Звездные Морпехи - Йэн Дуглас

Так или иначе они были замечены форпостом ксулов, с которого по ним был открыт огонь, и в результате они приземлились где попало, но только не в означенном квадрате.

Сейчас, как ни странно, крепость не стала открывать по ним огонь. Хотя, если подумать, велика ли разница, когда рядом завис целый вражеский флот. В любом случае шаттлы не прорвались бы и не забрали бы их, даже если бы каким-то чудом остались целы после уничтожения крепости.

Но сколько еще они продержатся? Гарроуэй сверился с внутренними часами – те вели последний отсчет. Оставалось менее пятнадцати минут. Что же, ждать недолго.

Насколько они удалились за это время? Он не рискнул воспользоваться лазерным определителем расстояния, чтобы измерить, сколько сотен метров отделяет его сейчас от крепости. Не стоит это делать сейчас, когда любая радиация от дрейфующих морпехов могла вызвать залп искусственной молнии. Они оттолкнулись от поверхности со скоростью два метра в секунду, и если с момента прыжка Армори прошло тридцать четыре минуты, то с его собственного – двадцать. В итоге имеем четыре километра для капрала Армори, примерно в два раза больше для Османа и Чаника, поскольку те использовали для придания ускорения акселераторы, и примерно два с половиной или чуть меньше для него самого, как для замыкающего.

Гарроуэй ощутил неведомое доселе одиночество. Однажды, причем относительно недавно – несколько месяцев назад в объективном времени, – он уже плыл в открытом космосе в ожидании смерти. Но тогда он по крайней мере находился на борту поврежденного транспорта вместе с другими морпехами. Они знали, что умрут, но умрут вместе.

Умереть же одному, дрейфуя в одиночку в открытом космосе…

Его так и подмывало открыть канал связи с Кроум. Ему страшно хотелось поговорить с ней, сказать, что он перед ней виноват, что ему жаль, что все так произошло. Ведь прошлой весной она хотела остаться и работать с крачками – теми, кто ратовал за переселение в туманность Андромеды. Однако когда он настоял на своем и подал рапорт на участие в операции ‹Морской огонь›, она изменила свое решение и тоже подала рапорт.

И вот теперь она дрейфует в открытом космосе, одна посреди черной бездны, и ею владеет тот же ужас.

Гарроуэй осторожно развернулся лицом к крепости, которая по-прежнему заслоняла собой почти весь обзор внизу у него под ногами – или теперь впереди, ведь в космосе в условиях невесомости нет ни верха, ни низа. Зато вокруг было полным-полно обломков. Гарроуэй разглядел несколько фрагментов, проплывших мимо, между ним и крепостью – черные точки на фоне темно-серой космической громадины.

Неожиданно на поверхности крепости слева от него блеснула вспышка, такая крошечная, что Гарроуэй на мгновение решил, что ему почудилось. Приблизив к себе при помощи встроенной в шлем оптики картинку, он разглядел в поверхности цитадели небольшую выемку. Это был примерно такой же кратер, как и тот, который они оставили после себя, взорвав модуль капрала Брунелли.

Значит, и другим морпехам повезло живыми выбраться на поверхность после того, как они заложили в лабиринте крепости ядерные заряды. Правда, судя по всему, эта компания дотянула до самого последнего момента. Так что когда махина разлетится к чертовой матери, они окажутся в непосредственной близости от пылающего ада. ‹Что ж, удачи вам, парни›, – подумал он. Semper Fi!

Осталось шесть минут.

Осторожно, чтобы не придать себе вращательный момент, он вновь медленно развернулся, после чего, вытянув руку, остановил движение. Когда прогремит взрыв, лучше находиться лицом в противоположную сторону, чтобы между ударной волной и телом находился ранец.

‹Впрочем, какая разница›, – подумал он. Согласно мини-компьютеру бронекостюма, воздуха у него в запасе оставалось на десять часов, энергии – чуть больше. И если ему повезет остаться в живых после детонации энного количества ядерных взрывных устройств, каждое мощностью в несколько килотонн, если он не захлебнется в бурлящем море раскаленной плазмы, если его не оглушит осколком, если его не заметят и не возьмут на лазерную мушку с борта ксулского корабля, ему предстоит прожить десять часов одиночества, беспомощно повиснув посреди космической бездны, после чего, израсходовав последний запас воздуха, он задохнется.

Так не лучше ли сразу открыть клапан и вдохнуть вакуум? Смерть наступит почти мгновенно. Но еще быстрее наступит она, когда будет разрушена вражеская твердыня.

