Эти синие глаза - Патриция Кэбот

— Странная вещь, — сказал он, — у нее ровное и сильное сердцебиение. И дыхание тоже…

И в этот момент Флора внезапно открыла глаза. Лорд Гленденинг и Бренна ахнули от радостного изумления.

— Привет, — сказала Флора, глядя на стетоскоп, — что вы здесь делаете?

Голос ее был очень слабым, но интонация знакомой всем, кто знал Флору. Это ничуть не походило на лихорадочный бред, который они слышали всю последнюю неделю.

Лорд Гленденинг издал крик и с грохотом упал на колени у постели Флоры, отчего содрогнулось все здание.

— Флора! — завопил он. — Ты в порядке?

Флора смотрела на него с любопытством:

— Думаю, да, хотя я ужасно голодна.

Изумленная Бренна только молча смотрела на девушку. Рейли, отняв стетоскоп от груди Флоры, сказал:

— Голодна. Ты слышишь, Бренна? Она говорит, что голодна.

И только тогда Бренна прижала руки к щекам, почувствовав, что по ним текут слезы.

— Что ей можно есть? — суетливо набросился на нее лорд Гленденинг. — Что я могу ей дать?

Бренна вопросительно посмотрела на Рейли.

— Возможно, хлеб подойдет, — сказала она. — Как ты думаешь? Вымоченный в молоке?

Рейли, заметив, что граф и воскресшая девушка обмениваются влюбленными взглядами и шепчут друг другу нежные слова, склонил голову и посмотрел на Бренну.

— Не пойти ли нам поискать еду в чулане, мисс Доннегал?

Они неслышно спустились по темной лестнице и оказались в общей комнате таверны. Бренна, следовавшая за Рейли, который, к счастью, догадался зажечь свечу, не могла не думать о том, как странно все складывается… Только они двое бодрствовали, если не считать Флоры и графа, в доме, не принадлежавшем им. Миссис Мерфи и ее муженек давным-давно легли спать после очередной перепалки с Бренной, потому что они продолжали требовать от нее возвращения водокачки, так как вода была нужна и в прачечной и в кухне.

Никто, мрачно размышляла Бренна, никто ничего не понял. И пока она не заставит этих дураков из Королевского медицинского колледжа поверить в ее теорию, никто так ничего и не поймет.

— Давай разберемся в фактах, — сказал Рейли, открывая дверь чулана и стараясь держать свечу как можно выше. — Молоко, — разглядел он. — Хочешь нарезать хлеб ломтиками?

Бренна потянулась к караваю и нарезала хлеб, думая про себя: «Ведь за долгое время это первый случай, когда мы остались одни. Первый случай за бог знает какое долгое время. Интересно, спросит ли он меня?..»

Она достала молоко, и Рейли, притворив дверь чулана ногой, поставил свечу на стол, на котором Бренна резала хлеб.

— Я знаю, в чем дело. И хочу, чтобы ты тоже знала об этом: я никуда не собираюсь уезжать.

Бренна, недоуменно моргая, смотрела на него:

— Не собираешься?

— Нет.

В пламени свечи она видела, что лицо его серьезно. В этих темных глазах на этот раз не было и намека на искорки смеха.

— Несмотря на то что эти два тупых болвана наговорили тебе. Брак Кристины не имеет для меня ни малейшего значения. Ее замужество вовсе не означает, что я вернусь в Лондон. Ради всего святого, Бренна, уж ты-то должна знать, что теперь Кристина Кинг ничего не значит для меня.

Губы Бренны сжались в ниточку. Она не скажет того, собиралась сказать.

— Кристина? — презрительно переспросила она. — И ты полагаешь, все дело в Кристине?

Теперь наступила очередь Рейли недоуменно моргать.

— Ну да. Я говорил с Пирсоном и Шелли об этом. И они мне все рассказали. Поэтому не пытайся отрицать, Бренна. Ты уж по крайней мере могла бы проявить ко мне уважение и быть честной.

Она подняла сверкающие глаза и встретила его взгляд.

— Как и вы всегда были честны со мной, милорд?

— Да, — ответил он с уверенностью, — так как…

Но тут голос его пресекся.

— Как ты только что назвала меня? — спросил Рейли тихо.

— Думаю, вы меня слышали, лорд Стиллуорт.

— Который из них сказал тебе?! — возмутился Рейли.

— Ни один, — ответила Бренна.

Она вытащила дневник, который постоянно носила в кармане брюк, и показала запись на первой странице: «Эдгар Рейли Уиллоуби Стэнтон, восьмой маркиз Стиллуорт».

Рейли смотрел на нее так, будто увидел в первый раз.

— Значит, тебе стало известно самое худшее, — констатировал он. — Я знал, что не смогу долго скрывать это от тебя. Это правда. Мое имя — Эдгар.

Бренна с силой захлопнула тетрадь.

— Черт возьми, Рейли! — взорвалась она и с ужасом почувствовала, что из глаз ее брызнули слезы.

— Бренна, — произнес Рейли нежно, стараясь прикоснуться к ней, — я знаю, что мне следовало сказать тебе правду. И я пытался. Но я все думал — подожду, пока ты поймешь, что я не похож на тех, кто так гнусно обошелся с твоим отцом. Поверь мне, говорю тебе честно, что далеко не каждый, кто носит титул, шарлатан. Ты же это знаешь…

— Рейли, ты лгал мне, — сказала она.

— Не лгал. Возможно, я и умолчал кое о чем, но я никогда не лгал тебе.

Бренна ткнула в него пальцем:

— Ты заставил меня поверить в то, что ты просто деревенский доктор и доволен свой судьбой!

— Но так и есть! — воскликнул он. — Я и впредь буду доволен тем, что я есть.

Она покачала головой, и ее рыжие локоны упали на щеки.

— Ты не можешь оставаться сельским доктором на острове Скай и одновременно быть маркизом в Стиллуорт-Парк.

Брови Рейли изумленно поднялись.

— Не могу? Почему это не могу?

— Господи, Рейли, ты считаешь меня дурой? Хоть я и родилась на острове Скай, но прекрасно знаю, что дворяне, имеющие земельные владения, несут за них определенную ответственность. Они не могут просто скитаться по свету и заниматься медицинской практикой в самых отдаленных уголках мира.

Рейли выпятил вперед подбородок:

— Не могут? Но один из них смог.

— Но твоя семья уже попыталась вернуть тебя в Лондон.

— Моя семья? — Рейли уставился на нее. — Пирсон и Шелли — не члены моей семьи. Они мне никто.

Она вспыхнула, глаза ее засверкали:

— Это ни к чему не приведет. Я знаю, в чем ты пытаешься убедить меня, но я не могу этого сделать.

Он в отчаянии возвел руки к потолку:

— Что сделать, Бренна? О чем ты говоришь?

— Я не могу стать леди Стиллуорт. — Слезы блестели в ее глазах, но голос был тверд. — Я могла бы стать миссис Стэнтон и была бы рада этому. Но я не могу стать леди Стиллуорт. Неужели ты не понимаешь? Это невозможно. Мне это ненавистно. Эти садовые приемы, чаепития с герцогинями, балы, поездки к модисткам и указания экономке! О Господи, Рейли! Я бы через месяц сошла с ума от такой жизни!

Рейли только молча взирал на нее. Он никак не мог придумать достойного ответа.

Она пыталась облечь в слова то, что камнем лежало у нее на сердце в последние несколько недель.