Ничего невозможного - Людмила Астахова

— Согласна. Могли. Но послушались… — И потрясенно осеклась под чуть насмешливым и в то же время нежным взглядом бывшего рейнджера.

— Да, да… — подтвердил он ее догадку. — Все дело в том, КАК ты говорила. В точности как Джевидж. Словно имела полное право распоряжаться их судьбами. Право от самого ВсеТворца.

— Но откуда Джевидж знает, что имеет право?

Деврай как бы нехотя поскреб заросший щетиной подбородок, будто тщательно обдумывал ответ. Ему всегда нравилось наблюдать, как Лалил делает маленькие жизненные открытия. Все ее, очаровательное в своей непосредственности, лицо отражало недюжинную работу мысли. Право же, чудесное зрелище!

— А ты откуда знала о своем праве командовать прислугой? — уклончиво поинтересовался он. — Ты же не платишь этим людям жалованье, ты всего лишь гостья.

— Я?.. — Ответ пришел тут же: — Просто я посчитала это правильным и единственно верным. Ведь так оно и есть.

«В самое яблочко, крошка!» — возликовал Гриф.

— Вот тебе и разрешение вопроса, детка. Джевидж тоже так считает, и всегда считал, и будет считать.

— И не испытывает сомнений?

Сыщик пожал плечами. Понятно же, умный человек всегда усомнится, иногда даже специально. Кому же охота нести неподъемный груз ответственности, как делал это многие годы Росс — сначала в бытность свою военачальником, а уж затем будучи канцлером империи? По Джевиджу не понять — колеблется он, страшится выбора или уже все решил, но в том, что подобная борьба ведется, Деврай не сомневался.

— Спроси его сама, когда проснется, — посоветовал он честно.

— А если не признается?

— Тогда ты доведаешься сама.

И многозначительно подмигнул Лалил с таким видом, будто познал все тайны мироздания.

— Мис Лур, соблаговолите последовать за мной в кабинет.

Когда лорд Урграйн в гневе, его голос звучит кислее лимона, в нем прорезаются незабываемые жгучие интонации, от которых сводит зубы даже у невиновных и непричастных. К сожалению, Лалил себя к таковым не относила. Она ждала этого разговора уже почти 12 часов.

Агентесса подобрала подол и засеменила следом за суровым начальством, готовясь принять любую заслуженную кару.

«Только бы не уволил… только не на улицу…» — мысленно взывала к ВсеТворцу девушка, не решаясь глаз поднять на всемогущего шефа.

— Есть ли у вас что сказать в свое оправдание, мис Лур? — спросил командор, не оборачиваясь.

Он делал вид, будто разглядывает коллекцию наград лорда Джевиджа.

— Нет, ваше превосходительство, — поникла челом девушка.

Напоминать, что вчера командор лично вызвал ее на очень важное совещание, Лалил не стала. Урграйн все прекрасно помнит, он ничего не забыл, и склероза у него пока тоже нет.

— Прекрасно, мис Лур. На такой ответ я и рассчитывал, потому что задания своего вы не выполнили.

Девушка безмолвно разглядывала узор паркетного пола, не пытаясь возражать. Если командор сказал: «Виновата», стало быть, так тому и быть. Есть, определенно есть много общего между обстановкой в Тайной службе и в борделе. Никого не интересует, получают ли агенты или проститутки удовольствие от своей работы, никого не волнует, как исполнишь желание клиента — мужчины или государства, ему должно понравиться. Иначе схлопочешь по морде, причем от клиента-государства достанется больнее. И что бы ни случилось — виноват кто? Девка… простите великодушно, агент-актор. Правда, Лалил Мартри Лур никогда не делилась подобными соображениями с начальством, справедливо полагая, что лорду Урграйну они не понравятся. И хотя сказано — со щенка, родившегося в свинарнике, ветчинки не получишь, но родной и до боли знакомый «хрюк» взрослая овчарка услышит везде. Лорд Джевидж, к слову, не раз говорил о том же самом.

— Я не стану вас наказывать, как вы того заслуживаете, мис Лур, но…

Командор сделал длинную паузу, во время которой он разве только не пробуравил во лбу Лалил дырку пламенным взором.

— Но? — очень робко поинтересовалась агентесса.

Таковы были правила игры. Грозный начальник клеймит нерадивую подчиненную, а та трепещет, аки горлица со сломанным крылышком. В принципе, все довольны.

— Но вы с этого мгновения не упустите леди Джевидж из виду ни на миг. Что бы та ни затеяла, куда бы она ни собралась, вы будете рядом с раскрытыми широко глазками и чисто вымытыми ушками. Понятно?

Это означало следующее: «Я хочу быть в курсе всех дел и планов миледи, которые являются отражением дел и планов милорда, чтобы потом сопоставить информацию, полученную из двух разных источников».

— Понятно, Ваше превосходительство!

— Вы свободны, мис, — чуть нахмурился Лласар Урграйн.

Было в этой хитрой… хм… девчонке что-то особенное, кроме врожденной миловидности и смекалки, может быть, способность на поступок, элегантная дерзость, ему всегда импонировавшие. Качества, которые Тайной службе империи еще обязательно пригодятся.

Джевидж предпочел бы одеться, как положено, в вицмундир, но пришлось обойтись шелковым шлафроком, потому что профессор Кориней своевольно отобрал у бедолаги-камердинера ключ от гардеробной комнаты, оставив Россу на выбор халат и пижаму-

— Не хотите пить эликсиры, стало быть, будете отдыхать естественным образом — в постельке да под одеяльцем, — заявил отрекшийся, но от этого не менее вредный и приставучий маг. — Устраивайте вашу задницу поудобнее, потому что пару дней я вас из дому не выпущу ни под каким предлогом.

Джевидж на лекаря, как водится, наорал, но быстро смирился с положением узника кровати. Еще бы ему не продемонстрировать покладистость, если ноги милорда особо держать не собирались. Пришлось расположиться на кожаном диванчике в кабинете и вести серьезный разговор из положения «лежа», сверкая пуховыми вязаными носками. Эдакий компромисс между постельным режимом и жаждой деятельности.

— Что ж, зато теперь мы точно знаем, чего хотят дамодарские «богоявляющие», а также можем предположить, каковы намерения тех, кто похитил моего сына, — сказал Росс, отодвигая повыше на лоб холодный компресс, и, не скрывая досады, добавил: — Благодаря… гм… недальновидности миледи, моей супруги, разумеется, а вовсе не усилиями ваших акторов, Лласар.

Теперь настала минута позора для главы Тайной службы, подтверждая вселенский закон неизбежности наказания за любое дело — благое или нет, без разницы. Только тому, кто ничего не делает, все сходит с рук, остальным рано или поздно достается по первое число.

— Нужно менять всю систему охраны высших государственных чинов, — признал Урграйн. — Ушли в прошлое старые добрые времена, когда король ходил по улицам Эарфирена лишь при мече, а министр и сам мог заколоть обидчика.