Степан Разин - Андрей Николаевич Сахаров

особо надеялся святейший на духовный чин иноческий и мирской и обещал всем верным людям патриарх великую государеву милость и свое патриаршее благословение и молитву.

И предан был Степан Разин анафеме. По всем церквам российским указано было всему духовному чину читать анафемствование Стеньке на первой неделе великого поста. Обличался Степан как крестопреступник и душегубец, «народ христиано-российский возмутивший, и многие невежи обольстивший, и лестно рать воздвигший, отцы на сыны и сыны на отцы, браты на браты возмутивший, души купно с телесы безчисленнаго множества христианского народа погубивший, и премногому невинному кровопролитию вине бывший». Предавались анафеме вместе с ним и Прокофий Шумливый, и Яков Гаврилов, и Василий Ус, и Илья Иванов, и все иные его атаманы и товарищи.

По всей Руси рассылались царские и патриаршие грамоты, а местные воеводы, приказной и духовный чин рассылали еще свои собственные письма по городам, селам, деревням и острогам. Скрипели приказные перья, изводилась на великое и богоугодное дело дорогая немецкая бумага, скакали гонцы с государевыми, патриаршими и воеводскими грамотами, а там, где нельзя было пройти и проехать из-за бунташных людей, там несли они эти грамоты тайно или передавали с проходцами, которые знали пути по селам и деревням.

Читали люди и прелестные письма Разина и верили им, и читали они государевы и патриаршие грамоты и тоже верили им. Писал Разин, что бояре и дворяне кровопийцы и изменники, и правда эта была великая. Писали царь и патриарх, что учинил Разин кроворазлитье в государстве, говорил хульные слова против господа бога Иисуса Христа, поносил великого государя и святую церковь. Об этом же кричали приказные и духовные люди, и беглецы от Стеньки — и все то казалось истинной правдой. И все смешалось на Руси, и смутились многие люди, и разделились на две половины, шатались и не знали, куда же им приклониться. Когда приходили повстанцы в города и села — встречали их хлебом-солью, а брали вверх царские воеводы, выводили к пытке и плахе воровских людей, читали государевы и патриаршие грамоты, и многие приносили свои вины. Страшила людей анафема, страшила кара и земная и небесная. А другие, подняв руку на бояр, дворян, воевод, шли до конца, стояли на своем на дыбе и под топором и вселяли в людей великую веру в разинскую правду.

Но не только ратными людьми, не только страшными обличениями воровских злодеев крепили государевы люди российский порядок. Без устали работали чины Посольского, Казанского, Малороссийского приказов. Заботили отношения с соседней Персией, Турцией, Швецией, калмыками, другими сопредельными странами и народами.

Еще в те дни, когда Разин впервые вышел на Волгу, а оттуда намеревался двинуться на Каспий, послал царь грамоту персидскому шаху Аббасу II о выходе казаков в ближние с Персией пределы. Сообщал царь о появлении воровских людей и беглецов из разных мест и о посылке против них царских ратных людей.

В те же дни и позже, когда Разин вернулся с Каспия и собирался в новый поход, одна за другой шли грамоты из Малороссийского приказа на Левобережную Украину, к гетману Демьяну Многогрешному в город Батурин и к гетману войска Запорожского Михаилу Ханенко не пускать своих казаков к Разину, выслать против забунтовавшей голутвы свои заставы, оказать помощь царским войскам.

Доходили царские гонцы и до Азова, где Сулейман-паша с тревогой ожидал предстоящего выхода казаков. И хотя турецкий Азов, как и Крым, был врагом России, но еще страшнее для паши была забунтовавшая казацкая голь.

Чем ярче разгоралось пламя народной войны, тем определенней его отсветы вызывали тревогу как в сопредельных с Россией странах, так и в местах отдаленных. Скоро слух о Разине и забунтовавшей черни пересек русские рубежи и распространился по всем окружающим землям,

С осени 1670 года в Исфагани, в Персии обретался голландец Людвиг Фабрициус, который был в составе войска Львова под Черным Яром, попал в плен к разинцам, вместе с ними пришел в Астрахань, а потом бежал оттуда на стружке за море. Пройдет некоторое время, и он очутится в Риге, потом в Швеции и будет подробно рассказывать видным шведам о восстании Разина.

Вместе с ним в Персию из Астрахани бежали голландцы, капитан сожженного повстанцами царского корабля «Орел» Бутлер, парусный мастер Стрейс и лекарь Термунд. Из Персии они слали письма на родину, записывали для памяти все, что пережили в разинском стане. В Персии было хорошо известно об успехах Разина на Волге во время второго похода, и теперь шах дал приказ привести в состояние боевой готовности свои войска в приграничных местах.

Неспокойно было и в соседней Шемахе. Туда дошли вести о взятии Разиным Астрахани, о нарастании страха в Персии, ожидавшей нового удара казаков по своему побережью.

В Москве смотр войск, направлявшихся на борьбу с Разиным, наблюдал некий немец Я. Рейтенфельс, который позднее составил для герцога Тосканского описание Московии, где рассказал о народном восстании, о его подавлении и казни Разина. В эти же годы в Москве жил немецкий ученый Иоаганн Марций, начавший собирать сведения о восстании Разина. Через три года после подавления восстания в Виттеноерге он выступит на публичном диспуте с диссертацией об истории разинского восстания.

И не только эти иноземцы, но и десятки других, проживавших в русском стольном городе, проезжавших по России в составе иноземных посольств, с тревогой доносили в своих странах о страшном мятеже, потрясавшем Россию. Летели письма скорой почтой из Москвы на Псков, а потом на Ригу, а оттуда вдоль Балтийского побережья до Гамбурга. Шли они и другим путем — на Вильно, Варшаву и в центр Европы. Письмо, отправленное из Москвы, через 3–4 недели было уже в Германии, Швеции, а через полтора месяца во Франции и Англии.

На исходе 1670-го и в 1671 году европейские газеты оповестили своих читателей о событиях в России. «Европейская субботняя газета» 27 августа 1670 года сообщала: «В Московии, по слухам, вспыхнул большой мятеж, и хотя царь послал мятежникам грамоту, призывающую их к повиновению, они разорвали ее и сожгли, а тех, кто доставил, повесили. Вследствие этого его царское величество велел выкатить пушки на стены Москвы». Позднее она же сообщила: «Пришло достоверное известие о том, что известный мятежник Степан Тимофеевич Разин не только с каждым днем присоединяет к себе все больше народа и войска, но и добился больших успехов под Астраханью… Посланный против мятежников московский генерал Долгорукий требует стотысячную армию, а иначе не решается показаться на глаза врагу».

В 1670 году создавалось вышедшее годом позднее «Сообщение касательно мятежа,