Приговоренные к вечности. Часть 1. Остаться в живых - Ольга Гордеева

из под ног, и он задохнулся от острого жжения и боли в горле. Чертов элез внимательно следил за ним, прищурившись, и от этого взгляда делалось не по себе, словно он в душу смотрел. Саша пошатнулся и схватился за стол, когда ему показалось, что у него слабеют и отнимаются ноги. В этот же момент элез кинулся к нему, схватил за плечи и грубо выволок из комнаты, толкнув на лужайку перед домом. На свежем воздухе ему стало заметно легче дышать, но волны судорожной боли все еще прокатывались по спине, а головокружение и вовсе усиливалось. Мир качался и кружился, в глазах потемнело… Странный элез бесцеремонно схватил его за запястье левой руки и грубо содрал с нее перчатку, почти превратившуюся в коготь. Никто и никогда раньше не снимал ее насильно, а иногда, облепив его руку почти до локтя, она не позволяла себя снять даже Саше, но этому типу она почему-то покорилась. Головокружение прекратилось, боль немедленно ушла, оставив после себя шум в ушах да неприятный привкус во рту. Спала и ярость. Пошатываясь на дрожащих ногах, Саша уселся на скамейку под окном.

— Лети-ка ты домой, парень, — сказал элез, возвращая ему перчатку. — Мой тебе настоятельный совет — в следующий раз, когда с тобой начнется подобное, держись подальше от людей, иначе будут жертвы. И сразу же выходи из помещения, если только сознательно не хочешь его разрушить. И вот еще что… Не сопротивляйся. Тебе будет больно, поначалу очень даже больно. Да в общем-то, все время будет больно, но постепенно ты к этому привыкнешь.

— Что это? — спросил Саша, испытывая одновременно растерянность, благодарность и ненависть. — Может мне хоть кто-нибудь объяснить?

— Может, — кивнул элез. — Но не объяснят. И я не объясню. Ты должен пройти этот путь сам, только сам и до самого конца, или не пройти вовсе. Кстати, знай — до последнего момента ты волен отступить. Многие так делали, только мало кто об этом знает. Это не стыдно. Это просто… выбор.

* * *

Я следил, как он, ошарашенный и покорный, идет к вимме. Житель Старой Земли, надо же как… а ведь он уже почти готов. Как неожиданно, как странно, и как закономерно…

Но не для тех, кто его там вычислил и притащил сюда.

Я осторожно присел на скамейку, откинувшись назад. Теплый солнечный день настраивал на миролюбивый лад, манил вытянуться на травке рядом с нагретыми солнцем камнями и валяться, глядя на яркий закат, лениво и бездумно предаваясь праздности. Увы… надо вставать, принимать решение и двигаться. Требовалось разобраться, что со мною происходит, хотя бы поговорить с кем-нибудь, поговорить и посоветоваться. Но с кем? С Даллахом или Ширин? Или может быть, с Лани?

Мне не хотелось являться к Ширин в нынешнем разбитом состоянии. Я, конечно, уже частично восстановился, но обернуться все еще не мог. Не получалось никак. И стыдно было в этом признаваться, хотя я понимал, что эта способность отнята у меня целенаправленно. Интересно, сохранился ли у Шандра анализ того яда, что был на клинках напавших на меня до этого модификантов? Я был полностью уверен, что именно он каким-то образом блокирует возможность принимать ипостась. Я хорошо помнил, что не смог обернуться уже во время боя, получив первые удары ножом, хотя пытался изо всех сил, отрываясь от стаи своих убийц, но они настигали меня раз за разом. Помню, как движения мои стали замедляться, как накатывали головокружение и тошнота… Для человека Рессера ранения оказались бы смертельными. Юля спасла мне жизнь, найдя и притащив в деревню, я бы скорее сдох там, в лесочке на берегу озера. Конечно, присутствие Вечного во мне помогло человеческому телу выжить, но теперь каждый раз, когда я сознательно пытался вызвать трансформацию, я вырубался от адской, невыносимой боли в местах глубоких кинжальных ранений. Поначалу я считал, что надо сильнее пытаться, как-то перетерпеть эту боль, но присутствие Юли сильно сдерживало мои эксперименты: я пугал бедную девушку воплями, конвульсиями и непроизвольной нецензурной бранью. Вчера на озере тоже ничего не получилось — там самозабвенно купалась парочка кицу, я ждал, пока они уйдут, но им было хорошо вместе и мне стало неловко им мешать. Теперь я понимал, что справиться с собой не могу — боль сводит все усилия на нет. Я решил прекратить эксперименты и стал думать, у кого бы попросить помощи.

Вот тут-то и вставала самая главная проблема — я не знал, стоит ли мне объявляться, и если да — то перед кем. Кто в игре? Вагабр, Реваль, Эрлен, Кольер — фактически неопровержимо. Чем я им помешал? Если их цель — экспансия на Старую Землю, то тогда их намерения легко объяснимы: без Ворона туда будет очень легко попасть, особенно первое время. Шандра они сметут — он противостоял бы смертным, но против союза Вечных ему не выстоять в одиночку. Им нужен тот короткий период безвременья, который наступит, пока новый Ворон осознает себя и войдет в силу. Это, конечно, может произойти очень быстро, но и новоиспеченного Хэйгена можно умело прибрать к рукам. Вечный после первого принятия облика — очень опасное и очень уязвимое существо. Он не понимает, что с ним происходит, и тварь, когда она врывается в сознание, поначалу полностью подчиняет себе новую личность. Новорожденный Вечный плохо осознает, что им движет и как с этим справляться. Разрушительна эта сила, в первую очередь, для самого носителя ипостаси — ей очень трудно сопротивляться. Потом, конечно же, учишься, но это требует времени. Хорошо, если рядом есть кто-то равный, кто захочет тебе помочь. Мне в свое время помог Даллах, и, что удивительно, Реваль. Но как же легко новорожденным Вечным манипулировать, умело провоцируя его на вспышки гнева и направляя туда, куда нужно манипулятору! Да, новорожденным, неопытным Вороном будет очень легко вертеть, тому же Ревалю, например. Он это умеет — втираться в доверие.

Но я еще пока жив, и мне надо хорошенько подумать, как и дальше оставаться живым. За мной следили в тот день, когда я летал к Ширин, и я хотел бы знать, откуда и как меня вели. Следить за Вечным непросто, особенно за крылатым. Фактически, это можно сделать только с помощью Зеркала, которое можно настроить только по рисованному портрету и только нашими собственными мастерами. А это указывает на возможное предательство среди своих… Плохо, но поправимо. Предателей можно вычислить, этим займется Шандр, когда получит мое письмо, отправленное с Юлей.

Я с усилием поднялся. Надо уходить. Этот юный наг вернется