100 великих писателей - Геннадий Иванов

К слову сказать, лесковские произведения населены весьма колоритными женщинами из разных сословий: крестьянками, купчихами, мещанками, интеллигентками, но, как правило, все их судьбы трагичны. Это могло бы показаться мрачной лесковской чрезмерностью, если бы не грустное наблюдение «веселого» Пушкина, высказанное в одном из писем, — о том, что русский человек в семейственной жизни несчастлив; это, по мнению поэта, подтверждают и русские народные песни.

Несмотря на склонность Лескова как художника к каламбурам, анекдотам, иронии, он выслушал немало упреков в мрачном отражении жизни. Формальные причины для этого были — почти все его сюжеты с драматическими или трагическими финалами. Разве что Шерамур, герой одноименной новеллы, кончил хорошо. Странный русский, неизвестно по каким причинам (с комическими намеками на какую-то «политику») попавший за границу и сделавшийся «политбомжем», в конце концов успокаивается там в добротных семейных объятиях.

В 1880-х годах Лесков создает — в поисках «положительных начал жизни» — цикл рассказов о русских праведниках. Наиболее известный из них — «Несмертельный Голован». Однако Голован, как все лесковские праведники, «сумнителен в вере», и все чудо его «несмертельности» во время ухаживания за умирающими во время чумы писатель объясняет «естественными причинами». К тому времени и сам Лесков стал «сумнителен в вере», сблизившись с Львом Толстым и его новой религией, расходящейся с официальной (что, как известно, завершится отлучением Толстого от Церкви). Лесков, как это ни парадоксально на фоне его прежних воззрений, находит вдруг рациональное зерно в теориях Белинского, Чернышевского и… Карлейля.

В конце жизни чутье художника уведет Лескова от этих позитивистских учений, подменяющих веру филантропией. Его земная биография завершалась, несмотря на все пережитые им искусы, по-христиански. За два года до смерти, уже тяжело больной, Лесков писал Льву Толстому: «На дух мой болезнь имела благое влияние — я увидал еще всю черноту и, к ужасу, заметил, как много я занимался опрятностью других людей, вместо того чтобы себя смотреть строже». После кончины Лескова в его столе нашли письмо, где есть такие слова: «Прошу затем прощения у всех, кого я оскорбил, огорчил или кому был неприятен».

Лев Толстой как-то сказал: «Лесков — писатель будущего». И это, похоже, так. Современность уже ответила на его литературный вызов — сегодняшняя жизнь с ее предательствами и братоубийственными войнами оказалась даже более жестокой, чем его «жестокая проза».

Марк Твен

(1835–1910)

«Замечательно, что Америку открыли, но было бы куда более замечательно, если бы Колумб проплыл мимо». Эту саркастическую максиму мог бы произнести житель европейской страны, страдающей сегодня от засилья заокеанской «технологической культуры», но ее высказал «американец из американцев» Марк Твен, о котором Хемингуэй писал: «Вся современная американская литература вышла из одной книги Марка Твена, которая называется „Гекльберри Финн“».

Марк Твен начинал свой поход в литературу юмористом, а завершил его сатириком, как веселое молодое вино с годами превращается в уксус. Он стартовал американским патриотом, противопоставляющим свободу Нового Света «раболепствующей» Европе, по его мнению, исковерканной веками рабства и феодального угнетения, а финишировал атеистом и памфлетистом, написавшим «Соединенные Линчующие Штаты», зловещим предсказателем, утверждающим, что еще до конца XX века в США будет установлена власть инквизиции и наступит «век тьмы», между тем Европа станет республиканской и наука там достигнет процветания. Перечитывая предисловия советского времени к русским изданиям Марка Твена, замечаешь, что именно этот жанр — социально-политического памфлета — становится едва ли не центральным в творческой характеристике писателя. В связи с этим вспоминается вычитанная где-то история.

Однажды Марк Твен побывал в гостях у Гарриет Бичер-Стоу. Когда он вернулся домой, жена ужаснулась: «Как? Ты был без воротничка и галстука?!» Он сложил воротничок и галстук в пакет и отправил его Бичер-Стоу с сопроводительной запиской: «Прошу принять явившиеся к Вам с визитом дополнительные части моей персоны». Так и вся марктвеновская «политика» — это дополнительные части его персоны, а с визитами к каждому новому поколению читателей являются Том Сойер, Гекльберри Финн, Принц и Нищий, другие персонажи его лучших новелл и рассказов.

