Выживает сильнейший - Джонатан Келлерман

С того места, где он стоял, можно было видеть освещенные окна на склоне соседнего холма, из чего Жене заключил, что за домом Зины начинается крутой спуск, так что задний дворик вряд ли был очень большим.

По словам Дэнни, если Стерджис подъедет, то там, скорее всего, и займет свой пост, только предчувствие говорило, что сделать этого ему не удастся.

В голосе израильтянина звучала холодная сдержанная ярость. Непривычно...

Стерджис. Они не были знакомы, Брукер видел его лишь раз, да и то со значительного расстояния, и, судя по фигуре, детектив находился едва ли в лучшей форме, чем сам Жене. Как правило, геи помешаны на своей внешности, Луанна однажды заметила, что из мужчин они самые привлекательные – потому что отсутствие семьи позволяет кучу времени проводить в спортивном зале.

Внезапно мысли оборвались. Какой-то звук? Или это только послышалось?

Шорох?

Тишина. У дома никаких перемен.

Некоторое время Жене пристально впитывался в темноту. Ни тени движения. Дом так врезан в склон, что первый этаж наверняка находится ниже уровня улицы. На задней стене окон должно быть больше, ведь оттуда открывается довольно приличный вид. Как бы пробраться за дом? По идее, там есть какое-то укрытие, иначе с чего бы это Стерджису выбирать такую позицию.

Но хватит праздного любопытства. Он будет стоять здесь, как и планировалось, рассчитывая на ничтожный шанс, что старый инстинкт все же не подведет и глаза зафиксируют малейшее шевеление.

Будь Луанна жива, она наверняка сказала бы что-нибудь вроде «Чем ты занят? Нельзя было под старость найти развлечение поспокойнее, милый?»

В ту ночь, когда он нашел жену распростертой на кухонном полу... Стоп. Не произноси ее имени, не пытайся вспомнить лицо.

Боже, как ее не хватает...

Жене решил пройтись мимо дома, бросить взгляд на северную часть участка.

Сделав шаг, он почувствовал, как в грудь слева уперлось что-то твердое. Мужской голос едва слышно прошептал:

– Не двигайся. Глазом не моргни. Медленно подними руки – медленно! Ладони на затылок.

На плечо легла чья-то рука, рывком развернула.

Сдерживая проклятья, Жене мгновенно выработал план:

оценить силу противника, застать его врасплох, дать ногой в пах, повалить...

Это был Стерджис – в бешенстве. Даже в темноте видно, каким адским зеленым пламенем горели его глаза.

Несколько мгновений они смотрели друг на друга. На пиджаке Стерджиса не хватало верхней пуговицы. У себя под носом Жене видел кусок черного пластика, похожего на немецкий «глок».

– Эй, – также шепотом откликнулся Жене, – сейчас я стал человеком гражданским, но звание все же у меня сохранилось, детектив.

Стерджис не сводил с него взгляда.

– Может, вы позволите мне опустить руки?

– Что вы здесь делаете, капитан? – Майло убрал пистолет. Жене сообщил о звонке из туалетной комнаты. Удивления его рассказ не вызвал, Стерджис стал только еще злее. Вид у него был растрепанный. Они попытались задержать и его, только он смог вырваться.

– У вас тоже возникли проблемы? – спросил Жене.

Майло кивнул.

– Похитили израильтяне?

В дьявольской усмешке – кадр из фильма ужасов – блеснули зубы. Внезапно Жене понял.

– Управление?

Стерджис промолчал.

– Черт возьми... Но вам удалось уйти.

– Да. Как Гудини[19].

– И сейчас вы оказались по уши в дерьме.

– Зато так веселее жить. – Стерджис пожал плечами и потянул Жене за ствол дерева.

– Давно вы здесь? – спросил Брукер.

– Подъехал за несколько минут до вас.

– Машину далеко оставили?

– "Порше". – Он ткнул за плечо большим пальцем.

Богатый бездельник с виллы. Вот вам и дедукция, подумал Жене.

– Ваш с Даниэлом план составлен из расчета на двух человек. Пойдете за дом?

Майло молчал.

Хорошенькое дело, пронеслось в мозгу у Брукера, торчать в темноте, в кустах, рядом с геем, который его и словом не хочет удостоить. Да, несколько лет назад...

– Изначально предполагалось, что туда отправится Даниэл с микрофоном, а я займу позицию здесь. Но если окна так и останутся зашторенными, то мы не сможем ничего увидеть. Мне это не нравится, однако доктор Делавэр уже внутри.

– Я вас понял, – отозвался Жене. – Даниэл говорил, что, возможно, ничего и не произойдет.

– Будем надеяться. Делавэр сейчас находится на переднем крае.

