Расколотый венец (ЛП) - Мартино Максим

Чего он, однако, не понимал, так это того, как глубоко Селеста любила его. Как она не могла вынести мысли о том, чтобы покончить с его жизнью, каким бы опасным он ни стал. Поэтому она сделала единственное, что могла, пожертвовала собой, чтобы даровать ему покой в вечном сне. Но когда Язмин разбудила его, разрушив чары и доказав, что он стал тем, кем, как он боялся, станут Заклинатели…

Огонь и сера, как и предсказывалось в пророчестве.

Пророчество. Свет розового дерева вокруг меня стал ярче, и слова вспыхнули в моей голове. Любящая рука с даром, которым можно сокрушить… Предложит своё сердце… Как будто сама Селеста прошептала эти слова мне на ухо, и время, казалось, замедлилось. Богиня отдала свою жизнь в знак любви к своей твари. Она разорвала их связь, чтобы он мог обрести покой.

Совсем как ты. Осознание обрушилось на меня в то же самое время, когда чудесное тепло расцвело в моей груди. Я и раньше разрывала узы. Я давала тварям покой, когда они терялись или подчинялись капризам Заклинателя. Винн и его Скорпекс. Язмин и Врис.

В моей руке была сила сломить.

И когда я уставилась в бесконечные рубиновые глаза Окнолога, я поняла, что должна была сделать.

ГЛАВА 38

НОК

Воздух наполнился скрежещущим лязгом металла о металл, прерываемым оглушительным рёвом тварей и чудовищ. Всё это было назойливым гомоном, когда я сражался с Дарриеном, парируя удар за ударом его разрушительной косы. Я всегда считал его воином, но его мастерство было поразительным. Я так привык видеть, как он прячется за своим луком, что не был готов к быстрым дугам его атак, вихрю его ног, когда он ловко метался по усеянной телами земле. Мы двигались вместе с тенями, то появляясь, то исчезая из существования, тщетно пытаясь перехитрить друг друга. Каждый из нас нанёс по нескольку ударов — порез на его щеке, рана на моей руке, несколько синяков и рубцов, но ничего смертельного. И каждый раз, когда я пытался направить капельку крови к одной из его открытых ран, чтобы я мог контролировать его, он ловко избегал этого контакта. А потом его кожа заживала, точно так же, как моя, и мы снова начинали рубить друг друга.

Отступив, он взмахнул своей косой в воздухе. Я выставил свой клинок, развернув его широкой стороной к нему, и эффективно остановил его атаку. Наше оружие заскрежетало друг о друга, и я зарычал.

Он ответил своим собственным рычанием.

— Я убью тебя, Нок.

Перенеся весь свой вес на руки, я оттолкнул его и отбросил назад.

— Все потому, что Талмейдж сделал меня мастером гильдии? Ты зашёл так далеко, что объединился с Вариком? Язмин?

Ярость горела в моих венах. Его высокомерие раскололо мой дом надвое. Я убил своих собственных братьев из-за него. Из-за его действий. И всё ради титула, который, по его мнению, он заслуживал.

— Ты никогда не поймёшь.

Он восстановил равновесие и бросился в атаку.

Тени окутали мои ноги, и я отпрыгнул в сторону.

— Нет, не пойму.

Дикие атаки Окнолога пошли нам на пользу. В то время как мы, безусловно, потеряли солдат из-за его пламени, Варик, или, скорее, Язмин, теперь, когда она убила его, потеряла больше. И поскольку твари Лины придали сил, мы начали оттеснять солдат обратно к замку. Не говоря уже о том, что внезапное появление Лолы, Калема и гибкой твари цвета ртути, которую я не узнал, в тылу армии Варика повергло его людей в состояние хаоса. Я даже мог чувствовать присутствие Коста сквозь тени, и просто знание того, что мои братья всё ещё живы и сражаются, придавало мне сил.

Побежав к Дарриену, я нацелил свой меч прямо ему в сердце. Он заблокировал удар, но сила моей атаки отбросила его на спину. Его коса отлетела в сторону, и он стал извиваться в грязи, пытаясь дотянуться до неё.

Я прижал ботинок к его груди, удерживая его на месте.

— Всё кончено, Дарриен.

Страх промелькнул в его янтарных глазах.

