Мечи против колдовства. Сага о Фафхрде и Сером Мышелове. Книга 1 - Фриц Ройтер Лейбер

только потому, что идти ему было то легче, то труднее. Небольшие кучки кустарника, по которым он пытался отмечать пройденный путь, походили друг на друга как две капли воды. Редкие узкие лощинки можно было с легкостью перешагнуть. Однажды зеленоватая змея, гревшаяся на камне, подняла свою плоскую головку и уставилась на Мышелова. Время от времени у него из-под ног вылетали кузнечики. Чтобы сберечь силы, Мышелов старался не поднимать ноги высоко над землей, однако шаг его был упруг и широк, потому что он привык подлаживаться под поступь своего рослого товарища. Ноздри Мышелова раздувались, вдыхая и выдыхая воздух. Широкий рот был плотно сжат. Темные глаза над загорелыми щеками смотрели пристально и угрюмо. Мышелов понимал, что при всем старании ему вряд ли удастся сравниться в скорости со своим мощным длинноногим другом.

По небу с севера плыли облака, бросая на равнину громадные, торопливо бегущие тени. Вскоре солнце и вовсе скрылось за ними. Башня стала виднее. На темном фоне стен чернели пятна, возможно, это были окна.

Когда Мышелов остановился на верхушке пологого холма, чтобы перевести дух, снова послышался уже знакомый звук; у захваченного врасплох Мышелова кожа покрылась мурашками. Должно быть, из-за низкой облачности вой теперь был сильнее и отдавался жутковатым эхом. Он показался Мышелову не печальным, а скорее грозным – вероятно, потому, что человечек в сером был один. Но звучал он явно громче, его ритмичные всплески налетали, словно порывы ветра.

Сперва Мышелов рассчитывал добраться до башни к закату. Но зазвучавший так рано вой расстроил все его планы и не предвещал для Фафхрда ничего хорошего. Мышелов прикинул, что теперь ему надо двигаться как можно быстрее. Он мгновенно принял решение. Кинув в заросли кустов объемистый мешок, бурдюк, скатанный плащ, меч и доспехи, Мышелов остался в легкой куртке и взял с собой лишь длинный кинжал и пращу. Облегчив себя таким образом, он стрелой понесся вперед. Низкие тучи потемнели. С неба стали падать редкие капли дождя. Мышелов не отрывал взгляда от земли, избегая неровностей почвы и скользких мест. С каждым не то шагом, не то прыжком Мышелова вой, казалось, усиливался, а звучание его делалось все более грозным.

Если раньше равнина была просто громадной и пустынной, то здесь она оставляла впечатление полной заброшенности. Полуразвалившиеся надворные постройки, заросшие сорняками культурные посевы, ряды чахлых и грозящих рухнуть деревьев, остатки изгородей, тропинок и выбоин от колес – все это говорило о том, что когда-то давно здесь жили люди. А теперь здесь жила только башня, упрямая и массивная, наполняющая пространство жутким воем. Впрочем, возможно, это только так казалось.

Запыхавшийся, но еще не измотанный вконец, Мышелов решил сменить направление, чтобы держаться за узкой полоской деревьев и кустарника. Осторожность была второй его натурой. Все его чувства протестовали против возможности внезапно наткнуться на волка или свору гончих на открытом пространстве.

Частично обойдя таким образом башню, он понял, что незаметно подойти к ней вплотную ему не удастся. Она стояла несколько особняком от окружавших ее руин.

Остановившись за какой-то посеревшей от времени развалюхой, Мышелов пошарил по земле глазами и выбрал пару камней, по весу пригодных для пращи. Его мощная грудь все еще работала как кузнечные мехи, со свистом всасывая воздух. Затем он выглянул из-за угла и, нахмурившись, замер.

Башня оказалась ниже, чем он предполагал, – высотою с пяти-шестиэтажное здание. Узкие окошки были расположены как попало и не давали ни малейшего представления о внутренней планировке. Большие, грубо обтесанные камни были прочно пригнаны друг к другу – везде, кроме зубчатой стены наверху, где кое-какие глыбы, казалось, немного расшатались. Почти прямо напротив Мышелова равнодушно чернел прямоугольник входа.

В голове у Мышелова пронеслось, что о штурме не может идти и речи: зачем штурмовать крепость, защитников которой не видно? Незаметно к ней тоже не подойти, да и наблюдатель на стене, если таковой, конечно, был, уже давно заметил его приближение. Придется просто идти вперед и быть готовым к неожиданному нападению. Так Мышелов и сделал.

Но не успел он пройти и половины расстояния до башни, а все его мышцы уже напряглись. Он был абсолютно уверен, что за ним наблюдает кто-то, настроенный более чем недружелюбно. После целого дня бега голова у него немного кружилась, но чувства были обострены до предела. На фоне нескончаемого гипнотического воя он слышал стук отдельных капель дождя, еще не превратившегося в ливень. Он внимательно осмотрел каждый темный камень вокруг входа. Его нос чуял характерные запахи камня, дерева, земли, однако никакой звериной вони пока не было. В тысячный раз он попытался мысленно вообразить источник воя. Дюжина свор гончих, запертых где-то в подземелье? Похоже, но не совсем то. Что-то от него ускользало. Темные стены были уже совсем близко, и Мышелов напряг зрение, пытаясь разглядеть хоть что-нибудь в черном дверном проеме.

Отдаленный, едва слышный скрежет не мог насторожить его, потому что он был почти в трансе. Скорее всего, случилось так: над головой у него внезапно сделалось чуть темнее и натянутые как тетива, мускулы сами бросили его с кошачьей проворностью внутрь башни – он сделал это инстинктивно, даже не глянув вверх. А ему и впрямь нельзя было терять ни секунды: уже влетая в дверь, он почувствовал, как что-то шероховатое задело его по спине и пяткам. В спину ему ударил поток воздуха, сзади что-то тяжело ухнуло о землю, так что он даже подскочил. Обернувшись, Мышелов увидел, что большой квадратный камень наполовину загородил дверной проем. Несколько мгновений назад он был частью зубчатой стены.

Глядя на глубоко вдавившийся в землю камень, Мышелов в первый раз за весь день улыбнулся, даже чуть не рассмеялся от облегчения.

Вокруг стояла мертвая, пугающая тишина. Мышелов вдруг заметил, что вой прекратился. Оглядев пустое круглое помещение, Мышелов двинулся вверх по каменной лестнице, подымавшейся спиралью вдоль стены. Его усмешка сделалась деловитой и зловещей. На втором этаже башни он обнаружил Фафхрда, да и проводника тоже. Кроме того, он обнаружил там загадку. Как и нижняя, эта комната занимала все пространство башни. В скупом свете, проникавшем через беспорядочно разбросанные окна-щели, смутно виднелись стоящие вдоль стен сундуки и свисавшие с потолка сушеные травы, чучела птиц, мелких млекопитающих и пресмыкающихся, что все вместе напоминало лавку фармацевта. Повсюду валялся мусор, казавшийся каким-то аккуратным, словно он сам улегся в каком-то головоломном, но не лишенном логики порядке. На столе была невообразимая мешанина из закупоренных бутылок и кувшинов, ступок с пестиками, всевозможных инструментов из рога, стекла и кости; посреди всего этого