Черняховский - Акрам Шарипов

Так же, как судьбы людские, судьбы боевых машин складываются по-разному. В конце Великой Отечественной войны решено было направить пушку-гаубицу № 3922 на вечное хранение в артиллерийский музей в Ленинград.

В 1950 году бывший отважный разведчик артбрига-ды, куда входило знаменитое орудие, старший лейтенант Виктор Константинович Рыков решил навестить «боевого однополчанина». Каково же было его разочарование, когда он не нашел знаменитую пушку-гаубицу.

След ее затерялся. И только благодаря неустанным поискам старшего лейтенанта запаса Рыкова орудие нашлось. Девятого мая 1971 года орудие № 3922 по праву заняло принадлежащее ему достойное место в Центральном музее Вооруженных Сил СССР среди боевых реликвий советской воинской славы, вместе с реликвиями генерала армии Черняховского в войсках, под водительством которого знаменитая пушка-гаубица сражалась!

События на левом крыле фронта развернулись так, что противник был вынужден бросить туда главные силы, ослабив свою оборону в полосе 5-й армии. Генерал Крылов воспользовался этим и 2 августа нанес удар в направлении Науместиса. Вперед вырвались полки генералов Городовикова и Калинина.

В начале августа войска 3-го Белорусского фронта освободили город и железнодорожные станции Расейняй, Мариамполь, Калвария и сотни других населенных пунктов Советской Литвы.

Фашисты, отступая, неистовствовали. Каждый свой шаг отмечали огнем и смертью. В местечке Бельверишкис спалили все дома и расстреляли мирных жителей за то, что те не согласились покинуть родные места по их приказу. Войска Черняховского от границы Восточной Пруссии отделяло всего двадцать километров. Враг непрерывными контратаками пытался остановить их наступление.

Немецко-фашистское командование в район Вилка-вишкиса бросило в бой из своего резерва танковую дивизию и части двух новых пехотных дивизий. 10 августа противнику удалось прорвать фронт наших войск. Под натиском превосходящих сил 222-я стрелковая дивизия вынуждена была оставить шоссе Мариамполь — Вилкавишкис. Город Вилкавишкис неоднократно переходил из рук в руки. Черняховский в решающий момент бросил в бой из резерва свой 2-й гвардейский танковый корпус. Не выдержав стремительного натиска, враг отступил, оставив на поле боя восемьдесят подбитых танков.

Последние десятки километров перед границей были особенно трудными. Танкам приходилось преодолевать минные поля, противотанковые рвы, пехоте — по три ряда колючей проволоки, по четыре линии траншей на каждой оборонительной позиции.

В штабах дивизий и армий расстояние, оставшееся до границы, офицеры давно измеряли на картах миллиметрами.

К четырнадцати часам передовые части генерала Городовикова ударили противнику во фланг и продвинулись еще на четыре километра. Наступательный порыв воинов нарастал с каждым часом. Не было у них большего желания, чем быстрее вырваться к границе 1941 года — реке Шервинте. Одно из многих соединений фронта, 184-я стрелковая дивизия, с начала Белорусской операции прошла с боями более шестисот километров. Три года назад в Прибалтике она одной из первых приняла бой с гитлеровскими полчищами. Стояла насмерть у стен Сталинграда. И вот вернулась…

Передовой батальон этой дивизии, которым командовал капитан Губкин, шаг за шагом приближался к пограничной реке Шервинте. Позади остались Барздай. Пильвишкяй. Продвижение батальона приостановилось на подступах к Жвиргждайчяю. Соседи слева вели напряженные бои, пытаясь прорваться в направлении пограничного города Кибартая.

Передовыми частями дивизии Городовикова часто интересовался не только командарм генерал Крылов, но и командующий фронтом.

— Петр Иванович, — попросил Черняховский генерала Иголкина, — запросите, кто сейчас ближе всех к цели? Какая им требуется помощь?

Ответ последовал быстро:

— Ближе всех к границе армия генерала Крылова, дивизия генерала Городовикова, племянника известного героя гражданской войны Оки Ивановича Городовикова. Передовой полк полковника Водовозова. Впереди всех 2-й батальон капитана Губкина. Только что генерал Крылов просил поддержки штурмовой авиацией: Губкина контратакуют танки. Но штурмовики в воздухе, на пути к позициям Галицкого…

Черняховский немедленно связался с командующим воздушной армией генерал-полковником Хрюкиным:

— Сможете полк штурмовиков перенацелить на поддержку передового батальона дивизии Городовикова?

Бойцы батальона Губкина уже приготовились пропустить через свои окопы вражеские танки, чтобы отсечь наступающую за ними пехоту, когда в воздухе появились штурмовики «ильюшины».

— Ур-ра! — прокатилось по цепи.

Прошло несколько минут. Штурмовики улетели, а на поле осталось семь горящих машин, вражеская атака была отбита.

Бойцы батальона Губкина с нетерпением ожидали утра 16 августа. Никто из них еще не знал, что именно они будут одними из первых, кто ступит на землю врага.

С передовых позиций батальона можно было разглядеть вдали очертания островерхих черепичных крыш, шпили кирх. Это был чужой, незнакомый город Ширвиндт, первый немецкий город, который увидели советские воины. Последний километр…

На востоке еще рдела заря, подернутая дымом пожарищ, когда заговорила наша артиллерия. От огневого шквала на вражеской стороне заполыхала земля. Не успел утихнуть гром канонады — в воздухе появились краснозвездные самолеты…

Впереди всех наступали воины капитана Губкина и другие подразделения Городовикова, Калинина, Гладышева. Гитлеровцы стремились любой ценой отбросить их, то и дело переходили в контратаки. С окраины Ширвиндта вражеские пушки стреляли прямой наводкой.

Замполит второго стрелкового батальона Костин поднялся в атаку с возгласом:

— Вперед, за Родину! До границы триста метров!

Стоголосое «ура!» прокатилось по клеверному полю.

Чаще застучали пулеметы и автоматы.

— Вот она, Германия, ребята! — закричал Виктор Закаблук.

До пограничной реки Шешупе оставалось двести метров. На пути наступавших — трупы гитлеровцев, опрокинутые пушки, машины, брошенные каски, автоматы, разбитое и разбросанное снаряжение. Равняясь на батальон Губкина, приближались к границе подразделения капитана Юргина.

В семь часов утра 17 августа 4-ю роту старшего лейтенанта Зайцева от берега Шешупе отделяло всего сто метров. Левее продвигалась рота Евдокимова. Бойцы схватывались с фашистами врукопашную, били их прикладами, кололи штыками, забрасывали гранатами. Раненный осколком вражеской мины, сержант Али Рзаев крикнул бежавшему рядом другу:

— Волощук! Возьми флаг!