Новый Мир ( № 5 2011) - Новый Мир Новый Мир

То, как Адорно описывает «момент наслаждения искусством», напоминает наркотическое опьянение. Но поскольку поэму или симфонию нельзя «прогнать по вене», такое опьянение может иметь только эндогенную природу, то есть возникает в самом организме.

Каким бы кощунственным ни выглядел «физиологический» подход к столь утонченному предмету, как эстетическое восприятие, возможно, все довольно просто: эстетическое восприятие способно будить воспоминание о реальном опыте или воображаемом событии, а значит, может привести к выделению соответствующих гормонов и возбуждению определенных областей мозга. Но при этом для разных людей — в зависимости от их интеллектуальной подготовленности и особенностей физиологии мозга — источниками наслаждения станут разные произведения искусства.

Возможно, «наслаждение искусством», которое описывает Адорно, в чем-то подобно так называемой «эйфории бегуна». При беге на длинные дистанции силы всегда кончаются раньше, чем спортсмен пересечет финишную черту. Например, при марафонском беге (это бег на 42 километра 195 метров) после 35-го километра практически у всех бегунов наступает кислородное голодание; гликоген, припасенный в мышцах, начинает быстро расходоваться, и тогда наступает состояние эйфории, вероятнее всего вызванной выделением эндогенного опиата — эндорфина. «Бегун на сверхдлинные дистанции Яннис Курос свидетельствовал, что в моменты наибольшей усталости испытывал отделение сознания от истощенного тела, которое следовало за ведущим его вперед отделившимся сознанием» [19] . Чаще всего «эйфория бегуна» встречается именно у марафонцев.

То состояние, к которому, по словам Адорно, «неприменимо в полной мере скудное понятие наслаждения как приятного чувства удовольствия», редко возникает вдруг. Чаще оно тоже сопряжено с длительными интенсивными занятиями, с напряжением и сосредоточенностью, иногда с многодневной бессонницей и физической усталостью, которую человек, занятый творческой работой, почти не замечает. Можно предположить, что Кант скорее описывает «незаинтересованное удовольствие», переживаемое человеком, воспринимающим произведение искусства, а Адорно — «наслаждение» того, кто произведение создает. Конечно, интенсивность переживания в этих случаях будет значительно отличаться.

Вряд ли в ближайшие годы экспериментальная психология подойдет близко к пониманию того, что такое «наслаждение искусством», но эта наука интенсивно развивается, ее инструменты и методы становятся все более изощренными, многое узнаем о природе эстетического восприятия.

Книги

Книги

*

Павел Антокольский. Далеко это было где-то... Составление Андрея и Анны Тоом. М., “Дом-музей Марины Цветаевой”, 2010, 480 стр., 1000 экз.

“Перед нами единственное на сегодняшний день издание, включившее практически все неизвестное литературное наследие мастера. В книгу вошло более двухсот неопубликованных ранних стихов и две ранние пьесы. Впервые в полном объеме представлена написанная уже в зрелые годы автобиографическая повесть „Мои записки” — рассказ автора „о времени и о себе”: о совместной работе с Е. Вахтанговым, дружбе с М. Цветаевой и Ю. Завадским, встречах с В. Брюсовым и А. Таировым, о К. Станиславском, Вс. Мейерхольде, А. Блоке; о театральной и литературной жизни Москвы, страны в первой половине прошлого века” (от издателя).

Ашот Аршакян. Свежий начальник. М., “КоЛибри”, 2011, 176 стр., 3500 экз.

Дебютная книга молодого московского прозаика, выпускника Литературного института, уверенно чувствующего себя в жанре короткого — с легким гротеском в психологическом рисунке образа или ситуации — рассказа.

Игорь Божко. Год воробья. Стихи. Одесса, “Друк”, 2010, 136 стр., 100 экз.

Новая (третья) книга стихов одесского художника, а также поэта, прозаика и драматурга — “Кошка живет при музе. / При магазине живет. / Кошка живет в мавзолее, / чухая лапкой живот. // Ловит мышей мавзолейных. / Спит на груди у вождя, / разных мелодий елейных / сладко ему выводя. / Кошка не думает — знает. / Так — по простому уму — / просто вождя уважая, / мышку приносит ему. // Горестно, без аппетита / (раз уж такое житье), / вождь потихоньку, сокрыто, / грустно съедает ее. // Тем и питается бедный (где тут раскатишь губу). / Высохший, сморщенный, бледный — / тихо вздыхает в гробу. // Портится вождь понемножку. / Что его ждет впереди? / Смотрит печально на кошку. / Кошка поет на груди”.

Илья Бояшов. Каменная баба. СПб., “Лимбус Пресс”, Издательство К. Тублина, 2011, 192 стр., 1000 экз.

