Славянское фэнтези - Мария Семёнова

Насмешки сыпались на Вамбу и Намбу со всех сторон.

— Намба, можно я отойду по нужде?

— Вамба, ты уже решил каким маршрутом поплывём назад?

— Хозяин, когда пойдёте покупать новые корабли, не берите у кинтарийских судоделов!

Феодор не успел взять второй сундук. Намба и Вамба упали перед ним на колени и протянули зелёные одеяния, умоляя о прощении. Тот, кого прозвали Кинтарийским Циклопом, с улыбкой натянул одежду, рывком поднял с коленей каждого чернокожего, ободряюще похлопал их по плечу и велел продолжать работу. Быстрее молнии Намба и Вамба бросились к пещере.

Кое-кто из команды пытался повторить поступок хозяина. Разумеется, ни у кого это не получалось.

Когда кто-нибудь из этих горе-силачей ронял свой сундук на землю, Феодор уже не спешил на помощь. Он умел чувствовать момент для таких поступков. В отличие от других.

Один из друзей Кривого Купца в своё время всё-таки догадался о мотивах его странного поведения и попытался подражать ему. Силы этому человеку было не занимать, поэтому он смог без вреда для здоровья разделить с командой все тяготы работы моряка. Вот только Кривой Купец, в отличие от своего незадачливого подражателя, хорошо знал, когда нужно скинуть с себя шёлковую одежду и вцепиться в длинное весло или в верёвку, держащую парус, а когда нужно попивать фалернское и отдавать суровые приказы. Через неделю команда звала того беднягу по имени, работу делала с откровенной ленью, и самый последний гребец осмеливался похлопать хозяина по плечу, когда бывал пьян, а пили на корабле с того момента каждый день. Естественно, по возвращении в стольный град пришлось менять всю команду.

Кривой Купец слышал, как на десятке языков за его спиной люди восхищаются силой хозяина. Как и многие судовладельцы, он набирал команду не по цвету кожи или глаз, а по рабочим качествам, но, в отличие от них, понимал речь каждого своего работника. И не только понимал, но и чувствовал момент, когда нужно этим знанием блеснуть. Ещё один из его подражателей попытался как-то выучить язык чернокожих гребцов, и когда понял то, что говорят о нём за глаза, то подбежал к дружинникам и потребовал, чтобы они отрубили головы всей команде, а за вёсла сели сами. Разумеется, они отказались, и по возвращении в стольный град пришлось распустить и команду, и дружину.

Взгляд кинтарийского Циклопа упал на дружинников. Он доверял своим людям и не нуждался в надсмотрщиках, поэтому и словены и викинги, когда угроза драки миновала, вернулись к любимому времяпрепровождению — военным играм.

В данный момент они образовали полукруг и наблюдали, как их предводители состязаются в умении сражаться тяжёлым мечом и управляться с большим щитом.

Непосвящённому могло показаться, что этот бой идёт не на жизнь, а на смерть, но Феодор знал, что Олаф-рус и Волок-ант — побратимы. Они никогда не поднимут друг на друга руку, если речь идёт не о дружеском поединке.

Волок-ант был нанят позже Олафа-руса. Побратимы не виделись много лет и поэтому не сразу признали друг друга. Когда Феодор узнал, что викинг и словен приятели, то он уже не мог распустить одну из своих дружин и не навлечь подозрений в трусости. Хотя это была не трусость, а всего лишь осторожность, древний принцип «Один сторож сторожит другого», или, как говорили жители Вечного города, «Разделяй и властвуй», но Феодор дорожил уважением команды, которого так долго добивался.

Отчаявшись справиться с побратимом, Олаф-рус броском щита попытался подбить ему ноги, но более молодой Волок-ант ловко подпрыгнул, и манёвр викинга не удался. Как настоящий воин, Волок знал, что бойцы, которые не дают противнику равных шансов, не попадают в легенды, поэтому по приземлении тотчас освободил свою левую руку. Вооружённые теперь одними мечами, побратимы медленно кружились друг вокруг друга, ожидая удобного момента для атаки.

Знакомый не только с умением вести дела, но и с ремеслом воина, Феодор, наблюдая за походкой обоих ратоборцев, сразу понял, кто из них сегодня победит. Некогда ты был великим бойцом, Олаф-рус, но время твоё прошло, пора уступать дорогу молодым.

Однако в этот день чутьё воина подвело Феодора Гинсавра. Да, Волок-ант провёл страшный удар ногой в живот, сваливший побратима на землю, но тут же сам выронил меч. Олаф, не поднимаясь с земли, ударил противника носком сапога в пах, затем в мгновение ока оказался на ногах, и его клинок несильно, но ощутимо звякнул о шлем упавшего на колени друга.