И все же… Гарроуэй не спешил умирать. Пока он жив, существовала надежда, даже если шансы были настолько малы, что по сравнению с ними вероятность сорвать миллиардный куш в лотерее в той прежней жизни, еще до Армагеддона, выглядела едва ли не заурядным везением.

Кроме того, ему не давало покоя элементарное любопытство – интересно, что произойдет, когда в космические врата войдет ‹Бесстрашный›, если, конечно, он войдет, если ограниченный в своих возможностях ИскИн сумеет с гигантского расстояния с первого раза вдеть его в игольное ушко врат Сириуса. Трудно сказать, однако космический флот ксулов выстраивался, принимая боевой порядок, перед выходом из Врат.

Еще несколько минут – и они станут свидетелями появления ‹Бесстрашного›, когда тот на всех парах ворвется в их систему.

Если, конечно, они останутся целы после поражения цели ‹Филадельфия›.

Неожиданно он ощутил спиной тепло, словно на него сзади упал луч ослепительного солнца, такого яркого, что он проник через забрало, и Гарроуэй был вынужден зажмуриться. По телу, укрытому боевой броней, словно пробежала щекотка. ‹Рано›, – подумал он. Взрыв грянул на пять минут раньше запланированного. Судя по всему, одно из взрывных устройств уловило, как регенерационная система пытается его обезвредить, и тотчас сработало…

После чего сама эта мысль куда-то исчезла, сметенная прочь беззвучным, но с каждым мгновением пылавшим все ярче светом…

Космический транспорт ‹Бесстрашный›, Звездная система Сириуса, На подлете к звездным вратам, 11:31 по бортовому времени

При той скорости, с какой двигался ‹Бесстрашный›, пять минут объективного времени сжались в три с половиной секунды. А это уже что-то. Для ИскИна, имитирующего, но не копирующего работу человеческого мозга, три с половиной секунды было сродни вечности, в течение которой можно совершить несколько миллионов операций, включая окончательную проверку навигационных параметров и поворот направляющих дюз, чтобы в соответствии с последними данными встать в одну линию с космическими вратами. Практически пустой бак с реактивной массой ушел далеко вперед от основного корпуса судна, но Квинси-4 посредством мазера внес коррективы в вектор его движения, для чего пришлось задействовать небольшие дюзы, установленные на краю бака.

Теперь он улавливал постоянный поток сигналов от штурмовой группы, хотя и сдвинутый в синюю часть спектра. Каждый пакет информации содержал точные навигационные параметры, которые позволяли постоянно корректировать и курс, и скорость движения. Самым сложным было вытащить нужные навигационные данные из кольца звездного света, окружавшего нос корабля. Отдельные звезды сливались в смазанное неясное пятно, так что бортовой компьютер был вынужден напрягать свои электронные мозги, чтобы вычислить местоположение каждой из них.

Врата Сириуса по-прежнему оставались невидимыми. Пять минут объективного времени означали, что до них еще пять световых минут лета, то есть примерно половина расстояния от Земли до Марса или же примерно в триста пятьдесят раз больше, чем от Земли до Луны. Врата были слишком малы, чтобы их заметить с такого удаления.

Квинси, которому были неведомы тревоги и волнения, оставался спокоен даже тогда, когда истекали последние объективные секунды Он внес последние коррективы…

Штурмовая группа ‹Триполи›, Рядом с целью ‹Филадельфия›, Звездная система Край Ночи, 11:35 по бортовому времени

Свет погас почти мгновенно, однако буквально через пару секунд Гарроуэя сзади словно накрыло мощным порывом ветра и, крутя и вертя, понесло прочь, как осенний лист. Внешние сенсоры тотчас зарегистрировали резкий скачок температуры и уровня радиации.

Как Гарроуэй и надеялся, его ранец выполнил роль защитного экрана, к тому же он уже успел отплыть на приличное расстояние, так что доза облучения, если верить датчикам состояния организма, была минимальной – 120 бэров. В конце концов, осторожно используя направляющие дюзы, он сумел приостановить вращение. Когда до него докатилось облако раскаленной плазмы, он получил приличный толчок. Но насколько сильный, и с какой скоростью он теперь перемещается в пространстве? Сказать точно не представлялось возможным.

Впереди виднелись звездные врата системы Край Ночи. Он подлетал к ним все ближе и ближе, и они росли буквально на глазах, хотя и довольно медленно. Единственный способ определить скорость, это попробовать задействовать лазерный локатор, но Гарроуэй не осмелился это сделать, поскольку в небе по-прежнему висели вражеские корабли.