Титус Гроун - Мервин Пик

Брейгон и Рантель совершенно забыли про холод – напротив, им было жарко. Трава на месте схватки была втоптана в землю, скованную холодом поздней осени. От разгоряченных тел соперников поднимался пар, потные волосы облепили лбы. Оба уже нанесли друг другу по несколько ран, силы оставляли их, но схватка не останавливалась ни на секунду – опустить оружие значило признать себя побежденным.

Вокруг царила тишина. Лишь вдали на болотах кричали птицы, а из Дремучего леса доносилось уханье сов. Луна равнодушно смотрела вниз на сражающихся и дарила им свой мерцающий свет – чтобы было удобнее убивать друг друга. И оба резчика были готовы сполна воспользоваться торжественной тишиной природы, частью которой они сами были…

Кида неожиданно поняла – что Там может происходить. Молодая женщина с трудом оправилась от шока и бросилась со всех ног к Дремучему лесу. Она бежала, не разбирая дороги, длинные волосы развевались за спиной. Кида сама не знала, откуда у нее появилось так много сил – она в последнее время чувствовала себя выжатой губкой. Наверное, ее подгонял страх – страх потерять то немногое, что пока оставалось у нее…

Уже на подходе к пустоши Кида услышала тяжелое дыхание сражающихся и звон ножей. Молодая женщина птицей взлетела на пригорок и увидела соперников – они как раз сошлись в очередной схватке, скрестив кинжалы. Первое, что ей бросилось в глаза – пятна крови, обильно усеявшие тела мужчин. Испустив протяжный вопль, Кида рухнула на землю – неожиданно появившиеся силы так же неожиданно покинули ее.

При виде возлюбленной Брейгон почувствовал, что у него словно открылось второе дыхание. Резким движением он отбил занесенную для удара руку Рантеля с ножом и, воспользовавшись секундной незащищенностью противника, вонзил кинжал прямо в его грудь.

Страшно хрипя, Рантель стал медленно оседать на землю. Вырвав нож из груди поверженного соперника, Брейгон отшвырнул ненужное больше оружие и тупо уставился себе под ноги, даже не повернувшись к пораженной Киде.

Кида, поднявшись с земли, так и осталась стоять на прежнем месте, словно статуя. Она просто не верила своим глазам – происходящее казалось сном, эмоции нахлынут на нее позже, когда пройдет первый шок. Расширенными от ужаса глазами молодая женщина наблюдала, как Рантель, пуская кровавые пузыри изо рта, приподнялся на локте и слабеющей рукой нащупал свой кинжал. Впрочем, это было уже бесполезно – нанесенная Брейгоном рана была смертельна. И вдруг Рантель схватил кинжал и метнул его в сторону победителя. Рантель вложил в этот удар последние силы, после чего закрыл глаза и откинулся на траву. Но искра жизни поверженного резчика была истрачена не напрасно – пролетев в воздухе несколько метров, нож вонзился точно в горло Брейгона. Руки неудавшегося победителя взметнулись к груди, и в следующий момент он повалился на тело врага, которого он пережил лишь на несколько секунд.

СОЛНЦЕ ЗАХОДИТ ВНОВЬ

– Равенство, только равенство, – задумчиво говорил Стирпайк, – вот альфа и омега всего сущего. Именно на нем, на равенстве, на равновесии держится и развивается природа. На равенстве статусов – во всех отношениях. Равенство в положении, в богатстве. Равенство в правах…

Юноша задумчиво подковырнул кончиком меча покрытый ярко-зеленым мхом камень. Внимательно оглядев булыжник, Стирпайк не нашел в нем ничего интересного и швырнул в побитые морозом заросли ежевики.

Бывший поваренок подкараулил дочь Гроунов, когда та возвращалась с прогулки по лесу. Стирпайк вырос словно из-под земли, хотя Фуксия удивлялась – как же можно спрятаться среди редких сосен? Стирпайк был оживлен – завтра предстоял поджог библиотеки. И времени на философские разговоры не будет. Все приготовления были давно закончены, леди Кора и леди Кларисса в последний раз проинструктированы. Аристократки едва не наизусть затвердили отведенные им роли, и юноша решил, что теперь на них можно положиться. Этим вечером, выйдя из бани, Стирпайк одевался дольше обычного. Он очень тщательно расчесывал свои редкие рыжеватые волосы, слишком долго разглядывал себя в зеркало. Пареньку просто хотелось, чтобы день прошел как можно скорее.

Выйдя из дома, Стирпайк захватил с собой и меч. Он думал – может, зайти в гости к герцогиням? Вообще-то лучше не волновать их лишний раз – они уже привыкли, что всякое его появление влечет за собой немедленное требование в очередной раз изложить последовательность действий при поджоге книгохранилища. С другой стороны, лучше поговорить с ними сегодня – чтобы они спокойно спали ночью и не пугались. Если не выспятся как следует, по одному их виду окружающие завтра поймут, что с близнецами что-то неладно. А уж когда случится пожар, все всплывет. Флея провести не так-то просто…

В конце концов Стирпайк решил заскочить к сообщницам минут на десять, рассказать им что-нибудь веселое, а потом сходить на прогулку в лес. Он знал, что в это время под одной из сосен сидит на камне Фуксия, воображая, что это ее тайное убежище и что никто кроме нее не знает о существовании этой поляны.

Погода выдалась не слишком хорошая – то и дело налетал ветер. Слыша завывания ветра между зубцами стен, Стирпайк мечтал, чтобы напряженный день поскорее закончился.

Войдя в жилые помещения, юноша поднялся в покои близнецов и, постучав для вежливости в дверь, вошел, не дожидаясь приглашения. В глаза ему тут же бросилось пламя в камине – близнецы развели сильный огонь. Завидя сообщника, сестры лорда Сепулкрейва важно кивнули, словно приглашая его чувствовать себя как дома.

– Ну что, дорогие дамы, – заговорил Стирпайк, позволяя себе некоторую фамильярность, – как наши дела? Впрочем, зачем я спрашиваю. И так видно, что вы просто дышите энергией. Леди Кларисса, я никогда не видел вас столь жизнерадостной. Леди Кора, а вы никогда еще не распускались столь пышно. Ах, просто водяная лилия, не сочтите за лесть!

Герцогини, впрочем, выслушали паренька бесстрастно – они уже привыкли к его комплиментам. К тому же обе не были готовы сегодня к пространным беседам.

Видя, что аристократки не расположены к беседам, Стирпайк вытянул к огню озябшие руки, решив, что в конце концов женщины все равно разговорятся. Так оно и получилось.

Поправив элегантным жестом прическу, леди Кора обратилась к юноше:

– Неужели я в самом деле хорошо выгляжу сегодня?

– Он выразился иначе! – воскликнула с укоризной леди Кларисса.

– Но отчего же, – возразил Стирпайк, – именно это я имел в виду. В конце концов, важны не слова, а заложенный в них смысл, не так ли? Загоняя себя в прокрустово ложе словесной мишуры, мы совершаем роковую ошибку. К чему придираться к словам? Скажу так: обе вы выглядите не просто хорошо, а обольстительно. Не знаю, говорил ли я, что вам идет цвет бордо. Сам люблю этот цвет – он напоминает о заходящем солнце… или о восходящем, если хотите. Есть в нем что-то торжественное, властное… – При слове «властное» герцогини оживились. – Потому прошу вас на будущее – не стоит цепляться к словам – ведь они всего лишь мертвые звуки. Я могу вообще ничего не говорить, но при этом свободно выразить какую угодно мысль.