Песнь земли - Кэтрин Коултер

Чувствую, меня ждут страшные мучения, если я рискну взять к себе в постель другую женщину. Ты знаешь… все эти дни я мечтал, чтобы ты была рядом и я мог бы войти в тебя, а ты… а ты говорила бы мне, что чувствуешь….

Филиппа поцеловала Дайнуолда, прервав его на полуслове. Она сгорала от страстного желания и совершенно не обращала внимания на то, что происходит вокруг. Дайнуолд и сам забыл, где находится, пока не услышал поблизости тихий голос Элдвина:

— Хозяин…

В данный момент Дайнуолду больше всего на свете хотелось, чтобы они с Филиппой оказались единственными людьми на земле. Он нехотя открыл глаза и поспешно одернул ее платье.

Что случилось, Элдвин? На нас надвигается вражеская армия, и ты собираешься узнать, в какую сторону лучше отступать?

— Нет, хозяин, еще хуже.

— Что, клянусь всеми святыми, может быть хуже?

— Скоро пойдет дождь, хозяин, и очень сильный. Нортберт говорит, вода затопит ложбинку, в которой вы сейчас лежите, а Нортберту можно верить, он хорошо читает по облакам.

Дайнуолд поднял голову. Небо и в самом деле затянули низкие серые тучи, но сейчас это казалось ему несущественным.

— Большое спасибо, Элдвин.

Отвезите Эдмунда в Сент-Эрт. Девка… эээ… моя жена останется со мной. Ступай, не задерживайся больше ни на секунду. Торопись!

Элдвина едва ли можно было назвать слепым, и он прекрасно понимал, чему помешал столь несвоевременным появлением. Он быстро развернулся и поспешил к ожидавшим неподалеку всадникам. Вскоре до Дайнуолда донесся стук копыт удаляющихся лошадей.

— Вот сейчас…

— Что сейчас?

— Сейчас среди этих фиалок я покажу тебе, что умею делать.

Когда на лицо Филиппе упали первые дождевые капли, она даже обрадовалась, потому что все ее тело пылало как в огне. Дайнуолд ласкал ее до тех пор, пока она не закричала, выгибаясь навстречу ему и чуть не сходя с ума от желания. А когда он приподнялся, она потянула его к себе, и он упал, захлебываясь от смеха и от стонов, потому что Филиппа целовала его шею и грудь, ее руки блуждали по его телу… Вскоре ее рот оказался на его животе, потом ниже, и она начала ласкать его руками, губами, языком… Дайнуолд подумал, что не выдержит этой пронзительной сладкой муки и достигнет вершины раньше времени, но, словно прочитав мысли мужа, Филиппа выпустила его, а затем снова принялась ласкать кончиками пальцев. Дайнуолд вскрикнул и рывком сдвинулся вперед. Через секунду он лежал сверху, проникая глубоко-глубоко, и это было так прекрасно, что Филиппа чуть не потеряла сознание, и когда он наполнил ее своей влагой, то почувствовал на губах вкус ее слез.

— Я люблю тебя, Филиппа, и никогда не перестану любить и желать тебя. Мы с тобой соединены навечно. Клянусь, я никогда не стану кричать на тебя в гневе. Ты навсегда моя.

И она ответила просто: «Да».

Дайнуолд всей тяжестью лежал на ней, но Филиппа этого не замечала. Она обхватила его руками и еще сильнее прижала к себе. Дождь усилился, и только тогда они вспомнили, что лежат на земле и на них струями льется вода. И тут Дайнуолд обнаружил кое-что еще. Вернее, кое-кого: на верху склона стоял Вальтер де Грассе. Лицо его искажала смертельная ненависть.

Глава 23

Дайнуолд медленно отодвинулся от Филиппы и одернул ее платье, делая вид, что не замечает Вальтера.

— Любимый, — тихо и немного сонно пробормотала Филиппа, — любимый, не уходи от меня.

— Филиппа, — Дайнуолд поправил свою одежду, — пора вставать.

Воцарившуюся тишину нарушил хриплый голос сэра Вальтера:

— Ты уверен, что закончил делать ей ублюдков? Если эта шлюшка хочет их побольше, я могу доставить ей удовольствие, которое она никогда не испытывала с тобой.

Вальтер! Филиппа быстро села, глядя на своего кузена, который по-прежнему стоял на вершине холма. Он подсматривал за ними! Филиппа почувствовала брезгливость и одновременно дикую ярость. Она вскочила на ноги.

Дайнуолд легонько сжал ее руку. Когда он заговорил, его голос звучал очень спокойно:

— Что тебе надо, де Грассе?

То, что мне принадлежит. Я хочу получить Филиппу, несмотря на то что ты с ней сделал.

Дайнуолд крепче сжал руку жены и продолжил все так же отстраненно:

— Ты не можешь взять ее, де Грассе. Она никогда не была твоей, разве что в твоих глупых мечтах. Филиппа принадлежит мне, и, как ты сам убедился, теперь принадлежит полностью.

— Нет, ублюдок! Она выйдет за меня замуж, потому что твоя жизнь станет залогом ее послушания!

— Слишком поздно, де Грассе! Филиппа уже стала моей женой — с полного согласия ее отца, нашего короля Эдуарда.

— Ты лжешь!

— Зачем мне лгать?

Дайнуолд говорил так твердо и спокойно, что на мгновение поколебал уверенность сэра Вальтера. Он молча смотрел на своего врага. Де Фортенберри стал для него объектом ненависти еще до того, как они впервые встретились. Как давно отец Дайнуолда выиграл Сент-Эрт у его отца!.. Но это было мошенничеством, это было несправедливо, его отца обманули, а его самого лишили законного наследства!

— Надо было убить тебя, когда ты оказался моим пленником в Моретоне. Я сломал тебе ребра, но этого явно было недостаточно, хотя и доставило мне несказанное удовольствие. Надо было пытать тебя и дальше, а потом всадить тебе в живот меч. Но нет, я как последний дурак ждал возвращения лорда Грейлама, уверенный, что он рассудит нас по справедливости. Каким же я был тогда идиотом! Я и не предполагал, что жена Грейлама, маленькая ведьма Кассия, твоя любовница, рискнет спасти твою никчемную жизнь. Но она спасла тебя, будь проклята ее душа потаскушки. Мне стоило прикончить и ее!

— Но ты этого не сделал, — сказал Дайнуолд, притягивая к себе Филиппу, — а Грейлам, не понимая всей глубины твоей болезненной ненависти, назначил тебя кастеляном Крандалла. Однако доверия лорда Грейлама тебе показалось мало, ты не мог забыть о своих воображаемых обидах. Ты убивал моих людей, жег их дома, угонял скот. Ты зашел слишком далеко, де Грассе. Лорд Грейлам знает, что это был ты, и он не позволит тебе продолжать набеги и собственноручно убьет тебя.

— Убьет меня? У тебя же нет доказательств, де Фортенберри, а лорд Грейлам никогда не станет действовать, не будучи уверенным в моей вине. Он, этот безмозглый идиот, считает, что великолепно разбирается в людях. А когда он найдет тебя мертвым, у него даже и не возникнет подозрения, что это сделал я.

— Ты украл Филиппу и моего сына!

— Украл? Ха! Да я спас мою родственницу, а твой ублюдок случайно оказался рядом с ней. Я ведь даже пальцем его не тронул. Повторяю, у тебя нет никаких доказательств против меня.

— Раз нет никаких доказательств и раз уж Филиппа моя жена, с благословения короля, так, может быть, ты оставишь нас в покое? Забудешь о своей мести и вернешься в Крандалл?