Возвращение - Марина Колесова

– Воспользоваться ситуацией хочешь? Это нечестно!

– А честно в угоду своим интересам чужой жизнью распоряжаться, ничего взамен не предлагая и ничуточки себя ничем не утруждая? Это честно? Так что не тебе о честности разговоры вести. Это ж надо столько спеси и фанаберии иметь, чтоб кроме своих интересов ничьих больше и не видеть… тоже мне… принц недоделанный, – она презрительно скривилась.

По лицу Гранда Шон понял, что тот еле справляется с нахлынувшей на него злостью и каких трудов ему стоит сдержаться и не кинуться с кулаками на девчонку. Он шагнул к нему ближе и крепко взял за плечо:

– Принц, Вы водички не хотите выпить?

Дав повод брату переключиться на него, он ожидал, что он воспользуется и перенаправит злость в русло выяснения отношений с ним. Однако Гранд сумел обуздать бушующие в душе чувства и, повернувшись к нему, с легкой усмешкой кивнул:

– Если нальешь, не откажусь. Общение с нашей милой гостьей мне очень тяжело дается.

– Это надо же он оказывается тяжело утрудился… До чего же слабо здоровье принцев. Упасть не встать. Пару фраз сказал и утомился так, что самому и воды не налить. Конечно, Шон, беги скорее, налей ему водички, а то вдруг от переутомления окочурится… Матушка его вернется, а тут переутомленный труп…

– Сцилла, тебе не кажется, что ты язвишь и оскорбляешь абсолютно без повода? Что плохого сделал тебе принц? – Шон шагнул к дикарке и, склонившись к ней, вопросительно заглянул в глаза.

– Дал почувствовать, что презирает, поэтому не жди, что я отнесусь к нему лучше, чем он ко мне.

– Он не оскорблял тебя, тогда как ты делаешь именно это.

– Ну и что? Я не принцесса, мне можно. Это ему по статусу положено вести себя вежливо. Вот пусть и ведет. А не нравится, как я себя веду, так могу и уйти. Оставайтесь тут без меня и наслаждайтесь обществом вежливых и подобострастных слуг. А я вам не служанка. Ясно тебе? – она раздраженно пихнула ему в руки ожерелье из рубинов, которое как сняла, так и не надев, сжимала в ладонях. – И забери это. Не стану я тут оставаться и никакие подарки меня не удержат! Больно надо ради сверкающих камешков сносить презрение чванливого спесивца, гордо именующего себя принцем.

– С чего ты взяла, что он тебя презирает? И потом, подарок, это – подарок, а не плата за твое пребывание здесь, так что не надо возвращать ожерелье и обижать этим Владетеля, – Шон вновь вложил ожерелье ей в руки. – Ему и так тяжело, он дочь потерял, а тут еще ты подарки возвращать вздумала. Пожалей его, не травмируй еще больше.

– Чего я делаю? Травмирую? Это что такое? – непонятливо насупилась она, застыв с ожерельем в руках.

– Травмировать, значит ранить. Ты своим отказом принять подарок ранишь его сердце. Не надо.

– Предлагаешь мне уйти с ним? – Сцилла чуть приподняла ожерелье.

– Я прошу тебя не отказываться от подарка – раз, и не уходить – два.

– Ты просишь, а вот он – нет.

– Я тоже прошу, – к ним шагнул Гранд и медленно опустился на колени. – Теперь довольна? Я правильно попросил?

– Нет, неправильно, – Сцилла капризно наморщила носик. – Ты не сказал, что хочешь, что бы я осталась, что будешь развлекать и угождать, что все желания будешь исполнять… – она мечтательно закатила глаза.

– Буду, буду… И желания исполнять и развлекать, только не уходи, – покорно кивнул Гранд.

Шон незаметно ободряюще коснулся его плеча, он представлял, каких усилий брату стоило согласиться на такие явно кабальные условия, навязываемые ему дикаркой. Он понимал, что та не удовлетворится лишь декларацией обязательств и не преминет воспользоваться ими в полной мере.

Он не ошибся. Все ближайшие дни дикарка, не отпуская от себя Гранда, терроризировала его просьбами. То он собирал с ней цветы, то носил на руках, то катал как лошадка, то поил чаем, то рассказывал сказки и укладывал спать. Причем помощь Шона она неизменно отвергала, измываясь исключительно над принцем.

К концу недели Гранда начинало трясти уже от одного упоминания ее имени.

– Шон, я рехнусь. Эта ненормальная меня достала… Вчера я мало того, что помогал ей собирать цветы, так она еще заставила меня плести ей венок, а потом говорить ей на кого она в нем похожа.

– Ну и на кого ты ей сказал? – Шон, завтракающий вместе с братом в его комнате, иронично прищурился.

– Хотел сказать, что на кикимору болотную, но потом язык прикусил и сказал, что на лесную фею. После этого она радостно прыгала по полянке, изображая эту самую фею, потом заставила меня сделать ей высокие качели и прыгала уже с них мне на руки… И ведь не боялась, что не поймаю…

– А ты мог не поймать?

– Ты не представляешь, как мне хотелось это сделать…

– Гранд, она – ребенок. Перестань на нее злиться, и тебе станет легче. Попробуй отнестись к ней с любовью.

– К ней? С любовью? Ты сдурел что ли? Как я могу относиться с любовью к этой дикой умалишенной? Страшная, как не знаю даже кто, нечесаная, грубая… Через слово издевка или подкол… Не могу ее больше даже видеть… руки так и чешутся придушить вместе с этим ее сцинком… Ведь явно врет, что он ядовитый. Сама-то она его и на руках носит и на шее, а так спит он весь день на ее кровати и даже не рыпается никуда.

– Похоже, тебе недостает проблем в жизни.

– Да у меня этих проблем уже через край. Это к тебе эта дикарка не цепляется, а мне она жизнь отравляет настолько, что готов не знаю даже на какие проблемы и трудности, лишь бы от нее избавиться.

– Гранд, гарпии не лгут, когда вещают. Если ты не найдешь способ подружиться с этой девочкой, то и Владетельница не вернется и благополучие Империи будет под угрозой.

– Шон, ну вот здраво подумай: моя мать свободна и просто не желает возвращаться на трон. Ну это же ее право. Она вольна в своем выборе. А Империя настолько сильна, что с любой угрозой Владетель с моей помощью справится как нечего делать… Ну и на кой, в таком случае, скакать козлом перед этой дикой заморской аборигенкой? Спровадить ее, куда подальше, вместе с этим сцинком, на случай если и правда ядовит… или же вообще дикарку прикончить, а сцинка в арку и в Уртские горы, пусть там ползает… Он же горный.

– Ты думаешь, Владетель согласится на такой расклад?

– А я