Когда я высоко занёс клинок, приготовившись вонзить его ему в грудину, душераздирающий рёв сотряс небеса и заставил наш мир погрузиться в молчание. Мой взгляд метнулся к небу, где я заметил тело, свободно падающее на землю. Женщина, окутанная сиянием розового дерева. Над ней пролетела чёрная пуля, которая могла быть только Ониксом. И прямо у неё на хвосте, Окнолог.

Дарриен, не колеблясь, воспользовался моим шоком. Быстрым пинком он выбил из-под меня ноги, и я рухнул на землю. Мне было всё равно. Я не мог сосредоточиться. Всё, что я мог видеть, это Лина, несущаяся к земле, как падающая звезда. Моё сердце загрохотало у меня в ушах.

Дарриен проткнул мне плечо лезвием и пригвоздил меня к земле, вернув моё внимание к нему. Извиваясь под его весом на спине, я закричал. Не из-за пронзительной боли, прострелившей мою руку, а потому, что я не мог её видеть. Не мог добраться до неё. Я понятия не имел, жива ли она ещё. И даже если бы это было так, Окнолог был прямо там. Он прикончит её раньше, чем я смогу вырваться из лап Дарриена.

— Она всегда была твоей слабостью.

Он ухмыльнулся и повернул лезвие. Раскалённый огонь лизнул мои мышцы. Я потерял так много крови во время битвы, что мне становилось всё труднее и труднее сосредоточиться. Тёмные пятна заполнили моё зрение и, даже несмотря на то, что под моей рукой собралась лужа крови, я не мог заставить её принять форму. Я не дал своему телу ни мгновения, чтобы вздохнуть, исцелиться. У меня не было времени.

Я почувствовал движение в тени ещё до того, как увидел его. Кост. Он появился позади Дарриена, в его горящих зелёных глазах светилась дикая ярость. Выхватив из тени тонкую рапиру, он нанёс сильный и быстрый удар, вонзив острие прямо в основание шеи Дарриена. Горячая кровь брызнула на меня, и глаза Дарриена выпучились. Дикие и неистовые, его руки замахали вокруг торчащего лезвия. Затем они обмякли, а его лицо расслабилось. Его ноги подкосились, и он рухнул на землю.

— Это за Гейджа, — прощальные слова Коста были ледяными, и он оттолкнул безжизненное тело Дарриена в сторону.

Движением запястья Кост приказал своему оружию рассеяться, а затем поднял меня на ноги.

— Спасибо, — сказал я.

Он открыл рот, чтобы ответить, но в воздухе прогрохотал низкий, требовательный приказ, пропитанный тёмной силой.

— Идите ко мне. Оставьте своих Заклинателей. Они не заслуживают вашей преданности.

Окнолог. Повсюду вокруг нас твари прекратили свою атаку. Медленно, как будто их дёргали за ниточки, они повернулись в сторону дракона и направились к нему. Заклинатели взывали к своим созданиям, их горестные крики разрывали мне сердце. Ни одна тварь не отреагировала. Они просто продолжили свой марш к приземлившемуся зверю.

К Ониксу и…

— Лина.

Я заметил, что она стоит перед Окнологом, доспехи отброшены в сторону, тело дрожит. Она была жива. Жива и одинока.

Адреналин хлынул через меня, и пронизывающая до костей усталость, которую я чувствовал, исчезла. Мне нужно было добраться до неё — сейчас. Призвав свои тени, я бросился через поле боя, сосредоточившись только на ней. Её губы шевелились, но я не мог разобрать, что она говорила. К счастью, её твари встали на её сторону, но даже с ними рядом у них не было ни единого шанса против Окнолога.

Убирайся оттуда! Почему ты не бежишь? Казалось, я не мог двигаться достаточно быстро. Я освободился от сил и мчался на полной скорости в её направлении, но между нами всё ещё было так много пространства. Слишком много. Она замолчала, и Окнолог приблизил свою морду, остановившись всего в нескольких сантиметрах от её лица. Поверх его головы смеялась Язмин.

В любую минуту он мог сжечь её заживо.

В любую минуту любовь всей моей жизни могла уйти навсегда. Даже если бы я пошёл против её желаний и поднял её, я бы не смог этого сделать, если не было тела. Если бы она была ничем иным, как пеплом.