Шелковая императрица - Фреш Жозе

— Нет, дело в другом… Но сейчас не время говорить об этом. — Она еле нашла в себе силы ответить спокойно.

— Почему? Это что-то важное? Я должен знать!

— Нет, это может подождать. Расскажу позже, когда мы останемся наедине…

А Кинжал Закона продолжал расспрашивать ма-ни-па про обстоятельства его встречи с настоятелем монастыря в Пешаваре.

Еще недавно Буддхабадра был жив!

Эта добрая весть бальзамом пролилась на сердце его ученика. Достопочтенный настоятель не исчез бесследно в горах после того, как велел погонщику ждать его на постоялом дворе.

— И как он тебе показался? Он был здоров? Как случилось, что вы встретились? Я хочу знать все подробности вашего разговора!

— Я шел по горной тропе. Некий человек окликнул меня и попросил заглянуть в пещеру, он сказал, что тут нуждаются в моей помощи. Там лежал Буддхабадра, он не мог дальше идти.

— Он был болен? — встревожился Кинжал Закона.

— Он натрудил ноги и к тому же сильно перемерз. Мне показалось, он просто нуждается в хорошем отдыхе.

— Почему этот неизвестный отвел тебя к настоятелю?

— Они оба предложили мне за вознаграждение отыскать в монастыре Самье одну буддийскую рукопись и принести ее им. Дали мне немного денег вперед и обещали, что я получу гораздо больше, как только выполню поручение.

— И ты пошел в Самье?

— Ом! Но не смог получить там рукопись. Настоятель Рамае сГампо велел мне догнать Пять Защит и помочь ему благополучно доставить в Лоян близнецов… Так что я не смог выполнить задание, данное мне теми двумя в пещере… Поэтому мне было очень стыдно, ведь я оставил себе деньги! Если они меня встретят, то убьют на месте! — закатил глаза ма-ни-па.

— Все это представляется мне очень странным и запутанным, но могу тебя заверить, что мой несравненный настоятель не имеет отношения ни к чему дурному! Буддхабадра никого не способен убить! — засмеялся Кинжал Закона.

— Но тот второй — вот он точно способен… он очень, очень страшен… — пробормотал странствующий монах.

— Если бы я узнал все это раньше! Теперь остается только идти в Самье… Если Буддхабадра не там, то где же еще? — решил Кинжал Закона.

— Давайте обсудим остальное позже! Кто-нибудь в любой момент может проснуться, особенно этот Маджиб, — прервал их Пять Защит, и они все вместе заторопились в дорогу.

Они не решились забирать чужих коней: те, конечно, заржали бы, а ведь кто-нибудь мог их сторожить и проснулся бы, даже сморенный вином. Только умница Прямо Вперед умел молчать, когда ему велел хозяин.

Впереди шли Умара и Пять Защит, за ними плавно двигался слон, на котором восседали Кинжал Закона и погонщик, ма-ни-па замыкал шествие, ведя в поводу жеребца и присматривая за корзиной у того на спине: он сам вызвался защищать драгоценный груз от любых напастей. Позади бежала Лапика, также считавшая своим долгом охранять детей.

Наконец они разглядели в темноте приметный куст колючки и пирамиду камней, отмечающие поворот на Шелковый путь. Здесь разделились: Пять Защит, Умара и ма-ни-па с младенцами двинулись на восток, а Кинжал Закона, погонщик и слон — на запад. Наступил момент прощания.

— Я в долгу перед тобой! Надеюсь, когда-нибудь мне представится случай вернуть этот долг. Пусть однажды Блаженный снова скрестит наши пути, — сказал Пять Защит индийцу.

— Я буду от всего сердца молиться, чтобы так и случилось, — ответил Кинжал Закона, обнимая друга.

— Не забудь: если я тебе понадоблюсь, ищи меня в Лояне! — добавил Пять Защит.

— Пусть Блаженный благословит тебя и ваш союз с Умарой! Будьте счастливы!

И маленькая компания, сопровождавшая Небесных Близнецов, отправилась навстречу неизвестности, вооружившись любовью и надеждой.

Через восемь дней, передвигаясь столь быстро, что удалось преодолеть расстояние двенадцати дней пути, они почти добрались до Нефритовых врат.

