Настоящая фантастика – 2011 - Александр Николаевич Громов

в неведомое откроется для человечества. Стоп, стоп, стоп. Нас тоже понесло. Мы забываем главное: природа не терпит пустоты. Для эволюции наличие каких-то запасов, возможно приобретущих полезность через энное количество миллионов лет, нонсенс! Это как если бы человек строил дом сразу на миллион квартир – ну, вдруг, в будущем, понадобится жилье следующим поколениям. Глупо? Природа не глупее нас. Излишки нужны здесь и сейчас. Все для выживания вида. При массовом отмирании клеток мозга в результате кислородного голодания или травмы часть клеток, при их большом количестве, сохранится. Кроме того, они смогут дублировать утраченные функции. Во время боевых действий было очень много случаев, когда при ранениях мозгового вещества люди не только продолжали жить, но и начинали обладать определенными способностями, которых у них ранее замечено не было.

Обезьяны. Вот тут уже все намного сложнее. Неопровержимые доказательства существования зачатков разума имеются. Эти животные умеют общаться с человеком. Не говорить, а именно общаться. С помощью других знаковых систем (картинок и т. п.) они составляют слова, могут «говорить». Эти опыты достаточно известны. Но разум обезьянок равен разуму двух-трехлетнего ребенка – не более.

Так что же получается – говорящих животных никогда не будет? В том понимании, как мы воспринимаем разум, нет.

Но там ли мы ищем разум? А если за критерий разума взять экологический подход? К какой экологической нише мы принадлежим? А к той, где существуют самые умные и хитрые животные. Всеядные собиратели. Ворона! Бесспорно, умная и хитрая птица: умеет приспосабливаться к новым обстоятельствам, обладает потрясающей выживаемостью. Помимо прочего, крайне общительна – вспомним, сколько поговорок о болтливости вороньих.

Кто еще подходит этим критериям? Грызуны! Безусловно. Главные из них крысы. Всеядность – да, приспосабливаемость – да. И еще какая приспосабливаемость! Кошки? А почему бы и нет. «Но они же хищники!» – скажете вы. И окажетесь не правы. Они уже давно не хищники в том понимании, в каком мы видим хищников в дикой природе. Эти существа чрезвычайно сообразительны. Они смогли построить отличнейший симбиоз с человеком. Живут, если говорить честно, за счет своего двуногого собрата. А если тот не кормит, то в лес не бегут, а роются на помойках похлеще, чем некоторые виды крыс, да еще и составляют им в этом деле конкуренцию. Кстати, кошки понимают от сорока до восьмидесяти человеческих слов. А охота для них осталась игрой, забавой, как и у человека. Не верите? Понаблюдайте за своей кошкой.

Собаки? Да с ними происходит то же самое. Близость к человеку давно уже загнала их в другую экологическую нишу. И в лес они не бегут при случае. Собираются стаями около человеческого жилья и выстраивают внутри своего сообщества такую иерархическую структуру, что позавидовал бы любой диктатор (не у человека ли подсмотрели?). Шутки шутками, но этологи открытым текстом говорят, что собаки становятся все умнее и наголову сообразительнее своих предков – волков.

Если с зачатками разума у современных животных более-менее все понятно, то вот с речью полная темнота. Многочисленные опыты с обезьянами, дельфинами и другими животными, обладающими развитым мозгом, показали, что они могут рассуждать, выстраивать перспективу своих действий, даже продумывать коварные планы, но «сказать ничего не могут». Вернее, пообщаться могут. На кнопочки всякие давить, через картинки и другие разные приспособления. А вот смогут ли они заговорить так, как делают это люди? До недавнего времени ответ был категоричен – нет!

А как вообще возникла речь? В Советском Союзе, не баловавшем особым вниманием молекулярную генетику, изначально за основу формирования речи брали исключительно социальные причины. Если кратко, то человек издревле заложник не столько природной, сколько созданной им и изменяющейся со временем социальной системы, в которую включены процессы познания, обучения и управления. Ну не могла полуобезьяна-получеловек, не имевшая каких-либо преимуществ перед другими животными в своей среде обитания, выжить, кроме как передавая приобретенные знания и опыт не половым путем через инстинкты, а излагая их в форме мыслей через слова. Все это вместе подстегнуло развитие мозга, его физическое увеличение и качественное развитие, в результате чего мы в итоге получили современный вид разумного человека. Красиво, умно и вряд ли стоит опровергать, но… Не является ли возможность говорить у человека всего лишь отклонением от нормы, характерной для всех животных. Может быть, умение мыслить и излагать свои мысли в словах заложена у всех более-менее развитых зверей изначально, но просто в силу объективных причин не сформировалась. Бред? Может быть.

В девяностых годах прошлого века биологи обнаружили интересную цепочку генов, которая отвечает за нарушение речи у человека. Изменения в так называемом геноме FOXP2 вызывают проблемы в составлении фраз и трудности в произношении определенных звуков. Первоначальный вердикт ученых не оставлял сомнений – найден геном (то есть участок генов), отвечающий за речь. Вот она – исключительность человека, отделяющая его от животного мира! Однако не все так просто. В начале века двадцать первого группа американских ученых сразу из двух университетов, Эмори и Калифорнии, выявила, что наличие генома FOXP2 – привилегия не только вида homo. Он существует у ближайших родственников человека, вроде шимпанзе, у других более-менее развитых животных: птиц, рептилий и даже рыб. Интересная картина получается. Комбинация генов, отвечающая за речь, существует практически у всех, а говорить может только человек. Более детальное изучение этого участка генов показала, что у человека белки, кодируемые геномом, имеют некоторые отличия от шимпанзе. И эти изменения стали формироваться около двухсот тысяч лет назад. Это может означать, что у людей FOXP2 функционирует по-другому. Всего 1 % отклонений от нормы наших ближайших родственников по классу, и у нас уже уникальные лингвистические способности. А если подправить методами генной инженерии этот геном у животных? Такие опыты были проведены в Институте эволюционной антропологии Макса Планка. Генетики внедрили человеческую версию генома FOXP2 в ДНК мыши. Нет, конечно, мыши не заговорили. Но вокализация их голоса изменилась, а самое главное, нейроны в тех участках мозга мышей, которые у человека отвечают за речь, изменили свое строение и резко повысили активность. Это лишь первый шаг, который позволяет надеяться, что в будущем эти участки мозга у животных удастся активизировать до такой степени, что они захотят говорить.

Тогда дело останется за малым – научить их произносить слова. И тут генная инженерия – прямой помощник. Для современных генетиков внести изменения в ДНК и заставить расти видоизмененную челюсть, способную на производство звуков, уже сегодня не такая уж сложная задача.

Возникает другой вопрос: а зачем, собственно, животным говорить? Только лишь из извечного человеческого