Настоящее имя Марка Твена — Сэмюэл Ленгхорн Клеменс. Он родился 30 ноября 1835 года в захолустной американской деревушке штата Миссури, детство провел в городке Ганнибал (Ханнибал), расположенном на берегу реки Миссисипи. Отец будущего писателя — судья, не сделавший карьеры, — рано ушел из жизни. Осиротевший Сэм Клеменс в подростковом возрасте вынужден был оставить школу и зарабатывал на жизнь учеником наборщика в местных газетах.

Удел рядового рабочего его явно не устраивал: в тех же газетах он начал публиковать свои первые литературные опыты, а восемнадцати лет отправился странствовать в поисках лучшей доли. Эти скитания продлились четыре года, пока наконец он не выучился на лоцмана. Несколько лет Сэм Клеменс водил суда по Миссисипи, здесь и обрел свое литературное имя — Марк Твен, в переводе с английского — «Мерка 2». Это лоцманский термин, обозначающий достаточную глубину для безопасного плавания судов.

Через пару лет Сэм продолжил свою охоту за удачей: в 1861 году уехал на Дальний Запад, работал старателем на серебряных приисках Невады и как репортер сотрудничал с местной газетой; затем перебрался в Калифорнию и стал золотоискателем, но репортерскую работу не оставлял, сразу же проторив дорожки в калифорнийские газетные издания. В юморесках этого периода Марк Твен осваивал приемы народного («дикого») юмора, пока наконец не появился его рассказ на фольклорный сюжет «Знаменитая скачущая лягушка из Калавераса» (1865), принесший ему первую известность.

В 1867 году Марк Твен отплыл на пароходе «Квакер-Сити» в Европу и Палестину. Он побывал во Франции, в Италии, Греции, Турции, Крыму, посылая в американские газеты свои юмористические репортажи. Через год издал книгу, куда вошли впечатления от этого путешествия, — «Простаки за границей»; она имела шумный успех. Критика писала о «триумфальном вступлении фольклорного юмора в большую литературу». Однако не только это определило ее популярность — книга была пронизана гордостью представителя Нового Света перед Старым и верой в особую миссию его страны на фоне «раболепствующей» Европы с ее историческим «мракобесием». Надо заметить, что насмешки «простаков» над европейской стариной и культурой нередко грешат утилитаризмом янки. Досталось в этой книге не только Европе, но и Священному писанию. В главах о Палестине, полемизируя с традиционными религиозными представлениями, Марк Твен превращает в бурлеск сюжеты из Библии. Эта линия в его творчестве будет продолжаться на протяжении всей жизни и выразится в воинствующем атеизме.

После возвращения из Европы Марк Твен познакомился с Оливией Ленгдон, дочерью крупного углеторговца, и решил жениться. Богатый клан вряд ли был польщен перспективой иметь такого родственника. Однако молодой писатель, окрыленный успехом первой книги, добился успеха и здесь. В 1870 году брак был заключен, и молодая пара переехала в Хартфорд (штат Коннектикут). Этот союз оказался счастливым и в семейном, и в творческом плане. Среди родственников своей жены Марк Твен нашел и мишени для своих «ядовитых» стрел. Так, героем сатиры «Письмо ангела-хранителя» стал углеторговец Эндрю Ленгдон, черный делец, прикрывающийся лицемерной благотворительностью, к которому обращены такие далеко не родственные строки: «Чего стоит готовность… десяти тысяч благороднейших душ отдать свою жизнь за другого — по сравнению с даром в пятнадцать долларов от самой гнусной и скаредной гадины, обременявшей когда-либо землю своим присутствием!» Рассказ был опубликован много времени спустя после его смерти — в 1946 году.

В 1872 году вышла вторая книга Марка Твена — «Закаленные» (в русском переводе «Налегке»), куда вошли его автобиографические очерки о работе на серебряных и золотых приисках Невады и Калифорнии. В рассказах о жизни старателей, которые также ведутся от лица «простака», черный юмор переплетается с былинностью повествования. Теодор Драйзер расценил эту книгу как «яркую картину фантастической и все же совершенно реальной эпохи американской истории». Действительно, в ту пору начиналась новая для Америки эпоха. Марк Твен писал, что в его бытность в городке Ганнибал богатство не было основным смыслом жизни для американцев и только открытие золота в Калифорнии «породило ту страсть к деньгам, которая стала господствовать сегодня». Этой же теме — о том, как деньги наводят порчу на целые города — посвящен и его поздний рассказ «Человек, который совратил Гедлиберг» (1899).