Феодор знал, что в жизни удар викинга разрубает и шлем, и голову, поэтому понял, что поединок можно считать завершённым.

Мнения дружинников разделились. Даже многие викинги осуждающе качали головой и хмурили брови, глядя на командира, применившего удар в «запретное место». Запретное, во всяком случае, для дружеских поединков.

— Волок, брат, ты жив?.. — спросил Олаф друга, помогая подняться ему с земли.

— Жив-то жив, только до девок яснооких дня три не охотник. Да и… вправду, а где мы в синем море девок возьмём?..

Опираясь на плечо Олафа, Волок морщился от боли, но находил силы шутить. Он подмигнул своей дружине и спросил:

— Кто-нибудь разумеет: где девку взять посреди синего моря?

Дружинники засмеялись.

— Только разве что русалку-щекочиху. Вот вылезет теперь из моря синего да как обнимет руками мягкими, да прижмётся телом гибким, тут любому из вас и конец. А мне теперь сия беда — не погибель. Спасибо брату Олафу, что в уд срамной метил!

Дружинники смеялись, а немолодой викинг хмурился. Ант поспешил разогнать приближающуюся грозу. Он похлопал друга по плечу, обнял и прошептал, сменив тон:

— Спасибо за урок, брат.

Пока побратимы стояли, сжав друг друга в объятиях, их наниматель подошёл совсем близко. Феодор, в котором звон мечей пробудил воинский азарт, поправил чёрную повязку на левом глазу, взял у одного из дружинников в правую руку меч, поднял другой рукой брошенный Волоком-антом щит и встал в полукруг.

— Олаф, может, и на мне проверишь свою науку?

Но проклятый варяг в очередной раз отклонил руку дружбы.

— Прости меня, Феодор Отважный, но я тебе уже не единожды говорил, издавна так повелось: дети фьордов не сражаются с теми, от кого принимают деньги, — вежливо ответил Олаф.

Затем он приказал дружине отправляться на корабль.

— Не серчай на него, Феодор Отважный, не серчай, — сказал его побратим из племенного союза антов и тоже повернул свои стопы к судну.

И Олаф и Волок разговаривали на языке словенов. Викинги, с тех пор как в стране густых лесов стал конунгом Рюрик из племени русов, хорошо освоили эту речь. Феодор Отважный, с тех пор как стал нанимать воинов-антов, тоже.

Кривой Купец, как это у него водилось, хорошо изучил не только язык, но и обычаи своих новых людей, но стать среди них своим, не потеряв статуса хозяина, у него не получалось.

Викинги и словены живут рядом. С тех пор как русы стали конунгами в стране словенов, многие даже путают эти два народа. То тут, то там кто-то скажет, что плавал в «страну русов», когда на самом деле был вовсе не там. В настоящую страну русов люди плавают, только чтобы нанять хороших воинов, потому как викинги умеют лишь воевать, а в страну словенов — за сладким мёдом и умело выделанными мехами, за поделками из крепкого дерева и доброго железа, из калёной меди и звонкого золота. И при всём при этом тот, кто захочет нанять в свой букелларий не варягов, а словенов-антов, сэкономит деньги, но не потеряет боевые качества дружины.

Да, иметь в друзьях словенов выгодно, а во врагах опасно. Когда Феодор был маленьким, басилевс узнал эту истину. К счастью, в тот год словены и командовавшие ими русы остались довольны откупом и увели войска от стольного града.

В словенах много необычного, но что поражает и пугает Феодора, так это их умение поглощать другие народы. Им не нужно с мечом в руках насаждать язык и веру, достаточно пожить рядом с кем-то полвека, и этот народ сам перенимает их странную культуру. Где сейчас те черноглазые племена, говорящие на шепелявом языке, что делили со словенами пашни?.. Нет, не истреблены, а просто растворились среди высоких бородатых соседей. А русы?.. Те, кто остался жить среди фьордов, отличаются от других викингов только цветом волос, а те, кто пришёл вместе с Рюриком уже во втором поколении вместо Одина и Тора, почитают Перуна и Ярило… Страшные люди. В Империи живут сотни народов, и каждый до сих пор говорит на своём языке и тайком верит в своих богов. А вот возьми чёрного как смоль Намбу, жени на словенской красотке и отправь жить в словенский посёлок, глядишь, через пару десятков лет его сын уже и не вспомнит об обычаях чернокожих предков, впрочем, как и сам Намба.

Феодор оставался чужим и для викингов и для словенов своей дружины. Гребцы и матросы давно почитали его как отца, а он их любил почти так же, как собственных детей. Но ни русы, ни анты не хотели входить в эту семью. Для них он по-прежнему был всего лишь человеком, который платит деньги за работу, которую они хорошо выполняют. Одно слово: наёмники.