Титус Гроун - Мервин Пик

Стирпайк понял, что больше медлить нельзя, и изложил в двух словах происшедшее. Выдержка и тут не изменила доктору – кликнув кухарку, он распорядился подготовить его саквояж и двух дворовых посильнее, которые потащили бы носилки с девочкой.

Между тем юноша помчался к госпоже Слэгг. Один вид вихрем ворвавшегося в комнату Стирпайка испугал старуху до смерти. Скороговоркой паренек передал няньке распоряжение доктора – натопить пожарче комнату, подготовить постель и горячее питье для пациентки. Сообщение о травме воспитанницы повергло госпожу Слэгг в состояние прострации – казалось, ей самой в пору было ложиться в постель под надзор доктора. Но Стирпайку было не до утешений, и он молнией выскочил в коридор.

Оказавшись на пороге, юноша заметил выходящего из дома доктора Прунскваллера в сопровождении двух мужчин, один из них нес продолговатый предмет. Стирпайк понял, что это и есть вызванные дворовые с носилками. Сам Альфред Прунскваллер гордо шествовал впереди, держа над головой обширный черный зонтик, причем от дождя старался прикрыть не столько себя, сколько саквояж с медикаментами.

Юноша пошел впереди, поскольку терять ему было нечего – он вымок до нитки еще на пути в Горменгаст. На ходу он размышлял – фортуна снова улыбнулась ему. Надо же было случиться, чтобы он встретил Фуксию именно сегодня и что именно сегодня начался дождь, намочивший камни. Теперь он предстанет в глазах Фуксии и ее родителей еще большим героем. А если учесть предстоящий поджог… Нет, жить иногда просто приятно и весело!

Фуксия открыла глаза. Как она успела оказаться в своей комнате, в кровати? Должно быть, она была без сознания, когда ее несли. Кто нес? Над ней склонилась встревоженная няня.

– Где Стирпайк? – прошептала девочка.

– Кто? О чем ты ягодка? – Госпожа Слэгг испуганно засуетилась, поправляя подопечной подушку и одеяло. – Что ты тревожишься? Я чуть не умерла от ужаса, когда узнала страшную новость… Лежи спокойно. Скоро придет доктор и снова посмотрит тебя. Боже, как ты меня напугала!

– Няня, – повторила Фуксия тревожно, – где Стирпайк?

– Тот ужасный мальчишка? – сдавленно спросила госпожа Слэгг. – Но зачем он тебе? Ведь ты не хочешь видеть его, правда? Для чего тебе это исчадие ада? Или ты хочешь видеть его? Скажи мне все, няня поймет тебя. Деточка, у тебя голова не болит?

– Да нет же, нет! – Фуксия с трудом разлепила непослушные губы. – Я не хочу сейчас говорить со Стирпайком. Я так устала… Няня, это ты?

– Я, я, прелесть моя? Что с тобой?

– Ничего, со мной все хорошо… Я просто спросила, где сейчас Стирпайк…

НОЖИ В ЛУННОМ СВЕТЕ

Ночь выдалась лунной. Не оглядываясь по сторонам, Рантель широкими шагами направлялся к пустоши возле Дремучего леса. Именно там должен был состояться поединок за право обладания рукой Киды.

Дремучий лес высился впереди темной громадой. Даже гора Горменгаст казалась серой на фоне леса. Рантель поежился – холодно. При каждом вздохе изо рта вырывались клубы пара.

С каждым шагом Дремучий лес был все ближе. Рантель не заметил, как дошел до условленного места. Повсюду волнами лежала порыжевшая трава. Под луной серебрились покрытые изморозью валуны. Мастер посмотрел на гору и подумал – сколько он ни шел, а гора, казалось, так и не стала ближе. Мелькнула мысль – уж скорей бы. Ждать пришлось недолго – вскоре зоркие глаза Рантеля различили темную фигуру, приближавшуюся к пустоши. Разумеется, это мог быть только Брейгон.

Встретившись, противники изучающе посмотрели друг другу в глаза и, ни слова не говоря, зашагали в сторону большого валуна. Там и было решено провести схватку. Мужчины сбросили тяжелые накидки, башмаки, оставшись только в тонких рубашках и шароварах. Впрочем, в пылу боя им нечего будет бояться холода. Рантель просто швырнул одежду на валун, Брейгон же сначала аккуратно свернул ее, а потом бережно положил на землю. Рантель первым достал кинжал, пробуя ногтем его острие, хотя оно было уже проверено далеко не один раз.

Ни слова не говоря, противники начали утаптывать похрустывающую траву, чтобы их ноги не запутывались во время борьбы.

Завершив приготовления, соперники повернулись друг к другу. Впрочем, никто из них все равно не мог видеть выражение лица противника, поскольку оба не обладали зрением сов, хоть ночь и была лунная. Слегка расставив руки в стороны, мужчины начали медленно сближаться – это был своего рода ритуальный танец, с которого начинались поединки обитателей предместья резчиков. Говорят, что этот обычай зародился в незапамятные времена. Кто же осмелится нарушать традиции пращуров?

Описав положенный круг, соперники вынули ножи – лезвия зловеще сверкнули в лунном свете…

Ни Рантелю, ни Брейгону было не привыкать работать с режущим инструментом. Они всю жизнь возились со стамесками и долотами, снимая стружку с заготовок, словно плоть с костей. Очевидно, каждый считал предстоящий поединок тоже чем-то вроде работы над очередной скульптурой. Рантель глядел на врага и думал лишь об одном – как выйти победителем из поединка. Именно победителем, могущим лишний раз подтвердить высокое звание мужчины. О Киде он вообще забыл.

Похожие мысли одолевали и Брейгона. Впрочем, размышлять обоим пришлось недолго – собравшись с духом, Рантель сделал первый выпад, стремясь попасть противнику в сердце. Рантель обладал неоспоримым преимуществом – его руки были куда длиннее рук Брейгона, так что он мог наносить удары с более безопасного расстояния. Но зато Брейгон был куда подвижнее, и потому, даже будучи застигнутым врасплох, он сумел отскочить. Нож Рантеля чиркнул по предплечью Брейгона, но это была пустяковая царапина. Рантель сплюнул с досады, но больше никак не проявил своих чувств. Противники, чуть пригнувшись, начали описывать новый круг.

Следующий удар был за Брейгоном. Молниеносно выбрасывая руку с ножом вперед, он подумал, где может находиться сейчас Кида. И вообще – может ли она быть счастливой, если один из ее возлюбленных погибнет в поединке? Каково ей будет всю оставшуюся жизнь – чувствовать себя женой убийцы? Впрочем, другого выхода все равно не было.

Тем временем Рантель сумел увернуться от удара. Ножи энергично замелькали в воздухе, так что теперь обоим стало не до размышлений. Соперники сражались, но в душе каждого не было зла к противнику – потому что они решали самое обычное дело. Раз поединки установлены предками, должен же теперь на них кто-то драться?

Брейгон и Рантель совершенно забыли про холод – напротив, им было жарко. Трава на месте схватки была втоптана в землю, скованную холодом поздней осени. От разгоряченных тел соперников поднимался пар, потные волосы облепили лбы. Оба уже нанесли друг другу по несколько ран, силы оставляли их, но схватка не останавливалась ни на секунду – опустить оружие значило признать себя побежденным.