Гибель империи. Тайные страницы большой геополитики (1830–1918) - Юрий Победоносцев

«Мы должны признать, что нравственная ответственность за совершившееся лежит на нас, т. е. на блоке Государственной Думы. Вы знаете, что твердое решение воспользоваться войной для производства переворота было принято нами после начала войны. Вы знаете также, что наша Армия должна была перейти в наступление, результаты коего сразу в корне прекратили бы всякие намеки на неудовольствие и вызвали бы в стране взрыв патриотизма и ликования. Вы понимаете теперь, почему в последнюю минуту я колебался дать свое согласие на производство переворота, понимаете также, каково должно быть мое внутреннее состояние в настоящее время. История проклянет вождей так называемых пролетариев, но проклянет и нас, вызвавших бурю. "Что же теперь делать?" — спросите Вы. Не знаю, т. е. внутри мы знаем оба, что спасение России в возвращении к Монархии…

Все это ясно, но признать этого мы не можем. Признание есть крах всего дела, всей нашей жизни, крах всего мировоззрения, которого мы являемся представителями».

Захватившие власть либералы сформировали первое Временное правительство, в которое вошел всего один министр-социалист — Керенский. Однако при этом хотя формально власть в стране перешла в руки сторонников Гучкова, занявшего в новом правительстве посты военного и морского министров, но реальная власть находилась в руках сформированных Гвоздевым Советов, какое-то время еще контролировавших революционную стихию.

Именно Советы выпустили так называемый приказ № 1, предусматривавший проведение выборов солдатских комитетов, изъятие оружия у офицеров и передачу его под контроль избранных комитетов, установление не ограниченной ни в чем свободы солдат. Здесь нужно заметить, что в первые месяцы после Февральской революции роль большевиков как в Советах, так и в других событиях была минимальна. В это время сторонники Ленина еще были лишь крохотной группкой мало кому известных экстремистов, так что Советами реально заправляли недавние союзники Гучкова.

Армия потеряла управляемость, а в довершение ко всему Временное правительство провело массовую чистку командного состава русской армии. Только за первые недели после переворота было уволено более половины (!) действующих боевых генералов царской армии, заподозренных в симпатиях к старому режиму. И это во время мировой войны!

Как эти мероприятия повлияли на боеспособность русской армии, можно видеть из мемуаров одного немецкого офицера, где приводится такой факт: перед тем как цепь русских солдат поднималась в атаку, солдаты поднимали свободную левую руку и один из них пересчитывал поднятые руки, а потом что-то кричал. Оказалось, солдаты голосованием решали вопрос: продолжать ли им атаку.

Солдат решил, что раз царя не стало, то не стало и царской службы и царскому делу — войне, наступил конец. Раньше он умирал за царя, но теперь не желал умирать за пришедших к власти господ. Офицер, призывавший солдата защищать родину, становился ему подозрителен и враждебен. Раз была объявлена свобода, то кто имел право заставлять его, солдата, проливать свою кровь на фронте, когда в тылу рабочие провозгласили восьмичасовой трудовой день, а односельчане готовились поделить землю помещика?

И в первые весенние дни 1917 г. толпы русских солдат вышли из своих окопов. Германские офицеры, «братаясь» и спаивая русских солдат, призывали их убивать русских офицеров, бросать окопы, идти домой. Из 220 стоявших на фронте пехотных дивизий браталось 165, из них 38 обещали немцу не наступать.

Впрочем, что такое развал русской армии, некоторые «герои» Февраля вскоре испытали на своей шкуре. В июне один из авторов приказа № 1 И. Д. Соколов во главе делегации ЦИК посетил действующую армию. В ответ на убеждения не нарушать воинскую дисциплину солдаты набросились на делегацию и зверски избили ее. В результате Соколова отправили в больницу, где он лежал несколько дней, не приходя в сознание. А еще ранее 29 апреля военный министр Гучков был вынужден подать в отставку из-за полного неподчинения ему армии. Вскоре после этого подал в отставку второй столп российского либерализма — Милюков.

Если сразу после Февральской революции представители крупной буржуазии контролировали российское правительство, то уже при выборах в Учредительное собрание от представлявшей их интересы партии кадетов было избрано всего 17 делегатов. Так вслед за монархистами позорно покинули политическую сцену России и либералы, чтобы, словно черт из табакерки, выскочить во время горбачевской перестройки.