“„Простая русская баба”, героически выбравшаяся из полного ничтожества и вознесшаяся страшно подумать, на какие вершины… вроде бы один из любимейших сюжетов отечественного метрочтива. Илья Бояшов превращает расхожий сюжет в архетипическую историю о русской женственности — во всем ее блеске и неприглядности” (“Книжное обозрение”). Из интервью с Бояшовым: “Вся моя книга состоит из метафор и символов, и это один из них — решающий, заключительный. Каменная баба, по сути, олицетворяет собой саму Россию, страну — или государство — как некий идеальный образ, способный защитить, укрыть. В России ведь, несмотря на показной шовинизм и вроде бы недопущение женщин к рычагам власти в политике и бизнесе, женщина все равно является правящей силой. У нас в стране женщины — мужественны, а мужчины, наоборот, женственны, мягки и менее живучи. Этот парадокс еще в XIX веке французский путешественник Астольф де Кюстин отмечал…”

Первая публикация романа — в журнале “Октябрь” № 7 за 2010 год.

Дмитрий Данилов. Горизонтальное положение. М., “Эксмо”, 2010, 320 стр., 3000 экз.

Полное издание романа, журнальный вариант которого публиковался в “Новом мире” (№ 9 за 2010 год).

Татьяна Догилева. Жизнь и приключения Светы Хохряковой. М., “АСТ”, 2011, 352 стр., 5000 экз.

Дебют знаменитой актрисы в роли Агаты Кристи и Иоанны Хмелевской.

Валентин Катаев. Алмазный мой венец. М., “Эксмо” , 2011, 640 стр., 4000 экз.

Из классики русской прозы конца прошлого века — роман “Алмазный мой венец” и повести “Святой колодец”, “Трава забвенья”, “Кубик”.

Елена Крюкова. Серафим. М., “Эксмо”, 2010, 544 стр., 3000 экз.

Роман о судьбе священника, написанный на материале современной жизни.

Абу-ль-Аля аль Маарри. Стихотворения в переводах Арсения Тарковского. М., “Эксмо”, 2010, 192 стр., 4000 экз.

Последняя работа Тарковского — перевод основного корпуса стихотворений аль Маарри (973 — 1057) — одного из самых почитаемых на Востоке поэтов арабского Средневековья, жившего на территории современной Сирии.

Новые писатели. Проза, поэзия, драматургия, литература для детей, художественный перевод, литературная критика. Составление и предисловие Г. Аросьева. Вступительная статья С. Филатова. М., “ПРОЗАиК”, 2010, 608 стр., 2000 экз.

Сборник, составленный по результатам Форума молодых литераторов, проходившего в 2009 году. Представлены тексты Ганны Шевченко (проза), Марата Багаутдинова, Игоря Белова, Владимира Жбанкова, Вадима Керамова, Евгения Никитина, Натальи Поляковой (стихи), Сергея Чередниченко, Василия Ширяева (критика) и других.

Константин Романов. Стихотворения и драма “Царь Иудейский”. М., “Профиздат”, 2011, 288 стр., 5000 экз.

Собрание сочинений Константина Константиновича Романова (1858 — 1915), внука Николая I и двоюродного дяди Николая II, подписывавшегося К. Р.

Ольга Славникова. Легкая голова. М., “АСТ”, “Астрель”, “Харвест”, 2011, 416 стр., 10 000 экз.

Свой новый роман Ольга Славникова начинает как остроумную игру с фразой из Достоевского “Свету ли провалиться, или вот мне чаю не пить?”: малосимпатичный (поначалу) герой, среднестатистический пиар-менеджер ошарашен предложением, с которым обратились к нему работники спецслужб: застрелиться и сделать это абсолютно добровольно, потому как сам факт его существования вносит дисбаланс в силовые энергетические линии жизни и обрекает мир на катастрофы и катаклизмы. Убив себя, герой спасет мир. И поскольку герой категорически отказывается, спецслужбы начинают оказывать на него давление. Против героя ополчается почти весь мир, и герой занимает круговую оборону [1] . Полуфантастическое, с игрой в парадоксы повествование, зачином своим предполагающее уложиться в объем новеллы, ну, максимум — авантюрно-философской повести, постепенно разворачивается у Славниковой в абсолютно полноценное романное повествование. Образы героев, казавшиеся в самом начале двухмерными, усложняются, углубляются, наращивают внутреннее содержание. Удивительным образом автору удается перевести даже, казалось бы, однозначный полукарикатурный образ неверной и хищной подружки героя в персонаж трагедии, не ломая его художественной логики. Втянутый в развитие этого полуавантюрного, как бы легко развернутого сюжета, читатель в конце концов обнаруживает себя разбирающимся в проблематике соотношений родового и индивидуального, как категорий уже чисто философских, не требующих в данном случае скидок на законы литературной игры. Полемический (актуальный) пафос этого романа — в самом выборе героя, которому автор доверяет защиту самого понятия человеческого достоинства. Образ этот представляет доведенный у Славниковой до гротеска порожденный постсоветской действительностью социально-психологический тип “частного лица” со своей, как бы абсолютно “жлобской” ценностной иерархией. И путь, которым проводит нас автор к изначальным человеческим ценностям, кажется парадоксальным — ценности “частного человека” даются здесь как ценность экзистенциальная, определяющая законы общественного бытия, а отнюдь не являющиеся его (общественного бытия) производным.