– Какая самоотверженность.

– Вы его не знаете.

– Зато я знаю Шарави. Пришлось однажды с ним работать, лучшего детектива я не встречал.

Стерджис встревоженно озирался, как будто до него доносились звуки, которых Жене слышать не мог.

– Во всяком случае, теперь у вас есть хоть какая-то поддержка, – сказал Брукер. – Давайте договоримся о сигналах.

– Мы исходили из того, что будем пользоваться сотовым телефоном, однако теперь об этом можно забыть. Дома я все приготовил, но меня взяли прямо в участке.

– Хорошо, что пистолет остался.

– Хорошо. Сунул его в брюки, а водитель не обыскивал. Они решили сделать все очень пристойно, сказали, что меня ждут на совещании в центре города.

– Водитель. Стоило насторожиться хотя бы потому, что за вами прислали машину с шофером.

Стерджис как-то странно ухмыльнулся. Нет, он никак не производил впечатления гея.

– Ладно, вернемся к сигналам.

Прошло изрядно времени, прежде чем Майло смог собраться с мыслями. Жене терпеливо ждал, сознавая, что инициатива должна исходить от знавшего детали и более полно владевшего ситуацией Стерджиса. Наконец детектив заговорил.

– Как насчет того, чтобы вы остались здесь, обращая особое внимание на машины...

– "Сааб" с открытым верхом, фургон «шевроле» и «мерседес», – вставил Жене.

– Да. Два автомобиля могут быть в гараже, хотя сегодня я уже побывал там пару раз и ничего не обнаружил. Я пойду на задний двор и каждые полчаса буду выходить вон туда, в промежуток между домами, с поднятой рукой. Это значит, что все вдет нормально. На фоне огней вы сможете четко меня видеть. Появляться буду на секунду, поэтому необходимо внимательно следить за временем. Не выйду – подождите еще пять минут, а потом подходите сами, чтобы проверить. Если не увидите меня на месте, подайте какой-нибудь знак.

– Постучать в дверь? Прикинуться торговцем пиццей? Разносчиком из китайского ресторана?

Вместо ответа без всякой видимой причины Стерджис еще раз повел глазами по сторонам.

– Без разницы. Сойдет что угодно. О'кей, теперь, как в дурацких шпионских фильмах, полагается сверить часы.

Оба закатали манжеты. Жене подносил к лицу циферблат «сейко», когда краем глаза заметил мелькнувшую в воздухе тень. Рука в черной перчатке нанесла мощный удар по локтю Стерджиса, уже выхватившего было из-за пояса пистолет. С глухим стуком оружие упало на землю, а сам детектив провалился куда-то во тьму. В этот момент Жене схватили сзади, заломили за спину руки и сцепили их наручниками. Скосив взгляд, он увидел Стерджиса – тоже в наручниках.

Рты обоих были зажаты ладонями в черной коже.

Из теней – из ниоткуда – возникали темные фигуры.

Где, черт возьми, могли они скрываться?

Фигур оказалось по меньшей мере три, их вооружение устрашало. Чего стоил один только ручной пулемет, который Жене видел, выезжая усмирять разборки между гангстерскими группировками. Видел, но сам никогда не стрелял из него: в отличие от большинства копов он не был помешан на оружии.

Неожиданно Стерджис пропал из поля зрения. Жене почувствовал, как чьи-то невидимые руки потащили и его в сторону.

Идиотское положение. Похоже, умереть придется вовсе не от скучного диабета.

Дурак, старый маразматик. Никогда нельзя недооценивать противника, а коп типа Бейкера – противник серьезный. Но ведь и сам Жене со Стерджисом тоже профессионалы, как же могли они так уделаться...

Руки толкали его вниз по склону.

– Шш-ш-ш, – выдохнул кто-то у него над ухом, и Жене опять увидел скорбное лицо Луанны.

О, милый.

Да, я свалял дурака, дорогая. Скоро мы увидимся.

Глава 54

Веки, казалось, царапали глаза так, будто были из жести. Металлический привкус во рту. Дышать удавалось с трудом, каждый вдох рвал легкие, а головная боль погрузила меня в желто-черно-красное месиво.

Отвратительное ощущение, но, слава Богу, я в сознании. Попытался открыть глаза, но усилие показалось мне чрезмерным. Я мог слышать, распознавать вкус – металлический, чувствовать, думать. Вот меня поднимают, сжимая кисти рук и лодыжки. Значит, их как минимум двое... Тряска...

Ступени – лестница в спальню.

Меня кладут на что-то мягкое. Ноздри ловят запах духов.

Ее духи. Ее постель.

Наваливается тяжесть – на кисти, колени, живот. Чудовищная теплая тяжесть, как будто на меня улегся гигантский пес.