг провел со мной достаточно много времени, чтобы знать это.

Я выругался, используя одно из его любимых словечек, и услышал страх и раздражение в этом восклицании.

– Чувак, что происходит? – спросил Таг.

– Я не знаю. Моя мать посылает мне странные сны, на моих стенах постоянно возникают мертвые девушки, мой сын пытается сказать мне что-то, чего я не понимаю, и в моей кровати лежит женщина, которую я очень боюсь потерять.

Я устало потер лицо, внезапно пожалев, что не остался в кровати с Джорджией. Я не потеряю ее, если всегда буду рядом.

– Что Эли тебе показывает? Помимо лошади.

Я был рад, что Таг никак не прокомментировал женщину в моей постели, хотя ему наверняка хотелось. Я практически слышал, как его выдержка трещала по швам.

– Все и ничего, – я вздохнул. – Ничего конкретного.

– Но что он показывает тебе чаще всего?

– Калико, Джорджию… чертового вонючку Стьюи и злодеев.

– Каких злодеев? – встревожился Таг.

– Да нет, не в том смысле. Это банда Плохишей из книги, которую читала ему Джорджия.

Но даже произнося эти слова, я начал теряться в сомнениях. Пока мы говорили, я пошел обратно к заднему дворику своего дома. Джорджия стояла в стеклянном дверном проеме с чашкой кофе в одной руке, а другой пыталась удержать на себе плед с моей кровати. Ее спутанные волосы струились вокруг плеч, лицо было еще сонным. От этого зрелища у меня подкосились колени, а все злодеи вылетели из головы.

– Мне пора, Таг. Моя женщина встала.

– Везучий сукин сын. До скорого, Мо. И не забудь узнать у нее, у кого они купили лошадь.

Глава 30. Джорджия

У Эли никогда не было любимого цвета. Он не мог определиться. Каждый день его выбор падал на новый: оранжевый, алый, как яблочки, голубой, как небо, зеленый, как «Джон Дир»[18]. Желтый пробыл его любимым цветом целую неделю, потому что это цвет солнца, но затем Эли рассудил, что лучший цвет – это коричневый, потому что у него, меня и Калико карие глаза, а еще это цвет грязи, которую он так любил. Когда кто-то спрашивал у него о любимом цвете, он всегда давал разный ответ, пока однажды не сказал «радужный».

На его первую годовщину смерти я купила пятьдесят больших воздушных шариков всех оттенков, которые только удалось найти. Я также одолжила баллон с гелием, чтобы не пришлось заказывать доставку, и выпустила их в загоне, устроив собственную маленькую церемонию. Я думала, что от этого мне станет легче, но когда шарики взмыли и улетели, меня охватило горе от вида этих хрупких пузырьков жизнерадостного окраса, улетающих за пределы моей досягаемости без обещания вернуться.

Я еще не придумала, как проведу эту годовщину. Мне пришла идея посадить деревья, но время года было неподходящим. Как вариант, можно было бы пожертвовать деньги на благотворительность от имени Эли, но у меня самой их было не густо. Моисей вписал Эли в картину в амбаре – он ехал верхом на белой лошади, взмывающей к облакам, его голова была откинула назад, руки распростерты, босые ноги цеплялись за бока величественного животного. Моисей почти его закончил, и рисунок выглядел просто потрясающе. Родители никак его не прокомментировали, но я видела, как папа восхищенно смотрел на него со слезами, стекающими по щекам. Он по-прежнему винил себя в смерти Эли. Вины на всех хватало. Но исходя из того, как папа смотрел на картину, улыбаясь сквозь слезы, я подумала, что это чувство уже не гложет его, как раньше. И, возможно, этого достаточно. Мы все двигались дальше, Моисей вернулся ко мне, и, возможно, этого достаточно. Нам не нужны широкие жесты, чтобы показать, что мы помним.

Когда я покидала утром Моисея, настаивая, что могу пройти пять шагов без сопровождения, он притянул меня к себе, нежно поцеловал и сказал, что будет скучать. А затем смотрел мне вслед, словно я тот воздушный шарик, который он не хотел отпускать.

– Джорджия! – внезапно позвал он, и я обернулась с улыбкой.

– Да?

– Где вы купили Калико?

Вопрос был настолько неожиданным и не соответствующим его тоскливому взгляду, что пару секунд я просто пялилась на него, пытаясь привести свои мысли в порядок.

– У шерифа Доусона. А что?

Джорджия

В доме было непривычно тихо, когда я проскользнула внутрь, прокралась по коридору к себе в комнату и подготовилась к рабочему дню. Дверь в спальню родителей была заперта, и для половины девятого буднего дня это показалось мне довольно странным, но мне ли жаловаться. Я не хотела отбиваться от