— Вон та крепость на горизонте — это и есть Чжай-гуан![44] Она стоит на реке Тао-лай, — объяснял Умаре Пять Защит.

К полудню они оказались у подножия гор Цилинь,[45] перегородивших Шелковый путь и острыми зубцами врезавшихся в небо.

— Я предполагаю свернуть и обойти крепость стороной. У нас нет товаров, но таможенники с любого путника требуют плату за проход, а за коня еще дороже, — сказал Пять Защит.

— Это разумно, но не сильно ли мы рискуем, ведь с нами дети! Путь по горам опасней, а если мы все-таки попадемся, нас посчитают преступниками, — забеспокоился ма-ни-па.

— Не попадемся — мы пойдем пастушьими тропами, куда не забредает ни один стражник. А горы, здесь совсем не такие, как в Тибете.

Они свернули на хорошую, удобную тропу, уходившую к северу.

Закат отбрасывал на скалы красные блики. Там начиналась страна пастухов и контрабандистов. С высотой воздух становился холоднее.

Через некоторое время, когда окончательно стемнело и путь им освещала лишь ущербная луна, из корзины раздалось хныканье; Небесные Близнецы проголодались.

Вскоре нашлось хорошее место для ночлега, тропа вышла на берег пересохшей речки. На ее песчаном мягком дне, казалось, удобнее всего устроиться. Они спустились и немного прошли по песку. Вдруг Лапика насторожилась и начала принюхиваться, затем остановилась и зарычала. Внезапно впереди взметнулось что-то темное, раздался сдавленный возглас. Непонятно откуда возникли два смутных силуэта.

Пять Защит мгновенно принял боевую стойку, а ма-ни-па столь же стремительно выхватил из рукава ритуальный кинжал фурбу. Всего за несколько ударов сердца Умара успела испугаться, вспомнив рассказы о пустынных призраках, и успокоиться, сообразив, что возглас принадлежал обычному человеку. Мысль о том, что люди бывают опаснее призраков, напугала ее снова.

— Эй, назовите себя! — резко выкрикнул китайский монах.

— Не трогайте нас! Мы не сделаем ничего плохого! Мы простые путники и остановились тут поспать! Прошу вас, позовите к себе собаку! — откликнулся юношеский голос.

— Не делайте резких движений, и Лапика вас не тронет. Подойдите ближе, дайте себя рассмотреть.

Две фигуры робко приблизились — мужчина и женщина, худые, среднего роста.

Когда развели костер, пара оказалась совсем молоденькой.

Голубые глаза юноши не были раскосыми, и это говорило о западном происхождении или по крайней мере о примеси чужой, не восточной крови; внешность девушки не оставляла сомнений — она китаянка. В этом у пары было общее с Пятью Защитами и Умарой, только, наоборот, он был китайцем, а она пришла с Запада.

— Откуда вы идете? — стал расспрашивать Пять Защит, когда они назвали друг другу свои имена. — Мы сами пришли из Дуньхуана. Я — буддист, а она — христианка. Ну а ма-ни-па — это ма-ни-па… Он из Тибета.

— А мы из Чанъаня, уже месяц в пути! Я — манихей, а Нефритовая Луна… конфуцианка, — ответил Луч Света.

— Я работала красильщицей на шелковом дворе, — без малейшего смущения сказала китаянка.

— Так вот почему вы идете таким путем! Я слышал, всех, кто знает секрет шелка, не выпускают из Китая. Ну… мы тоже решили обогнуть Нефритовые врата… — неопределенно махнул рукой Пять Защит.

В это время Умара извлекла из корзины детей и как раз пристраивала их к сосцам огромной собаки, словно двух щенят.

— Ой, у вас малыши? — всплеснула руками китаянка. — А почему их кормит собака?

— Это Небесные Близнецы! — ответил ма-ни-па.

Пять Защит пояснил:

— Они сироты, а мы просто о них заботимся. Лапика кормит их с самого момента рождения.

— Поразительно! Я такого никогда не видела! — изумилась китаянка, склоняясь над малышами и без страха поглаживая собаку. — Ой, а у этого ребенка половина лица — точь-в-точь как у обезьянки!

По мере продолжения беседы беглецы, тропы которых столь неожиданно пересеклись, с удивлением обнаружили, что у них немало общего. Возникшее доверие побудило их взаимно поделиться подробностями своей жизни.