Принцип, провозглашенный и взятый на вооружение практически всем руководством после Февральской революции: «Все структуры и учреждения, существовавшие при царе, противоречили идеалам демократии, поэтому их необходимо уничтожить» — в считанные месяцы развалил страну. В соответствии с этим принципом совершенно сознательно была уничтожена вся структура существовавшей до этого административной власти, а ее функции переданы земским органам, в руководстве которых уже давно преобладали сторонники либералов. Уже 5 марта Временное правительство одним росчерком пера упразднило всю старую администрацию. Были отрешены от власти все губернаторы и вице-губернаторы, которых заменили земские деятели. В первые же дни революции была ликвидирована полиция, а из тюрем выпущены и амнистированы более 100 тыс. убийц, бандитов, воров и жуликов. В результате этого города стали жить под постоянным страхом массовых грабежей.

Временное правительство создало находившуюся в введении земского и городского самоуправления разношерстную и неквалифицированную милицию. Зачастую в милицию шли амнистированные уголовники, выдававшие себя за политических. Земские органы, не готовые к такой деятельности, да к тому же переполненные русофобскими элементами, в короткий срок довершили ликвидацию государственной власти в России. Развал правительственного аппарата был полный и окончательный.

Да и о какой власти можно серьезно говорить, если за восемь месяцев в условиях ведения жесточайшей войны сменилось четыре кабинета Временного правительства. А к октябрю эта власть настолько ослабла, что с ней просто перестали считаться. Так что большевики захватили власть тогда, когда ее, по сути, в России ее уже не было, а в стране царил полнейший хаос.

За шесть месяцев правления Временного правительства резко ухудшилось и экономическое положение страны. С марта по ноябрь 1917 г. закрылось свыше 800 промышленных предприятий. Падение производства с февраля по июнь было в металлургии на 40 %, в текстильной промышленности — на 20 %. Резко сократилась валовая промышленная продукция. В 1917 г. ее объем уменьшился по сравнению с предшествующим годом на 36,4 %, из 65 домен Юга России работали только 33, со средней загрузкой менее 60 %. Были погашены 47 из 102 имевшихся мартеновских печей.

Государственный долг к началу 1917 г. составлял 33 млрд руб., а к концу — уже 60 млрд! В 1916 г. было выпущено на 1,5 млрд дензнаков, а за пять месяцев революции — на 4,5 млрд. Лавина «керенок» затопила страну. Курс рубля стремительно падал. Покупательная способность рубля снизилась с 27 довоенных копеек в январе до 6 довоенных копеек в октябре. В среднем в 1917 г. реальная зарплата рабочих составляла всего 57 % от уровня зарплаты в 1913 г. Вклады населения в кредитных учреждениях за месяцы пребывания Временного правительства сократились с 3,1 до 1,6 млрд руб.

При этом на войне, крови и всеобщем обнищании делались фантастические состояния новых русских. Если до Февраля этот процесс хоть как-то сдерживало царское правительство, то после переворота уже ничто не могло остановить идейных родителей современных березовских и абрамовичей. Иногда победителей Февраля изображают этакими бескорыстными рыцарями. Это заведомая ложь, склонность к воровству всегда была в крови у либералов.

Биржевые спекулянты наживались на акциях промышленных предприятий, существовавших лишь на бумаге.

По сумме выпуска акций Россия опередила даже Англию. Если за девять месяцев 1916 г. образовалось 150 акционерных обществ с капиталом 210 млн руб., то только в августе 1917 г. возникло 62 общества с явно фиктивным капиталом в 205 млн руб.

Налоговая политика Временного правительства строилась таким образом, что создавала для крупной буржуазии самые благоприятные условия, а из народа тянула последние силы. В сентябре правительство ввело монополию на продажу сахара и в несколько раз повысило железнодорожные тарифы, а к середине октября были разработаны правительственные проекты государственной монополии на продажу спичек, махорки, кофе и чая. При этом правительство рассчитывало получить на продаже чая 580 млн руб, а на продаже спичек 207 млн руб. чистой прибыли.

До кризисного состояния был доведен железнодорожный транспорт. Средняя еженедельная погрузка упала с 70 тыс. вагонов в январе до 43 тыс. в октябре. Начались массовые забастовки железнодорожников. Железнодорожное сообщение было дезорганизовано и не справлялось ни с военными перевозками, ни со снабжением городов. Над крупными городами нависла угроза голода, на голодном пайке находилась действующая армия, из-за невозможности своевременного подвоза топлива останавливались заводы, росла безработица. В то же время из 200 тыс. пудов хлеба, направлявшихся по железной дороге в Петроград, были разграблены более 100 тыс. пудов.