Агапея - Булат Арсал

мне пришлось перенести настоящий ужас бомбёжек и много недель прожить в подвале вместе с соседями, но я всё равно чувствовала себя свободной и почти счастливой, что смогла найти силы резко изменить судьбу. На этой войне я и встретила Пашу…

Бабушка, у нас была большая и весёлая свадьба на его родине. Это было такое доброе, искреннее веселье, что нам стало очень грустно уезжать и расставаться с его мамой и замечательной сестрёнкой. А какие там удивительные люди, открытые, простые и в то же время умудрённые своей деревенской жизнью среди полей, стогов, домашней скотины и нескончаемой работы обычных хлеборобов… Мне не показалось, я чувствовала, что селяне, сидевшие за праздничным столом, действительно от души и чистого сердца радовались нашему счастью. Ты мне как-то давно сказала, что настоящий друг не тот, кто громко сочувствует твоему горю, а тот, кто искренне радуется твоему счастью, как своему… Теперь я понимаю смысл этих слов. Рядом с такими людьми жить не только не страшно, с ними ты всегда чувствуешь себя в безопасности и в уверенности на много лет в будущее.

А ещё, бабуля, я и сама скоро стану мамой. Это будет девочка, и мы решили с Пашей, что назовём её твоим именем — Антониной. Мне хочется верить, что в ней уже поселилась твоя душа, и, не поверишь, я действительно нахожусь в ожидании твоего возвращения домой с её рождением».

Агапея не заметила, как сон сморил её, и она ушла в забытьё тут же, на диване, укрывшись бабушкиным шерстяным пледом. Тишина накрыла комнату, лишь стрелки старинных настенных часов равномерно, как метроном, отбивали свой привычный ход по кругу циферблата с арабскими цифрами. Периодически из них раздавался негромкий звон, осведомлявший жильцов о наступлении очередного часа количеством ударов. Но уставшая от работы, забот и переживаний Агапея не слышала этих медных звуков. Наверное, их не слышало и крохотное создание в материнской утробе, которому до рождения оставалось ещё долгих пять месяцев.

На улице завыла метель, и наконец над Мариуполем закружил первый снег. Так в Донбасс пришёл февраль двадцать третьего года. Новый этап долгой войны начался год назад, но надежды на окончание спецоперации не было, как и не было в реальности тех побед, которые каждый день бессовестно обещали «соловьиные трели» с центральных каналов…

Глава шестая

Агапея прижалась к супругу и прикрыла босые ножки одеялом. Они так лежали в постели ещё с раннего утра, когда Павел, по фронтовой привычке рано проснувшись, разбудил её нежным поцелуем, перешедшим в обоюдную пылкую страсть обладания друг другом. Даже после ночи вожделенной любви у них ещё оставалось достаточно сил для утоления утреннего желания. Объяснить это можно было не только молодостью супругов, но ещё и нерастраченной энергией, накопленной в них за долгое время тревожной разлуки…

Потом она выскочила из-под одеяла и, пробежав босиком на носочках по холодному полу в гостиную, вернулась в кровать, неся в руках жестяную коробочку. Усевшись рядом с Павлом и подвернув ножки под себя, Агапея открыла перед мужем крышку, и он увидел, как на фоне утреннего света заиграли минералы в цветах густого чёрного с вишнёвым оттенком и зелёного чая; красные, как кровяные капли; оранжевые; медово-жёлтые и золотистые с отблесками солнечных лучей. Камни были совершенно разных размеров и отличались формами, гладкостью поверхности и прозрачностью.

— Красота какая! Просто чудо!

— Ты знаешь, я собирала их с самого малолетства, когда папа вывозил нас с мамой на берег Балтийского моря под Калининградом. Я тебе рассказывала, что родилась там и росла почти до школы, — начала говорить Агапея, внезапно остановилась, и лицо её осенила лёгкая грусть.

— Да, милая, ты мне говорила, — понял причину изменений в настроении жены Павел и притянул её к себе. — Не грусти. Закончится война, и мы сразу поедем туда, где ты сможешь собрать их ещё больше.

Агапея благодарно чмокнула мужа в щёку и продолжила:

— Когда я осталась жить у бабушки, то часто просила её выводить меня на берег моря здесь и долго рылась в песке в надежде найти хотя бы малюсенький камешек… Кроме обыкновенных окатышей и кусочков битого стекла, ничего не находила. Позже, уже повзрослев, я пришла к страшному выводу, что золотые капли в песке бывают только там, где были мама и папа, то есть в детстве, которое не вернуть.

— Ты вернёшься в своё детство, и мы будем собирать волшебные слёзы моря или дары Солнца с нашей дочуркой. Их ведь так называют?

— Ты откуда знаешь об этом?

— Дорогая, я же историк по своему неоконченному образованию. Много чего читал. Уж если до самого Шопенгауэра докатился, то почему бы мне не поинтересоваться было и стариком Кантом. Вот так и наткнулся однажды на его отношение к янтарю, когда он, прогуливаясь по берегу Балтийского моря, мог отрешаться от суеты мирской жизни, погружаясь в созерцание бескрайних водных просторов и величия природы. Именно здесь, среди гальки и песка, он нередко находил самоцветы, овеянные тайнами и легендами. Так он называл янтарь, про который сам же и говорил как об источнике вдохновения, будоражащем воображение и рождающем в душе новые идеи и образы. Ещё философ называл его солнечным камнем, который способен очаровывать теплом, красотой и тайной. Это из известного монолога Эммануила Канта, и я его запомнил почти наизусть, чтобы как-то блеснуть на экзамене.

— Ты меня сейчас приятно удивил. Я будто в детство одним глазком заглянула. Спасибо тебе, Пашенька!

Она нежно прикоснулась губами к его щеке, и Павел снова почувствовал в себе силы обладать ею вновь и вновь…

Не случайно одна из легенд гласит, что янтарь именно для женщин — идеальный камень для привлечения любви, позволяющий достичь эмоционального и физического благополучия. Возможно, что легенда не врёт, но что же делать было Паше, если желание захлестнуло его снова с головой…

Метафизика! Нечего добавить…

* * *

Это был его первый приезд за всё время службы на Артёмовском направлении. Предоставили три дня как молодому мужу, ожидающему первенца. Ну конечно, не обошлось без некоторых почти боевых заслуг, заполучить которые даже на прифронтовой рокаде всегда можно, если нести службу правильно и ответственно…

Три дня прошли незаметно и быстро. Агапея сидела на диване, прильнув к Павлу, и тихо вытирала слёзы, стараясь не показывать их мужу. Они оба вздрогнули, когда зазвонил его большой «непотопляемый» зелёный телефон, дребезжа в скольжении по гладкой плоскости стола. Это звонил Рагнар, подъехавший ко двору их дома.

— Может, он зайдёт на чай? —